То, что он наставил на нее пистолет, потрясло Шелби не меньше, чем все остальное.

– Что, выстрелишь в меня? Ради чего? У меня ничего твоего нет.

– Но было. – Он кивнул на фотографию на ее комоде. Она только теперь заметила, что он ее раскурочил.

– Шелби, я тебя знаю. Ты же проста как дважды два. Ты бы ни за что не рассталась с фотографией, на которой вы вдвоем с ребенком. Меня если бы и поймали, то с меня взятки гладки. Все нужное я держал рядом со своей милой женушкой и дочуркой.

– То есть за оборотом нашей фотографии, – пробормотала она. – И что же ты там прятал?

– Ключ от царства. Мы еще поговорим. Пошли!

– Нет.

– Я знаю, где сейчас девчонка, – негромко произнес он. – Ночует в гостях у своей подружки Челси. В доме ее бабушки. Может, мне прямо туда поехать, навестить дочку, а?

Шелби объял страх. Пробрал до мозга костей.

– Нет! Нет! Держись от нее подальше! Оставь ее в покое!

– Тебя я убью прямо здесь. Тут тебя родня и найдет. Если придется повернуть дело таким образом, то знай: следующим номером будет Кэлли. Решай, Шелби!

– Я поеду. Только Кэлли не трогай! Я поеду, куда ты скажешь.

– Еще бы ты не поехала. – Дулом пистолета он приказал ей двигаться к выходу. – Такая предсказуемая! И была, и всегда будешь. Я с первого взгляда понял, что ты лохушка каких поискать.

– Почему бы тебе просто не забрать то, за чем пришел, и уйти? Мы же для тебя ничего не значим.

– И далеко бы я успел уехать, пока ты не позвонила своему братцу в полицейской форме? – Они вышли из дома, он крепко обхватил ее за талию, уперев пистолет в бок. – Так. Сейчас нам надо пройти к моей машине. Что я вижу, Шелби! Мини-вэн? Срамотища-то!

Знакомый тон. Снисходительный. Сколько уже раз она его слышала!

– Я для тебя ничто. И всегда так было.

– Ну, не скажи. От тебя было много пользы. – Он поцеловал ее в висок, заставив содрогнуться. – А поначалу ты меня даже забавляла, честное слово. Видит бог, ты сама так и прыгала в постельку. Сюда, – он показал на машину. – Сядешь за руль.

– Куда мы едем?

– В одно местечко. Тихое. Уединенное. Как раз то, что нужно для сокровенного общения.

– Почему ты не умер!

– Да, ты была бы рада.

– Клянусь всем, что у меня есть, да.

Он втолкнул ее в машину, заставил сесть на водительское место.

– Я тебе ничего не сделала. Всегда выполняла, что ты велел, ездила, куда ты велел. Родила тебе ребенка.

– И до смерти надоела. Давай заводи машину. И держи нормальную скорость! Будешь ползти или гнать – получишь пулю в живот. Это, знаешь ли, мучительная смерть.

– Я не могу вести машину, если не буду знать, куда мы едем.

– Поезжай в объезд этой вашей дыры, которую вы по недомыслию именуете городом. Что-нибудь попробуешь выкинуть, Шелби, я уберу тебя, а потом приду за девчонкой. Слишком многое поставлено на карту. И я слишком долго над этим работал и ждал, чтобы дать тебе все испортить.

– Ты что же, думаешь, меня волнуют эти драгоценности или деньги? Забирай и катись отсюда!

– О, я так и сделаю. В понедельник с утра пораньше. Если бы ты не явилась сейчас в спальню, ты бы даже не узнала, что я там побывал. Ну а раз вышло так, как вышло, то мы с тобой проведем уик-энд вместе, так сказать, вспомним былое, а потом я свалю. Ты, главное, делай, что говорят, как ты всегда и делала, и все будет путем.

– Меня станут искать.

– Но не найдут. – Осклабившись, он больно ткнул дулом пистолета ей в бок. – Господи, тупая ты сучка, ты что же думаешь, если я столько времени водил полицию за нос, я не сумею облапошить кучку провинциальных болванов, что ли? На том повороте направо. Плавненько, легонечко.

– Сюда твой дружок наведывался. Джимми Харлоу. Если не полиция, то он тебя найдет.

– Это вряд ли.

Тон, каким это было сказано, заставил ее похолодеть.

– Что ты с ним сделал?

– Сначала нашел. Аккуратнее на серпантине! Не хочется, чтобы пистолет от тряски выстрелил.

Внутри у Шелби все дрожало, но руки крепко сжимали руль. Дорога пошла круто в гору.

– Зачем ты на мне женился?

– Мне это было очень кстати. Правда, я так и не смог тебя обтесать, сделать из тебя что-нибудь путное. Ты посмотри на себя: я давал тебе бабок немерено, научил тебя покупать правильные шмотки, научил по всем правилам принимать гостей, а ты как была, так и осталась деревенщиной из Теннесси. Удивляюсь, как я раньше не разобрался, какая ты дура.

– А ты вор и мошенник!

– Все верно, дорогая. – Он развеселился. – Причем мастер своего дела. А ты? Ты никогда ничего не умела. Теперь сверни-ка налево на эту так называемую дорогу. Дальше езжай неспешно и аккуратно.

Пускай в его глазах она невежественная, никчемная и безропотная деревенщина, но эти горы она хорошо знает. И уже примерно представляет, куда они едут.

– Так что тогда произошло в Майами? – спросила Шелби, желая занять его разговором, отвлечь внимание, а сама тем временем сунула левую руку в карман.

– О, об этом мы еще поговорим. Нам много есть о чем поболтать.

Набирать сообщение, ведя машину и изо всех сил сдерживая слезы, было небезопасно.

Шелби молилась господу, чтобы у нее это получилось.

Потому что она теперь знала не только эти горы, но и сидящего справа мужчину. И понимала, что, прежде чем исчезнуть, он ее убьет.

Неосвещаемая проселочная дорога, извиваясь, как змея, шла в гору. Это был предлог, чтобы сбросить скорость. Шелби решила показать ему, что боится. Какой смысл сейчас демонстрировать гордость? А страх может стать и оружием. Или по крайней мере формой защиты, размышляла она, пока держала руку в кармане и пыталась набрать членораздельный текст.

– Почему ты просто не сбежал?

– Я никогда не бегаю, – все с той же самодовольной ухмылкой объявил он. – Я перемещаюсь. После дела в Майами ты была мне в самый раз, чтобы моя новая личность стала более реалистичной. Я довольно быстро понял, что в деле от тебя толку не будет, но из тебя вышло хорошее временное прикрытие.

– Почти пять лет, Ричард!

– Я и не собирался так долго держать тебя при себе, но ты залетела. А я же, Шелби, на ходу соображаю, – похвалялся он. – Кто станет подозревать семейного человека с простушкой-женой и малым ребенком? А мне надо было, чтобы куш поостыл. И чтобы Мелинда вышла. Она заключила со следствием потрясающую сделку, тут надо отдать ей должное. Я думал, ей дадут вдвое больше, и тогда мне пришлось бы все это время ждать, пока пыль не уляжется. Заметать следы. Но Мелинда всегда умела меня удивить.