Благодаря показаниям вернувшихся из-за линии фронта агентов СМЕРШ задержал 43 немецких разведчика, получил установочные данные на 620 сотрудников разведорганов и 1103 агента.

В 1943–1944 годах ГУКР СМЕРШ и его фронтовые управления практиковали заброску в немецкий тыл агентурных групп. Их задача состояла в сборе сведений о разведорганах и спецшколах противника, во внедрении в них, а также в захвате кадровых сотрудников, их агентов и немецких пособников. В группу включался оперативный сотрудник СМЕРШа, опытные агенты, которые хорошо знали местность и были способны выполнять роль связных, а также радист.

Кадры гитлеровских спецслужб были опытными. Во главе РСХА – Имперского управления безопасности – стоял Эрнст Кальтенбрунер, доктор права, Амт VI – службу политической разведки и диверсий – возглавлял Вальтер Шелленберг с блестящим университетским образованием. Однако ничто гитлеровцам не помогло. Наши контрразведчики их переиграли. Чекисты «кормили» противника дезинформацией такого уровня, что немцы до конца войны не смогли разобраться в ее достоверности. Ни один стратегический план не достался гитлеровскому руководству.

Больших успехов у разведывательно-диверсионного органа «Предприятие Цеппелин» не прослеживалось. Внешняя разведка СД также не получила ни одного серьезного политического секрета ни одной из стран – участниц антигитлеровской коалиции. Об успехах СМЕРШа будет рассказано ниже.

Для выполнения тайных заданий на территории СССР немецкие спецслужбы намеревались использовать лиц из среды старой эмиграции. Однако немало провалов постигло агентов из эмигрантов, засланных в нашу страну. Когда в абвере и СД проанализировали эти провалы, то выяснилось, что даже те из эмигрантов, кто оставался убежденным противником советской власти и готов был верой и правдой сотрудничать с нацистами, не могли принести ожидаемой ими пользы – они быстро попадали в поле зрения чекистов. Причиной тому служила многолетняя оторванность этих людей от страны, плохая ориентированность в условиях советской действительности.

Для заброски за линию фронта своих агентов немецкие спецслужбы готовили их в специальных разведывательных школах и на курсах. Абвер и СД уже в первые месяцы войны развернули подобные учреждения на оккупированной советской территории. Первые школы возникли в Риге, Борисове, в местечке Катынь под Смоленском, позже – в Харькове, Орле, Курске.

В школах шла интенсивная антисоветская обработка, которая в первое время находила почву. Ведь в первый период войны возникла растерянность среди определенной части красноармейцев и командиров. Обучающихся в разведшколах гитлеровцы вовлекали в антисоветские организации типа «Союз за освобождение России» и «Национально-трудовой союз». Руководители абвера и СД внушали агентам мысль, что они не просто разведчики в обыденном смысле этого слова, а «русские, украинские, грузинские патриоты», ведущие борьбу за лучшее будущее своей страны, своего народа. Среди обучающихся в разведывательно-диверсионных школах постоянно распространялась антисоветская литература и враждебная нашей стране периодическая печать. Вместе с тем преподаватели держали своих слушателей и в курсе подлинных событий, происходящих в Советском Союзе, правильно считая, что без подобной ориентации агенту трудно будет рассчитывать на успех. «Для агентов, – писал в своей книге «Лабиринт» Вальтер Шелленберг, – устраивались доклады и лекции, сопровождаемые показом диапозитивов и даже поездки по Германии с целью ознакомления с условиями жизни немцев, которые они могли бы сравнить с жизненным уровнем русских. Тем временем преподаватели и доверенные лица изучали истинные политические взгляды этих людей. Они выясняли, привлекают ли их только материальные выгоды или они на самом деле вызвались служить нам из политических убеждений».

Перед самой заброской разведывательных и диверсионных групп, имевших особо важные задания, высшие чины разведки лично встречались с агентами, чтобы убедиться, насколько они надежны и подготовлены к выполнению заданий. Гитлеровцы основательно готовили агентов. Их теоретические знания закреплялись практическими прикладными занятиями в полевых условиях, приближенных к реальной обстановке. Их учили пользоваться оружием, методам бесшумного захвата и умерщвления жертв гитлеровской разведки. Они изучали радиодело, шифры, коды. Часть агентов была ориентирована на изучение «оперативной обстановки» в районе своего местонахождения, условий легализации новых групп лазутчиков. Агентам давалось задание любой ценой добывать подлинные личные документы, продовольственные аттестаты, вещевые книжки, бланки со штампами и печатями воинских частей.

Много внимания при подготовке агентов уделялось деталям легенды, в частности, таким, как метки на нижнем белье, фасон обуви, всему, что в обыденной жизни не привлекало, казалось бы, никакого внимания. В РСХА стремились добиваться такого положения, чтобы нелегал в любой ситуации безупречно знал «свой маневр», мог, что называется, во сне безошибочно воспроизвести детали своей биографии и данные, касающиеся его семьи, родственников. Нелегал должен был свободно описать предприятие, где он якобы работал. Ему важно было знать особенности «своего региона», ориентироваться в обычаях и нравах местных жителей, чтобы какой-нибудь оплошностью не возбудить подозрения, не привлечь к себе внимания.

Важнейшее место в программе обучения занимало освоение агентом методов подрывной работы – всякий раз для каждого агента в зависимости от характера предстоящего задания, то есть в соответствии с профилем его будущего использования.

По окончании теоретического курса и практических занятий для каждого агента отрабатывались задание и легенда прикрытия. У некоторых агентов было две и даже три легенды. Этого требовали условия, в которых они могли оказаться по ходу дела. Агентов сбрасывали на парашютах, или они нелегально переходили линию фронта, просачиваясь через боевые порядки советских войск. Наилучшей маскировкой считались привычная форма и документы советских военнослужащих, как правило, подкрепленные личными письмами, иногда и фотографиями, соответствующими легенде. В прифронтовой полосе агенты выступали под видом интендантов, представителей воинских частей, организаций, обслуживающих армию, а в глубоком тылу – в роли фронтовиков, находящихся в командировке или краткосрочном отпуске. Вооружение немецких агентов составляло табельное оружие Красной Армии – пистолеты, автоматы ППШ, гранаты, ножи. Немецкие спецслужбы были изобретательны, в своей деятельности применяли разные методы заброски агентуры на советскую территорию.

В 1943 году немцы заметно усилили переброску агентов, действовавших по легенде о побеге из плена. Это были мелкие группы от двух до шести человек. Абвер или СД способствовали организации такого побега, включая своих агентов в число патриотически настроенных лиц. Расчет был прост: при необходимости эти военнопленные, не подозревающие об истинном лице своих новых «товарищей», подтвердят их показания о совместном побеге из плена. Подготовка и заброска агентуры немцами все же не давали того эффекта, на который рассчитывали гитлеровцы. По мнению начальника VI службы РСХА Вальтера Шелленберга, «все это были лишь булавочные уколы, почти не отразившиеся на боеспособности русской армии». Результаты действий немецкой агентуры, заброшенной в советский тыл, были невысокими. Это объясняется тем, что немецкие спецслужбы натолкнулись на серьезное и квалифицированное противодействие советской контрразведки СМЕРШ.