– Я хочу, чтобы Дженн ввела тебя в курс дела, – сказал Абэ. – Восполнила кое-какие пробелы. Иногда бывает полезно восстановить знакомый ландшафт. Всю необходимую информацию ты найдешь в папке.

Дженн протянула Гибсону через стол пухлую папку. На корешке и на обложке было аккуратно выведено «Сюзанна Ломбард»; внутри содержался краткий обзор об исчезновении Сюзанны и ходе последующего расследования. Значительная часть его состояла из внутренних документов ФБР, различных фотографий и записок. Возможно, Абэ и не поладил с Бенджамином Ломбардом, но тоже обладал нешуточным влиянием и к своей работе относился профессионально.

Вон внимательно осмотрел папку и почесал за ухом. Всякое упоминание о Сюзанне Ломбард, казалось, заставляло его отступить и еще сильнее уйти в себя. Почему, в чем причина? Вина? Раскаяние?

Страх? Был ли это страх? Гибсон перехватил ее пытливый взгляд и улыбнулся, как пациент, который пытается пошутить с угрюмым дантистом, пока тот готовит его к обработке корневого канала.

Зажегся диапроектор, и из чехла, закрепленного на стене, выполз экран. Все его поле заполнила фотография Сюзанны. Вообще недостатка в фотографиях не было. Ломбарды были симпатичной семьей, и на каждом мероприятии, празднике или вечеринке всегда велась интенсивная съемка. Снимок, выведенный на экран, был сделан на одном из ежегодных рождественских праздников: довольная Сюзанна сидела на полу в ногах у взрослых и улыбалась в камеру. Рядом с девочкой на снимок попала чья-то рука. Гибсон понял, что это… его рука.

Дженн отыскала несколько фотографий без Вона. Их оказалось не так много, и она выбрала эту, чтобы оценить его реакцию.

Теперь она об этом пожалела. Мужчина изменился в лице, явно испытывая боль.

– Дженн, тебе слово, – сказал Абэ.

Она хотела было встать, потом передумала и облизала языком зубы.

– Что вам известно об исчезновении Сюзанны Ломбард?

– Кроме того, что показывали в новостях в течение десяти лет? – пожал плечами Вон. – Немного.

– А вас когда-нибудь допрашивали? – перебил Хендрикс. – После похищения. Мы не нашли никакой информации на эту тему.

– Нет, – ответил Вон. – В то время я был в тюрьме.

– Дэн прав, – сказала Дженн. – Если то, что известно о Сюзанне, кажется вам неправильным, неточным, то так и скажите. У вас ведь с ней были особые отношения.

Гибсон нахмурился.

– Конечно, но поймите, я ведь не видел ее с тех пор, как умер мой отец.

– Понятно, – кивнул Абэ. – Но кто знает…

Дженн откашлялась.

– Если никто не возражает, то мне кажется, нам лучше начать с самого начала. – Она сделала паузу. – Итак, вам известно, что в июле исполняется десять лет с момента исчезновения девушки. Именно утром во вторник, двадцать второго июля, Сюзанна Ломбард, дочь Бенджамина Ломбарда, сенатора от штата Вирджиния, сбежала из дома. Сбежала, по мнению всех наблюдателей, из прекрасной и счастливой семьи. Это совпадает с вашими воспоминаниями?

– С некоторыми – да.

– На ранних этапах расследования полиция и ФБР исходили из того, что Сюзанна была схвачена на дороге у семейного коттеджа в окрестностях Памсреста, штат Вирджиния. Грейс Ломбард и ее дочь часто оставались там на все лето. Сенатор Ломбард тоже находился с ними, но в целом он проводил с семьей мало времени, поскольку ему приходилось то и дело уезжать по делам в Вашингтон.

Памсрест, по сути, была деревушкой, небольшой коммуной, где «все знают всех». Небольшие семейные магазинчики, два киоска с мороженым, дощатая прибрежная эстакада и площадка для барбекю. Все очень скромно, без излишеств. Напоминание о более простой эпохе, о которой люди знали, но никогда не могли точно определить ее по времени, – такое место, где семьи чувствовали себя достаточно безопасно и уютно и могли на время расслабиться.

– Вот именно, – кивнул Вон. – В то последнее лето, которое я там провел, Медвежонку было, наверное, двенадцать? И ей уже была предоставлена определенная свобода действий. Она могла перемещаться вокруг как ей вздумается.

– Медвежонку? – переспросил Хендрикс.

– Простите. Я имею в виду Сюзанну. Это я назвал ее Медвежонком.

Хендрикс сделал пометку в своем блокноте.

– Сюзанна повсюду ездила на велосипеде, – продолжала Дженн. – Тем летом она устроилась на подработку в местном бассейне. Обычно уезжала утром – и на целый день. В то время далеко не у каждого ребенка был сотовый телефон, и Грейс Ломбард давно привыкла к тому, что днем она не разговаривает с дочерью. Ну то есть не звонит ей, не спрашивает, как дела и так далее. Поэтому беспокоиться она начала лишь в шесть утра на следующий день. Потребовалось два звонка, чтобы установить, что Сюзанна так и не появилась на своей работе. Третий звонок был адресован ее мужу в Вашингтон; сенатор Ломбард тут же позвонил в ФБР. Вот тогда-то все и закрутилось. К утру городишко был наводнен служителями закона из местной полиции и федералов. К полудню история обрела общенациональный масштаб, и имя Сюзанны Ломбард вошло в новостные ролики ведущих кабельных каналов.

– Белой быть выгодно, – заметил Хендрикс.

Дженн кивнула. Бесспорно. Социологи называли это синдромом пропавшей белой женщины. Сюзанна, по сути, пошла по стопам Элизабет Смарт и Натали Холлоуэй: если вы собирались пропасть без вести в Америке, то, конечно, выгоднее относиться к белой расе и быть женщиной, притом красивой. Добавьте сюда, что это дочь американского сенатора, и у вас на руках готовый рецепт для следующей навязчивой идеи Америки. Пресса спустилась на Памсрест, словно чума – на Египет. На окраине городка телевизионные фургоны образовали мерцающее огнями поселение. Любой житель, который пожелал бы остановиться рядом с репортером хотя бы на несколько секунд, со стопроцентной гарантией попадал на телеэкраны. В течение нескольких месяцев историю с похищением Сюзанны Ломбард освещали почти все средства массовой информации в стране.

– На второй день в одном из соседних городков, в зарослях высокой травы позади универсального магазина, был обнаружен велосипед девушки. Все окрестности прочесали и опросили всех, кто жил или находился поблизости, но никто так и не вспомнил, чтобы видел в тот день Сюзанну Ломбард. Сотрудники местных правоохранительных органов тщательно проверили всех лиц, замешанных в сексуальных преступлениях, в то время как ФБР прорабатывало версию похищения по политическим мотивам. Естественно, требований выкупа ниоткуда не поступило…

Абэ и Хендрикс переглянулись. Не дав себя перебить, Дженн продолжала. Она хотела сначала перечислить все то, что уже было известно на данный момент.

– Первый прорыв в этом деле случился на шестой день. На телефон экстренной связи ФБР позвонила студентка колледжа по имени Беатрис Арнольд и сообщила, что в магазинчике при заправке в Бризвуде, штат Пенсильвания, где она работала, Сюзанна Ломбард купила какие-то снеки. Запись из Бризвуда вызвала настоящий сейсмический сдвиг в расследовании и совершенно запутала полицейских и следователей. Выходит, Сюзанна Ломбард не была похищена; она попросту сбежала. Каким-то образом ей удалось преодолеть триста пятьдесят миль от Вирджинии до Пенсильвании, не привлекая к себе внимания. После изучения записи с камеры наблюдения, установленной в магазине, стало очевидно: во-первых, Сюзанна пыталась активно скрыть свою личность. Во-вторых, она явно кого-то ждала. И, в-третьих, судя по всему, этот кто-то был ее другом… Когда предположили, что это похищение, никто не обращал слишком много внимания на саму Сюзанну Ломбард. В глазах многих она была просто невинной девочкой, которая оказалась не в то время и не в том месте. Но когда всплыла эта запись из Бризвуда, ФБР тут же заинтересовалось частной жизнью Сюзанны. Ее окружение, ее вещи – все учитывалось и анализировалось. – Дженн сделала паузу. – Вы ведь еще слушаете меня, не так ли?