— Хорошо, я переговорю с ним.

— Симеон, — нерешительно спросила она, — а почему бы тебе не представить нас друг другу? Я хочу сказать, мы можем вместе обсудить проблему усыновления. Я могу оставаться где-нибудь поблизости, вне поля его зрения, пока он сам не захочет встретиться со мной.

«Она становится сговорчивой, — решил он. — Но меня это почему-то не обнадеживает». Симеон мысленно пригладил несуществующие волосы и ответил нейтральным тоном:

— Конечно, какие могут быть возражения?

Чанна слушала их разговор издали, сидя у открытого люка.

— Ты хочешь усыновить меня? — недоверчиво спросил детский голос. Но в нем слышалась и надежда.

— Да, — ответил Симеон, с удивлением обнаруживший, что теперь и его самого привлекает эта идея.

Голова Джоата неожиданно появилась в поле зрения Симеона словно из пустоты.

— Ты не сможешь этого сделать. Тебе не позволят усыновить ребенка. Ты не настоящий.

Симеон был попросту ошеломлен.

— Почему ты считаешь, что я не настоящий?

Теперь удивление отразилось на лице Джоата, и это было ужасно смешно.

— Конечно же, я не против твоего наполеоновского плана, но кто позволит компьютеру усыновить ребенка?

— А почему тебе пришло в голову, что я простой компьютер?

Чанна закусила кожу на руке. «Этот мальчишка не стесняется в выражениях, — подумала она. — Бедняга Симеон, такой удар по его самолюбию…» Сглотнув слюну, она с трудом подавила подступающий к горлу смех. Ее не должны были слышать. Подобная реакция была, мягко говоря, совсем неуместной.

— Ты сам сказал мне, — заявил Джоат, и в его голосе прозвучало раздражение. — Ты же говорил: «Я станция». Это значит, что ты машина. Мне доводилось слышать о системах направленной голосовой связи.

Обоим наблюдавшим за ребенком показалось, что его голос звучал ровно, но на лице явно было написано беспокойство: неужели этот компьютер окончательно потерял разум?

«И он наверняка думает, что это будет очень интересно — управляющий станцией компьютер ломается, — раздраженно подумал Симеон. — Ох уж эти дети!»

Оба, не отрывавшие от Джоата взгляда, заметили, что, хотя тот прекрасно контролирует свой голос, выражение лица выдает его истинные чувства. Симеону даже стало интересно, а сможет ли он сам проявлять такую же двуличность в присутствии наблюдателей: он только выиграет от этого на экране. И дело не в том, что он, Симеон, выглядел на экране непривлекательным. Совсем наоборот, в чем Джоат вскоре сможет убедиться.

— Джоат, мне кажется, настало время изменить твои представления обо мне. Тут, поблизости, ждет еще кое-кто, с кем бы я хотел тебя познакомить. Она играет роль моих мышц, является моим мобильным партнером. — «В настоящее время», — мысленно поправил себя Симеон.

Выражение лица Джоата моментально стало недоверчивым.

— Я не хочу ни с кем знакомиться, — недовольно пробормотал паренек, подозрительно осматриваясь вокруг. — Она, ты сказал? — Новая пауза. — Нет, я не хочу ни с кем знакомиться.

— Но мы уже в некотором роде знакомы друг с другом, — воскликнула Чанна.

Джоат моментально исчез.

— Он ушел, — сказал Симеон.

— Нет, — возразила Чанна. — Он тут, поблизости. Джоат? Симеон — действительно настоящий человек, такой же, как и мы с тобой. Но он связан со станцией таким образом, что станция является продолжением его тела. Я с удовольствием расскажу тебе об этом.

Никакого ответа: только она ощутила почти физическое, исходящее из узкого прохода поблизости желание услышать, что будет дальше.

— Значит, так, — начала она, — ученые создали специальные механизмы, чтобы позволить тем, кто обладает физическими недостатками, вести нормальный образ жизни. Вначале ограничивались протезированием органов речи, конечностей или управлением мышцами. Потом стали помещать все тело в капсулу, хотя многие до сих пор думают, что там находится лишь мозг; отсюда и название — «мозг». Хотя эта выдумка очень популярна, подобная жестокость никогда не допускалась. Симеон весь в капсуле: тело, мозг и… — Она замешкалась, но потом решила, что ее личное мнение ни в коей мере не должно отразиться на рассказе. — И сердце. Симеон — реальный человек с органическим телом, но, кроме того, еще и станция, только ему не надо ходить по ней — он обладает сенсорными устройствами, которые собирают для него информацию, и он контролирует все области деятельности станции со своего места в центре.

— Где… — Джоат тоже замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. — Он? Он действительно живой, да?

— У меня точно такое же тело, как и у тебя, — ответил Симеон, давно привыкший объяснять, что представляют собой капсульники, но желающий подчеркнуть, что он тоже человек. Он заметил, что его голос стал ниже и звучал как баритон. «Ну, а почему бы и нет?»

— Ох!

— Вместо того чтобы отдавать приказы подчиненным, — продолжала Чанна, — скажем, проверить систему жизнеобеспечения или шлюз № 40 или объявить тревогу, он может сам сделать это быстрее и эффективнее, чем мобильный персонал.

— К тому же я не нуждаюсь во сне, поэтому ко мне можно обращаться в любое время. — Симеон не смог удержаться от того, чтобы не вставить свое слово.

— Ты никогда не спишь? — Джоат был просто потрясен или восхищен этим.

— Мне не нужен отдых, но я люблю расслабляться и даже имею собственное хобби…

— Не надо сейчас об этом, Симеон, хотя… — Судя по голосу, Чанна улыбалась. — Я согласна, что это делает тебя похожим на остальных людей.

— Ты был человеком… я хочу сказать… ты действительно жил, как и все мы?

— Я человек, а не мутант или гуманоид, Джоат, — убедительно повторил Симеон. — Но во время моего рождения что-то произошло, и я никогда бы не смог ходить или разговаривать, да и прожил бы очень недолго, если бы людей не научились помещать в капсулы. Обычно капсульниками становятся новорожденные. Психологически мы легче адаптируемся к подобной ситуации, чем дети постарше. Я надеюсь прожить долгую жизнь и принести много пользы.

— Да уж, он иногда даже чересчур человечен, — язвительно вставила Чанна.

Симеону не слишком понравилась эта реплика, но, по крайней мере, Чанна все говорила по делу.

— И ты управляешь этим городом?

— Да, с помощью компьютеров, имея доступ ко всем системам крупной многофункциональной космической станции, как и к периферийным контрольным системам, отвечающим за стыковку и отлет кораблей.

— А мне казалось, что «мозг» может управлять только кораблем, — сказал Джоат после долгого молчания.

— Ну, некоторые из нас занимаются именно этим, да, конечно, — покровительственно ответил Симеон, — но меня специально отобрали и подготовили для этой работы. — Он проигнорировал не слишком деликатное фырканье Чанны, напомнившей, что он начинал свою карьеру со значительно менее престижного поста. — Теперь ты понял, что я действительно человек?