её голове, которые заставляли её возбуждаться и возбуждаться от вида моего изломанного тела.

— Это не передаётся по наследству?

Наивность её вопроса, произнесённая с такой нежностью, слегка ввела меня в ступор, потом задела. Но подумав, я осознал, что она не знала меня прежнего, здорового и молодого. Покопавшись в своей памяти, мне с трудом удалось вспомнить, что все свои фотографии мной уничтожены.

— Нет. — Я взял и поцеловал её руку, оторвав её от моих шрамов, так как ещё одно соитие могло меня убить. — Это последствия аварии. Сразу после окончания старшей школы, я разбился на мотоцикле. Меня нашёл и спас Тед. Если хочешь, могу попросить родителей переслать мне фотографии того периода. Говорят, я был красавчиком.

— Надо сказать Теду: «Спасибо», за тебя. — Девушка нависла надомной, поцеловала. — Прямо сейчас и скажу. — Она спрыгнула с кровати и исчезла в ванной.

Слушая как шумит вода, пред моим мысленным взором замаячил смутный силуэт мокрой Дженнифер. Не имея уже сил на фантазии, я сполз с постели и дотащился до ванной. Оперевшись о косяк двери, стоял и любовался салочками, который устраивали струйки воды на коже девушки. Она, не закрывшись шторкой, была у меня вся на виду.

— Мне нужно на работу. — Почувствовав мой взгляд, девушка повернула ко мне мокрое лицо. Она смотрела куда-то ниже моего живота, улыбка коснулась её губ, заискрилась озорством в глазах. — Мог бы позвонить и раньше. Я скучала.

Конечно, я проспал. Телефон разрывался над моей головой. Сид меня ждал. Тед, меня ждал. Главное меня ждала Дженнифер. Ни за что не покажу ей Сида. Боясь даже представить последствия их встречи, я быстро оделся, спустился вниз, разгоняя выделившийся адреналин.

Бессонный день сказался. Почти всю дорогу я проспал в кабине фургона Сида. Он, как всегда, был немногословен, написал на листке адрес (дом с противоположной стороны зоопарка) и вышел, кода закончилось время «демонстраций». Витая в романтических облаках, я совсем позабыл о подготовке. Хорошо Тед вручил мне холщовую сумку. Зевнув с чувством, я заглянул в сумку. Там оказалась провизия (бургеры для Сида, кусочки курицы для меня), вода, и монокуляр ночного видения (охотничий на винтовку). Поискав в остальных отделениях и кармашках сумки, я к своему облегчению винтовки не нашёл. Зато нашёл перчатку, на левую руку, к которой пристёгивался монокуляр.

Сид ни о чём меня не спрашивал, я не спрашивал его. Так мы и вышли из машины, когда добрались до места. Следуя своей интуиции, подпитанной размышлениями прежних дней, я пошёл в противоположную, спине Сида, сторону. Удалившись на достаточное расстояние, выбрал местечко потемней, сел в засаду. Пока время тянулось, я, заставляя проснуться мозг, стал анализировать, почему Сид сменил свой шерстяной наряд монаха на брезентовый плащ. Возможно, он боялся испачкаться в крови? Или у него там был спрятан генератор, настроенный на частоту женского мозга? Может у него там затерялась мрачная сущность, доставшаяся ему от прежнего владельца-маньяка?

Поняв, что сегодня мой мозг непригоден для холодного анализа, решил довериться глазам. Потянувшись к монокуляру, я увидел Её. Она прошла метрах в семи от меня. Девушка вышагивала как модель на подиуме (её красивые ноги белели отражением далёких фонарей под короткой юбкой), что-то напевая себе под нос. Потянув воздух через расправленные ноздри, пытаясь уловить её запах, я выбрался из укрытия, стараясь соблюдать дистанцию и не создавать шума.

— Не оставляй следов. — напомнило мне подсознание.

Теперь я тщательней следил за «пространством» у себя под ногами. Вдруг что-то изменилось. Девушка остановилась. Казалось, сильный порыв ветра не даёт ей двигаться дальше, а от его холодных струй, тело девушки дрожит. Схватившись за монокуляр, я вспомнил, что сегодня моя цель не она. Чуть отступив в сторону, направил прибор ночного видения в направлении Сида. Его светлое пятно было в метрах десяти от превратившейся в статую девушки. Сид сидел спиной к ней. Через миг он начал расти, вбирая тени, стелющиеся по земле.

— Он просто поднимается на ноги. — успокоил я своё трепетавшее сердце, мысленно подхватив душу от падения в пятки. — Я его знаю ещё со школы. У него идёт (шла) кровь, когда бьёшь его по носу. Он ходит в туалет (проверял, добавив в воду мочегонку), ест, дышит. Правда, не пахнет.

Волосы на всём моём теле встали дыбом, кровь начала леденеть в жилах. Девушка не видела Сида. Она как будто задыхалась, схватилась руками за своё горло, присела. Сид «рвался» к девушке через разделявшую их «космическую» пропасть. Они, через прибор ночного видения, походили на две яркие галактики, медленно сближающиеся (для стороннего наблюдателя). В миг замершей вечности произошло действие — Сид опустил капюшон. Глаза его были закрыты, лицо напряжено или искажённо чрезмерными усилиями, руки медленно упали вдоль его тела. Блеснул нож. Этот блеск ослепил меня, пришлось менять глаз. Теперь вторая галактика (девушка) стремительно неслась навстречу сиянию Сида (ему яркости прибавили что ли?). Вот они встречаются, заключив друг друга в объятия. Снова вспышка от лезвия ножа ослепляет меня. Пока я менял глаз, Жертва повернулась к Сиду спиной, поднимая его руку с ножом к своему горлу.

— Да что тут происходит? — Мой мозг отказывался верить глазам.

Девушка наклоняется в мою сторону, смотрит чуть в сторону от того места, где стою я. Улыбка?! на её губах опускается, становиться больше и… Нет, это темнеет разрез на её шее, из которого на землю льётся тёплая кровь.

Пытаясь избавиться от нереальности происходящего, трясу рукой стараясь выкинуть монокуляр, но реальность настолько изменилась, что монокуляр становится частью меня. Чтобы избавиться от него, нужен нож. «Или снять перчатку» — поносится, как холодная струйка воды, мысль в моём вскипающем мозгу. Пристально разглядывая в слабом свете хитрое приспособление, я возвращаю реальность на положенное ей место (вокруг меня и всегда рядом). С облегчением смотрю, как Сид укладывает девушку на траву, что-то поправляет в её волосах, платье. Потом он поднимается в полный рост и смотрит, запрокинув голову, в холодную пропасть ночного неба.

Мне хочется знать, что это за чертовщина, кто виноват и где выход из этого дурдома. Широким шагом я приближаюсь к Сиду. Он поднимает левую руку, останавливая мой порыв. Сознание резко вцепляется в реальность, вылавливая ясность понимания, как тормоз в пол на скорости за двести километров в час.

— Мать твою — следы! — Я замираю как вкопанный на мягкой и податливой земле. Оглядываясь назад, вижу, что до края газона пара шагов. Осторожно, стараясь попасть след в след, возвращаюсь на асфальт. Затем несусь на всех парах к фургону Сида.

Разговор