Он приехал к Нику Карвелло в пять пятнадцать дня — улыбающийся и дружелюбный, как маленький коричневый плюшевый медвежонок. Однако Ник знал его совсем с другой стороны. Малыш Дики с детства умел обращаться с ножом. О нем ходили смутные слухи, что он якобы может не моргнув глазом зарезать кого угодно и где угодно. За его широкой, от уха до уха, улыбкой и дружелюбной внешностью скрывалось море ненависти. Ведь невозможно продержаться в живых более пятидесяти лет, будучи предоставленным самому себе и не умея при этом за себя постоять.

— Привет, Дики, приятель! Как дела? — вполне нормальным голосом спросил Ник. Он слишком хорошо знал Дики, чтобы играть с ним в привычные игры.

Малыш Дики пожал плечами. У него это вышло очаровательно и грациозно.

— Хорошо, парень. А у тебя?..

Покончив с обязательным вступлением, они уселись на кухне у Ника, собираясь вдвоем уговорить бутылку белого рома.

— О чем ты хочешь узнать, Ник? Что-нибудь насчет Джоджо? Или о Джеке Кроуне?

Ник Карвелло мысленно восхитился Дики.

— Новости, однако, быстро распространяются.

— Скажи мне, парень, какого хрена ты сделал с его пальцами? — засмеялся Дики.

Ник тихо захихикал с ним в такт, словно реагируя на особенно смешную шутку.

— Я смыл их в сортир.

Дики осклабился, показав на удивление белые зубы лишь с несколькими коронками.

— Это лучшее место для них, если хочешь знать мое мнение.

Ник вдруг резко перестал улыбаться.

— Но я не хочу знать твоего мнения, понятно? Ты здесь для того, чтобы сказать мне, что ты слышал обо мне, о Джоджо, Джеке или об этом мерзавце Чарли с Кинг-стрит. Давай выкладывай все, Дики, у меня не так много времени.

Малыш Дики отпил знатный глоток белого рома из стакана и опять пожал своими детскими плечиками.

— Что ж, все знают, что в Джоджо стреляли. Кроме полиции, разумеется. Но так оно и должно быть. Но вот что я слышал помимо этого: ты собираешься устроить кому-то побег, а этот кто-то твоими руками расправился с Джоджо. Таким образом ты оказал ему некую услугу, не осознавая этого. Я также слыхал, что на юге есть какие-то люди, которые хотят узнать, что происходит. И они готовы заплатить кучу денег, чтобы выяснить это. Вот и все, Ник. А ты собираешься меня просветить?

Ник в задумчивости медленно провел языком по зубам.

— Кто тебе это сказал?

Малыш Дики снова засиял широкой белозубой улыбкой.

— Ну, ты же знаешь, я не разглашаю информацию о своих источниках, Ник. Только благодаря соблюдению этого принципа я и дожил до моих лет. Малыш Дики никогда зря не разевает пасть. Ты лучше, чем кто-либо другой, должен понимать, насколько это разумно.

Ник понимающе кивнул.

— Послушай меня, Дики. Речь идет о крупном деле. Но об этом ты уже знаешь. А теперь еще внимательней меня слушай. Я сделаю тебя своим подручным, и ты должен будешь работать исключительно на меня, пока все это не закончится. Если кто-нибудь еще предложит тебе какие-то гроши, отсылай его ко мне. Ссылаясь на слухи, разумеется. Я тогда лично нанесу этим любопытным визит, и тебе не придется пачкать рук. Я подстрахую тебя. Я все для тебя устрою. Но мне нужно твое слово, что ты работаешь на моего парня. Предупреждаю: при первых признаках двойной игры тебя найдут без башки, языка и хрена. Ты понял, к чему я клоню?

Малыш Дики несколько секунд молча сидел, обдумывая предложение. И Дики, и Ник понимали, что предложение будет принято. Ник, бесспорно, считался королем геев, и под его рукой находилось очень много людей. Однако Малыш Дики оценил сам подход: Ник сделал вид, что спрашивает его. Значит, он понимал правила игры и соблюдал их.

— Хорошо. Но мне нужно пять тысяч вперед. И я хочу от тебя гарантии, что мне не придется иметь никаких общих дел с Элби. Этот парень наводит на меня страх.

На сей раз Ник улыбнулся совсем по-дружески.

— Ты получишь три тысячи вперед. И будешь сосать у Элби член, если я прикажу тебе сделать это. А теперь — к делу. Все сведения, что ты соберешь на улицах, должны немедленно попадать ко мне. Я дам тебе номера моих мобильного и машины. Мне нужны самые горячие новости. И вообще я должен быть в курсе всего, о чем бы ты ни узнал. Неважно, относится это к делу или нет. И какая бы свара ни затевалась — любая, большая или малая, где участвуют пушки или полицейские. Особенно если это на юге. Я должен знать, когда Джоджо О'Нил гадит и жрет. Я должен все знать о его бизнесе. Я должен знать, какой размер лифчика носит старуха Джека Кроуна, где его видели, с кем он говорил. Короче, я хочу знать все.

— А это все включает информацию об Алане Коксе? — невинно поинтересовался Дики.

Ник рассмеялся, глядя в безмятежное лицо старичка.

— Я также хочу узнать, почему сегодня ты уже об этом знаешь! Кто тут слабое звено, Дики? Скажи мне это сейчас, и я дам тебе еще пару тысяч авансом.

— Это был Джонни. — Малыш Дики отметил про себя, что у Ника сразу осунулось лицо. И усмехнулся.

— Но ты не волнуйся, Джонни никому ничего не говорил. Я лишь подслушал в клубе разговор о том, что к Джонни приезжали крупный мужчина и симпатичная женщина. Они подъехали на крутой тачке. Мне не потребовалось много времени, чтобы разнюхать, кто это были. Тем более что люди везде и обо всем болтают. Если бы ты столько лет ко всему прислушивался, сколько делаю это я, то тоже легко умножал бы два на два. Кокс просто дурак. Ему нужно было хорошенько подумать, прежде чем приезжать с визитом в Клайд. Господи, да кто-нибудь заплатит их молочнику — и через пару недель разговоры пойдут по всему городу! Но в любом случае я не слышал, чтобы имя Кокса упоминалось, так что не переживай. Твою тайну я надежно сохраню. Я также слышал, что Джонни разыскивал братьев Маканултис. Ты же знаешь Джонни: он их, конечно, нашел. Я все слышу, парень, все. А если я о чем-то не слышал, значит, оно того не стоило.

— Но ведь ты умеешь хранить секреты, не так ли?

Дики допил ром из стакана и налил себе еще.

— Как могила, парень, как могила, мать ее! Особенно когда мне платят вперед. Куча денег — это прекрасное подспорье для слуха. Ты понимаешь, о чем я. Деньги также помогают мне запоминать, что я услышал, и не забывать, кому я должен это передать.

Ника не обидела речь старика. Он всегда уважал власть денег. Без денег ты бесправен и беззащитен; с ними же можно, по крайней мере, получить хоть слабые намеки на грозящую тебе опасность.

— Я сегодня же привезу тебе деньги, — пообещал он Малышу Дику. — Не отрывай ухо от земли, парень, и помни: ты отныне слушаешь только для меня.

Маэв приехала к Донне. Она так и сияла, входя в дом и держа шоколадный торт в пухлой руке. Долли встретила ее, и их громкие голоса донеслись до кабинета Джорджио, где Донна в очередной раз просматривала его бумаги. Донна вздохнула и вышла из кабинета. Оказавшись в жаркой кухне, она наклеила на лицо широкую улыбку.