— Почему же? — Удивилась Лена такому высказыванию.

— Обычно мужчины подкатывают к женщинам, а не наоборот, — выпалил гость и тут же прикусил язык, уловив в карих глазах нездоровый блеск. То ли девушка разозлилась, то ли обиделась. Ни того, ни другого ему не хотелось.

Сто шестьдесят девятая растянула хитро губки.

— Что не так? — Прыснул Макс. — Ладно, ладно, только не бей.

— Ты ж обернулся не просто так, — подловила Лена, наливая сама. — Признавайся, решил поглазеть на мою задницу.

— Хорошо, так и было, — развел руками Рябой. — Но это нормально, когда мужчина оценивает женщину, как потенциального партнёра. Особенно, если он свободен от отношений с другой.

— Но ведь в одежде ничего не видно, — удивилась Лена и изогнулась так, что теперь и тугая грудь была выделена обтянувшей тканью и оголившийся животик, ибо маечка задралась. — Даже так намного лучше или нет?

— Лучше, — согласился Макс. — Но мужчина всегда додумывает, домысливает. Поверь, иногда больше привлекает девушка в одежде, нежели голышом.

— Ну… соглашусь с вами, товарищ джентльмен. Однако, скажите мне знаток женщин…

— А с чего ты взяла, что знаток? — Перебил Макс, которому показалась оскорбительной такая характеристика из уст девицы.

— А ни с чего, — усмехнулась Лена и продолжила мысль. — Тебе нравится большая грудь? Накаченная попа? Какие женщины тебя привлекают больше? С формами или худышки, как я?

— Ты не худышка.

— Не переводи внимание. Отвечай, — съехидствовала девушка.

— Всё индивидуально, — решил он осторожно. — Для меня когда — то была важна привлекательная внешность, но теперь важнее внутренняя составляющая и отношение к мужчине.

— Пф, — фыркнула Лена и засмеялась.

— Чего ржёшь? — С обидой выдал пошатнувшийся на диване Макс.

— Как такое можно заливать адекватной девушке?

— Ладно, — сдался Рябой. — Меня привлекают формы, как и любого сексуально здорового мужчину. Это на уровне инстинктов, изначальных порывов. Однако, меня не менее привлекает утончённость в женщине, её ум и энергетика. Растолкую понятней. Закон сохранения энергии в этом мире никто не отменял. Девушка, которая видит идеал красоты в сиськах и накаченной заднице цинична и тупа, она тратит силы на внешность, а не на умственное развитие и познание. Есть конечно и такие, что успевают во всём, но их запросы слишком высоки, сами они несчастны, потому как стервозны, мужчины бегут от таких…

Лена слушала с раскрытым ртом. Никогда ещё подобных откровений она не слышала воочию от пьяного мужчины. Макс ещё минут десять рассказывал ей «Теорию Дарвина». А затем, осознав, что язык его стал заплетаться, поднял очередной бокал и выдал то, чего сам от себя не ожидал.

— Хочу выпить за красоту, нет не внешнюю, а красоту души. Которую делают красивой добрые дела. Ведь делая что — то доброе для другого, ты становишься красивее в его глазах. Конечно, пока это не становится от избытка приторным, или безвкусным.

Лена отодвинулась, чувствуя противоречия внутри. А ещё она поняла, что сердце Макса неспокойно. Аборигена точило прошлое. И девушка хотела бы узнать, в чём же дело, почему в этот необычный вечер врывается нежданная грусть этого существа.

— Мне очень жаль, — выдала Сто шестьдесят девятая, глядя в затуманенные пьяные глаза мужчины. Он мило улыбался, был таким… таким сильным, глубоким, уютным и не злым. Не таким мужчиной, каких она знала врагами на Радуге.

Девушка бы с удовольствием послушала его ещё. Но сил уже не было держать в себе стремительно накапливающуюся критическую массу. Что — то давило изнутри, ведь завтра мир, каким жил этот абориген, рассыплется на осколки.

* * *

— С добрым утром, Максим, — раздался в сознании мягкий голос.

Он открыл глаза, спохватившись, что уснул в гостях, тут же узнал вчерашнюю квартиру и диван, на котором вырубился.

Лена стояла в трёх метрах. Она была одета в бежевый деловой костюм и выглядела взрослее, красивее и строже. Кареглазая брюнетка с чистым, не накрашенным лицом вызывала тревогу. По своей неземной прекрасности она напоминала Сару.

— Нам пора, — произнесла девушка без тени сомнений или волнения.

— Куда? — Макс принял сидячее положение, отбросив махровое одеяло, которым его укрыла заботливая хозяйка.

Выдержав двухсекундную паузу, Лена присела напротив, сделала деловой и участливый вид.

— Ты должен понимать, что у тебя есть выбор. Но он тебе не понравится.

— Я опоздаю на работу, — выпалил Макс, несмотря на то, что часы на стене показывали пять утра.

Лена нахмурилась и сделалась строгой, как и её речь:

— Либо вы, Максим Александрович Рябой с Третьей Митинской, дом шесть, поедете со мной для работы по контракту в интересах моего государства. Либо вас завтра лишат жизни, и никакие правоохранительные органы, ФСБ, Контрразведка и прочие спецструктуры вас не спасут.

— Не смешно, Лен, — произнес Макс неуверенно, но в голове уже развеялись остатки сна, и он окончательно понял, что уже никуда не денется. — Зачем? Что я вам сделал?

Последняя отчаянная попытка была проигнорирована. Лена просто констатировала, добивая:

— Сводки о тысяче пропавших без вести в Москве и Московский области за год врут, их больше. И часть из них приняло неверное решение, как вы можете догадаться, товарищ полицейский. Просто мы не оставляем следов.

Угроза была более чем реальна. Сто шестьдесят девятая не спешила давить дальше. Она ждала, пока Макс обдумает ситуацию. Она искренне надеялась, что он не попытается прямо сейчас сбежать. Тогда придётся применить силу, а девушка этого ой как не хотела!

Странно, но при реальной угрозе ужас не затмил разум майора. Он чётко понимал, что они вычислили его слишком быстро. Даже запросы о пропавших раскрыли. Он взглянул ещё раз в карие глаза, что вдруг стали так неожиданно сильны. Он не мог смотреть в них долго, будто это было небесное светило, слепящее нещадно любое создание, осмелившееся взглянуть на него.

— Что я скажу на работе? — Наконец сдался Макс.

Лена всё ещё сидела напротив и сверлила его взглядом, вылавливая внутреннюю борьбу аборигена. Она была готова к любым неожиданностям.

— Ничего, там всё улажено. Ты командировке под грифом «эсэс» по решению высшего руководства. Сегодня же поступит команда составить и подписать всеми сотрудниками вашего управления бумаги о неразглашении.

— От генерала Сидоркина? — Удивился Макс, упомянув начальника управления, который славился своей беспринципной борьбой с коррупцией и независимостью принятия решений во благо общества.

— От министра вашего, — выдала Лена без тени иронии.

Рябой выпучил глаза и прокашлялся.