сколько можно ввести в оборот, и сказать страшно. Две трети Всех земель выкинули из оборота — столько же можно и вернуть! Сейчас эти почвы не используются только ввиду полного бесплодия… для «научной» агрономии. Но восстанавливать их нам придётся. И это вполне реально, и уж точно не так дорого, как предлагают учёные. И урожаи восстановятся уже через пять лет, а не через «500 лет накопления гумуса», как уверяют почвоведы.

Вот, если хотите, закон устойчивого поля: с ростом динамического плодородия урожай растёт до оптимума, а его рентабельность — до максимума. Иначе говоря, рентабельное земледелие возможно только на динамически плодородной земле. И только после того как урожаи станут стабильными и рентабельными, главным условием успеха станет производительность труда.

Плодородность экономики

Что же такое прибавочная стоимость?

Господь повелел нам трудиться.

Но экономисты не знали, что это такое, поэтому объявили почву даром Божьим…

Экономика возникла как результат строгой жизненной логики.

Сначала будущие великие экономисты — Смит, Риккардо, Маркс — долго и продуктивно общались непосредственно с продуктами крестьянского труда: едой, выпивкой, одеждой и пр. Обобщив сей опыт, они доподлинно осознали: без полей и садов совершенно невозможно не то что производить товары, но даже заниматься научно–экономическими изысканиями. Так в экономике появились две сферы: промышленного производства и сельского хозяйства.

Главное, что удалось выяснить, изучая их связь: 1) без труда крестьян и рабочих товары вообще не родятся, 2) родившись, они становятся ценными и постоянно обмениваются, и главное, 3) при этом они великолепно кормят тех, кто к производству этих товаров вообще ни сном, ни духом. Более того: чем меньше люди участвуют в самом производстве, тем становятся богаче. Этот очевидный парадокс вызвал у учёных массу споров — само собой, чисто теоретических. Вопрос о том, почему непосредственные производители остаются самыми бедными, тоже как–то не получил практического развития в экономике. А посему продолжал решаться спонтанно — в виде восстаний, революций и прочей бузы.

Как совместить счастье одних и спокойствие других? Очевидно, для этого надо изучать жизнь производителя, и в особенности жизнь главного средства производства — земли. Но тут как–то сразу возникли трудности: появились Либих с Тэером, потом фабриканты и Маркс… И учёная мысль сбилась с толку. Ясно было одно: продуктов на земле производится намного больше, чем тратится на их производство. Оказалось, что и в промышленности рабочий производит больше, чем тратит на себя. Излишек, получаемый с земли, назвали рентой. А излишек в промышленности — прибавочной стоимостью. Позже Маркс «исчерпывающе показал»: прибавочная стоимость создаётся трудом и только трудом. На том и порешили: труд — всему голова, и революции тружеников, значитца, справедливы.

Однако с крестьянским трудом эта теория совершенно не вязалась. Все знали: если «земля не родит» — хоть убейся, хоть умри на поле, ничего не получишь. Просто поразительно, сколько смекалки и находчивости проявили экономисты, чтобы не обратить на это внимания!

А разгадка прибавочной стоимости в том, что она неотрывна от средства производства.

Исследуя ренту, обнаруживаем: стоимость излишка — не результат труда, и не продукт «способности земли», и даже не их сумма. Это произведение фактора труда и фактора средства производства — динамического плодородия.

Рента = к • Ф • Ф

тр пл

Всё встало на место!

Труд крестьянина тем эффективнее, чем выше плодородие земли. И наоборот, земля отдаёт тем больше, чем умнее агротехника. Динамическое плодородие, как средство производства, воспроизводится трудом. И если его не воспроизводить, оно стремится к нулю — и превращает в нуль любой труд. Как жаль, что Маркс до этого не допетрил.

Прибавочная стоимость в промышленности — то же самое: это энергия затраченного труда, помноженная на эффективность средств производства: продуктивность технологий и производительность машин.

Сейчас эти стоимости — промышленная и аграрная — уже практически неразделимы. И неотделимы от науки, маркетинга и культуры, тоже имеющих свои доли стоимостей.

Квалификация работников и эффективность машин может расти бесконечно, значит, крестьян на пашне будет всё меньше. Век назад поля убирали вручную всем селом, а полвека спустя сотни гектаров стал убирать один комбайнёр. Сейчас нормальный компьютеризированный трактор сам запоминает типичные операции и манёвры, а через полвека мы, возможно, будем засевать сразу все поля, просто сворачивая пространство! Вывод: стоимость не зависит от количества работающих на конкретном поле. Стоимость определяется совокупным трудом всех, кто прямо или косвенно помог её создать. Например, урожай пшеницы впитал в себя труд агрономов, изобретателей, производителей техники, селекционеров, химиков, биологов, изготовителей спецодежды, поваров полевой столовой, врачей местной больницы, и т. д. и т. п.

Теперь вспомним главное: энергия труда — это, в конечном счёте, результат хорошего питания. Не полопаешь — не потопаешь! Как ни крути, в любом тРУДе есть доля стоимости съеденной пищи. А пища содержит стоимость, созданную плодородием. Значит, плодородие — не просто средство производства в земледелии. Если поломка конвейера влечёт в худшем случае временный убыток, то порча почв ломает ноги всему обществу и заставляет людей браться за оружие. Плодородие почв — основа всех средств производства цивилизации.

Хотим мы этого или нет, сельское хозяйство — база всей земной экономики. А это значит, что главный закон стабильности экономики — закон воссоздания динамического плодородия путём организации круговорота органики в агроценозах.

Вот так, ни много, ни мало.

Почему меняются Формации?

А недостаток еды есть не что иное, как избыток населения, не так ли?..

А. Никонов

Потери почв, удорожание продуктов, экономические кризисы… Глянешь на эти цифры трезво, и ясно видишь: смена формаций — вовсе не результат мифического «несоответствия производственных отношений уровню производительных сил». С какого бы праздника вдруг возникло это несоответствие, если пищи вдоволь и распределение всех устраивает?.. У революций может быть одна причина: нехватка и удорожание самого необходимого — еды. Через тысячу лет после рабовладения, в СССР, чьи производительные силы были в тысячи раз больше, чем у Римской империи, мы в точности повторили деградацию сельского хозяйства до лопаты на личном огороде. И тогда, и сейчас это произошло из–за потери динамического плодородия почв — считает Тарханов. Что усиливалось ухудшением климата — уточняю я, прочитав «Историю отмороженных…» Александра Никонова и познакомившись с климатологической моделью Владимира Клименко. Впрочем,