Буйвол подошел к Ясмине вплотную и склонил свою низко посаженную голову. Выгнутые, острые рога совсем близко нависли над ней. Он бил по бокам длинным хвостом с жесткой кисточкой на конце. Руки Ясмины тряслись, но она протянула ладонь к огромной, квадратной морде. Прикоснувшись к жесткой, короткой шерсти, девушка нежно погладила широкий нос. Страх отступил, на лице растянулась улыбка. Буйвол шумно выпускал из ноздрей воздух, фыркал и пускал пузыри. Ясмина смело проводила рукой по вытянутой голове, так, как привыкла гладить лошадей. Буйвол пару раз ткнулся носом в ее ладонь и ушел вслед за остальными животными.

— Они обычно не проявляют интерес к людям, — удивлялся Ранас. — Ты ему понравилась, Ясмина.

— Мне он тоже понравился, — довольно отвечала она.

Повозка, готовая к дальнейшему путешествию, стояла у ворот. Одну из бочек рыбаки оставили в дар общине, поэтому в кузове стало просторнее. Демидию обработали рану и напоили травами. Он удобно устроился, укрывшись мешковиной, и сразу уснул. Жена Ранаса подала Гратию большую плетеную корзину, полную мяса, хлеба, овощей и фруктов. Рыбак поблагодарил ее и поставил угощения в телегу.

Артемис, натянув поводья, окликнул отдохнувших лошадей, и повозка медленно покатилась в раскрытые ворота общины. Ранас, приобняв жену, смотрел вслед удаляющимся путникам и молился об их удаче. Только бы все общины подписали письмо.

— Мне так понравилось у пахарей, — тихо делилась Ясмина. Она сидела рядом с Артемисом, на облучке. — Бесконечные золотые поля, белые домики, как у нас. А буйволы? У меня дыхание перехватило, когда они шагали мимо.

— Еще кудрявые пахари, — язвил Гратий, двигаясь рядом верхом на Гризэусе, — будто поцелованная луной, — мечтательно передразнивал.

— А ты ни зверю не нравишься, ни жителям общины, — отозвалась Ясмина.

Гратий уколол ее взглядом и пришпорил жеребца.

— Ты права, Ясмина. Община у пахарей светлая, открытая, всегда принимает с радушным гостеприимством, — соглашался Артемис, — Ранас — разумный и справедливый глава. Если он пошел против короля, то все мы делаем правильно.

— Как ты думаешь, Артемис, что сделает Король Ромар, когда получит обращение? — взволнованно спросила Ясмина.

— Надеюсь, что услышит нас, соберет глав, и они подпишут новый порядок, чтобы и людям было хорошо и короне, — ответил тот.

— Или убьет нас и скажет, что никакой бумаги видеть не видывал, — отозвался из кузова Демидий.

Телега двигалась весь оставшийся день, и только когда солнце опустилось совсем низко к земле, Артемис дал добро на подготовку к ночлегу. Их тропа вновь проходила через лес. Рыбаки осматривались в поиске протоптанной к поляне дороги. Гратий, так и скакавший впереди, вернулся к повозке и сказал, что нашел подходящее место. Путники свернули за ним на узкую тропу. Ветви, свешиваясь со всех сторон, так и норовили хлестнуть их по лицу или уцепиться за одежду. Тогда Гратий, взяв в повозке топорик, стал расчищать телеге путь. Вскоре они выехали на небольшую, густо укрытую поляну. Стволы деревьев так низко клонились, что плотная, мелкая листва складывалась куполом над мягкой травой. Свет закатного солнца едва пробивался через него.

Мужчины распрягли лошадей и развели костер. Ясмина уложила вокруг него подстилки. Гратий достал из корзины еду. Артемис отыскал ручей и вернулся с баклагами, полными воды. Путники заняли места у жаркого огня и принялись за ужин.

— Как себя чувствуешь, Демидий? — спросил Артемис, отрывая себе ломоть мягкого хлеба.

— Уже гораздо лучше, брат. Меня напоили у лекаря жутким вонючим отваром! Но, похоже, он очень действенный, — улыбаясь, ответил Демидий. Лицо рыбака теперь не было бледным и уставшим. Он хорошо ел и больше не щурился от боли.

Ясмина взяла лепешку и овощи. Гратий откусил большой кусок мяса и, пережевывая, обратился к ней:

— Я знаю, почему тебе так понравилось у пахарей. Ты ведь мышь, белая полевка, — хохотнул рыбак, расставив руки в стороны, — а там столько зерна!

— Все никак не угомонишься! — резко сказал Артемис. — Заканчивай уже ее дергать, чтобы я не слышал больше!

— Смотрите, она же даже мяса не ест! Жует свою лепешку, ну мышь же! — продолжал Гратий.

Артемис быстро потянулся и отвесил молодому рыбаку подзатыльник. Да так сильно, что мясо выпало из его рук. Гратий рассвирепел, тяжело дыша:

— Ох, отец узнает!

Артемис бросил на него злобный взгляд:

— Отца здесь нет, нечего им кичиться! Сказал тебе девицу не обижать! Я пока за главного.

Гратий поднял мясо и отвернулся от костра. Демидий, с улыбкой наблюдавший за ним, заметил:

— Знаешь, голодная мышь может отгрызть соседу хвост... — пожал он плечами, — или уши. Так что ты поосторожнее с ней, пусть ест свой хлеб.

Ясмина улыбнулась рыбаку и откусила лепешку.

Путники готовились ко сну. Гратий не унимался, уговаривая Артемиса оставить его ночью стеречь огонь.

— Пожалуйста, — ходил по пятам за рыбаком, — я хорошо проявил себя в драке!.. И поляну эту нашел!.. С разбойниками тогда схитрил!.. Почему же противишься? Ты так устал, вторая ночь без сна.

— А мальчишка прав, — сказал Демидий, — я уже здоров, давай останусь сторожить сегодня костер.

— Ну вот, — возмутился Гратий, — не для тебя прошу! — огрызнулся на Демидия и продолжил уговаривать. — Завтра дойдем до мастеров, тебе с главой говорить, отдохни!

Артемис остановился, раздумывая. Внимательно перевел взгляд с Гратия на Демидия и обратно.

— Ладно, — согласился, махнув рукой. — Г ратий остается на карауле.

— Ты серьезно? — возмутился Демидий. — Доверишь ему наши жизни?

— Только внимательно, — твердо говорил главный рыбак, выставив на Гратия указательный палец, — заруби себе на носу: костер не должен погаснуть ни в коем случае! И уши навостри, любой шорох — сразу буди остальных!

— Да, да! — радостно кричал Гратий, улыбаясь во весь рот. — Я все понял. Спасибо! Спасибо, Артемис, за доверие! Ты не пожалеешь, — говорил он, прыгая вокруг рыбака.

— Уже жалею, — пробурчал Артемис и стал собираться ко сну.

Ясмина легла в телеге, мужчины устроились на мешковине у костра. Гратий, довольный собой и таким ответственным заданием, сидел, облокотившись на дерево, и не смыкал глаз. Время от времени, он подкидывал в огонь заготовленный хворост и небольшие бревнышки.

На поляне, скрытой от звездного неба и яркой луны, там, куда не доставал свет от пламени, было очень темно. Вокруг царила тишина. Лишь иногда доносился крик совы или шорох ночного зверя. Переполнявшая Гратия радость отступила, тело расслабилось и потяжелело. Веки поднимались все медленнее, из руки выскользнула рукоять лука. Громкий храп Артемиса внезапно разбудил его. Гратий, ругая себя, потер лицо ладонями и поднялся на ноги. Он почти час мерил поляну шагами. Вновь подкинув деревяшки в костер, посмотрел на посапывающих мужчин и решил на пару минут присесть на подстилку, чтобы согреться у огня и дать ногам отдохнуть.