— Конечно нет!

— Вот и отлично! — улыбнулась девушка. — А те яблоки, что ты купил у меня… Они могут храниться до следующего урожая…

— Не пропадут?

— Не пропадут, — ответила она, чуть лукаво посмотрев на него, а потом склонилась к нему и быстро поцеловала в губы. — До встречи, Белгор!

И она упорхнула с той легкостью, с какой яблоневый лепесток несет ветер. Исполненный той же легкости, словно у него появились крылья, как у ангела-хранителя Фергала Мизраэля, Белгор вернулся домой.

«Уж не чаровница ли она? — подумал он, достав из корзины яблоко и мечтая вновь о встрече с девушкой. — Даже если так, это ничего не меняет. Даже если она зачаровала яблоки точно так же, как меня».

В таких мечтах он пребывал до позднего вечера, пока к нему не пришел его друг. И Белгор поделился своей радостью.

— Ты влюбился? — засмеялся друг. — В торговку яблоками?

— Это самая изумительная девушка на свете! — возразил Белгор. — И может, еще и волшебница…

— Волшебница? — удивился друг. — С чего ты взял? Здесь, в столице? Под носом у инквизиции?

— Не знаю. Но она обещала, что ее яблоки не испортятся до следующего урожая.

— Если яблоки хранить в погребе, не испортятся самые обычные яблоки, — фыркнул друг.

— Ну, может быть, — пожал плечами Белгор. — На, возьми, попробуй.

— Спасибо.

Потом они еще долго говорили о ходивших по Империи слухах о новой войне, о том, что будет, если эта самая война начнется. Потом друг ушел. А Белгор остался один. Имя друга было Ферре…

Утром следующего дня кто-то постучал в дверь домика Белгора.

— Ты оказался прав, — бросил с порога Ферре. — Она ведьма!

— Что? — Белгор уставился на него. — С чего ты взял?

— Я отнес яблоко в инквизицию, а там нашли признаки магического влияния на плод…

— Айрис! — воскликнул Белгор в отчаянии и бросился к двери, но Ферре удержал его.

— Ее уже забрали, — сказал он.

Белгор уставился на Ферре, все еще не веря услышанному.

— Что? Как ты мог? Ты же мой друг! — тяжелым камнепадом на душу Белгора обрушилась боль. У него перехватило дыхание от осознания трагедии — он потерял любимую и его предал лучший друг. — Как ты мог? Ненавижу тебя!

— Глупец! Я спас тебя! Эта девчонка тебя околдовала, а ты решил, что полюбил ее! Скажи спасибо, что я еще не указал на тебя, когда сказал, что нашел яблоко случайно!

— Ты погубил ее! — Белгор в запале выхватил из ножен меч. — И ты ответишь за это!

— Вот как? А как же наша клятва в вечной дружбе и верности? Ты готов нарушить ее ради какой-то еретички?

— Ты сам ее нарушил, когда предал меня, когда передал ее в руки убийц… — Белгора вдруг оставили силы, глаза застлали слезы, а рука с мечом вдруг опустилась.

И он возненавидел себя за это. Он действительно не мог нарушить клятвы даже после того, как Ферре предал его.

— Уходи, — выдавил Белгор. — Я не желаю больше видеть тебя. И пусть все, что ты совершил, остается на твоей совести.

— Ты отказываешься от моей дружбы? — разозлился Ферре. — Ты еще пожалеешь об этом!

Но сейчас, спустя много лет, Белгор жалел лишь об одном, что не смог поднять руку на Ферре… Нарушить клятву — это ничто по сравнению с загубленными потом Ферре жизнями.

— Белгор! — Голос Гила вернул воина к действительности.

Юноша протянул ему чашу с травяным чаем.

— Астерет говорит, что этот напиток рассеет ваши прошлые тревоги и прояснит будущий путь. — Гил выжидающе смотрел на воина. — Но я бы хотел знать, за что вы ненавидите инквизицию…

Белгор принял чашу. Глиняные ее бока грели ему ладони, а аромат успокаивал.

— Это грустная история, Гил, — прошептал Белгор. — Но тебе ее будет полезно знать…

Они вышли из пещеры. Пока воин рассказывал юноше историю о Ферре, Астерет изучала эльфа.

— Ты маг?

— Немного.

— И прорицатель, — без вопросительной интонации произнесла Астерет.

— Я бы так это не назвал.

— Но я чувствую, что…

— Есть одна маленькая деталь, без которой твоя история будет неполной, — прервал ее Эрин. — То, что ты даже благодаря своему дару не смогла узнать…

Астерет нахмурилась.

— И что же это?

— Твоя мать была чрезвычайно справедливой женщиной, и именно это погубило ее. Когда-то, задолго до твоего рождения она излечила одного смертельно раненного человека. Этот человек был инквизитором. Твоя мать излечила его, пытаясь доказать, что инквизиторы не правы, что они борются против своего же народа вместо того, чтобы сосредоточиться на борьбе с истинными врагами Империи. Она хотела, чтобы он стал первым камушком, который, покатившись, вызвал бы грандиозный камнепад. И сперва ее слова заставили его задуматься. Но потом… Потом он вспомнил историю своего друга. Всю жизнь он считал, что та продавщица яблок зачаровала его и разрушила их дружбу. Теперь он решил, что и его пытаются очаровать. Он ушел, поблагодарив ведьму и сказав, что тронут ее словами, но потом он вернулся. Твоя мать оказалась мудрой женщиной, распознав ложь и поняв, что он не прислушался к ней, и уехала. Но Ферре нашел ее. Спустя много лет, нашел случайно, благодаря доносу тех завистников, и сделал то, что считает правым делом…

На глаза у Астерет навернулись слезы.

— Почему я не знала об этом?

— Провидцы редко видят то, что касается их самих, — заметил Эрин.

— Но что тебя самого связывает с Ферре? — спросила Астерет.

— Мне бы не хотелось говорить об этом, но, может быть, ты сама когда-нибудь увидишь.

К очагу вернулись Белгор и Гил. Во взгляде юноши читались грусть и сострадание к воину, ставшему волей судьбы его наставником. Никогда Белгор никого не любил с тех пор, как Ферре расправился с его возлюбленной, и тот сад, который хотел бы посадить воин, будет посажен в память о ней.

— Ты говорила о переменах в мире, чаровница, — произнес Белгор. — Что за перемены?

— Я говорю о той, что ты видел в небе…

— Небесная посланница, — пробормотал Белгор. — Но продолжай же!

— Император давно просит небо о помощи. Это известно даже жителям окраин. И вот наконец его голос услышан…

— И ты уверена, что небо направило посланника в Империю, чтобы та помогла нам? Ты видела?

— Мой дар пока еще молчит об этом, но я чувствую, что скоро он явит мне откровение. Но в том, что падающая звезда, которую несколько дней назад все мы видели, является небесным посланцем, я не сомневаюсь.

Белгор взглянул на эльфа.