София дернулась было за ним и ухватилась за рукав, чтобы удержать. Она что-то говорила, но Бекки не могла разобрать ее слов в общем гуле.

Однако она прекрасно поняла то, что говорил Гарретт.

Он легко высвободился из рук Софии — будто лошадь стряхнула муху со своего уха.

— Ты, ублюдок! — рычал он, поднимая кулаки. — Ты посмел оскорбить мою сестру.

— Что вы делаете, черт побери? — рявкнул Джек. — Убирайтесь отсюда. Сейчас же!

Гарретт рванулся к кровати:

— Я тебя убью!

София оглянулась и, увидев, как за ними собирается толпа, в отчаянии вскрикнула:

— О Господи!

Гарретт замер на месте, лицо его превратилось в окаменевшую маску. Втянув воздух сквозь зубы, он медленно повернулся, и когда заговорил, голос его прозвучал как угроза.

— Убирайтесь все отсюда к черту! — потребовал он.

Но никто не шелохнулся, и тогда он заорал во всю глотку:

— Немедленно вон отсюда!

Толпа с недовольным ворчанием направилась к выходу, оставив в комнате с Бекки и Джеком только Софию, Тристана и Гарретта.

Гарретт снова двинулся на Джека, который приподнялся, жестом останавливая его.

— Я буду рад сразиться с вами, герцог, но разве это время и место?

— Да.

Джек явно занервничал.

— Но давайте же вести себя цивилизованно. Сделайте формальный вызов. Например, на пистолетах на рассвете…

— На кулаках, — отрезал Гарретт. — И нынче же.

Похоже, Кейт не настолько преуспела в укрощении ее брата, как полагала Бекки. Страх за Джека наконец заставил ее заговорить.

— Нет, Гарретт, — выдохнула она, — оставь его.

Голубые глаза брата вспыхнули, лишь мельком остановившись на ней. Поза его не изменилась, как, впрочем, и настроение. Как всегда, она не сумела на него воздействовать. Единственным человеком, способным утихомирить его ярость, была Кейт, но, к несчастью, ее не оказалось рядом.

Тристан подошел к Гарретту и придержал за плечо — подальше от Джека. Бекки понимала, что это лишь временная мера.

Мускул на лице Гарретта дернулся. Он снова сверкнул на сестру голубыми глазами и уперся взглядом в Джека:

— Вставай с этой проклятой кровати.

Джек послушно соскользнул к краю, прикрывая срам подушкой. Но бедра его нахально сверкали и световые блики картинно поигрывали на бронзовой коже, когда он спускал ноги на пол. При виде этого Бекки не сумела победить слабую вспышку желания.

Гарретт повелительно указал на двери, ведущие в гостиную.

— Ступайте туда и оденьтесь, — велел он Джеку.

Джек подобрал свои брюки и поглядел на Бекки, которая быстро кивнула ему.

— Как хотите. — Джек вышел из спальни.

Гарретт склонился и поднял что-то с пола. То была почти прозрачная сорочка сестры.

— Надень на нее что-нибудь. — Он бросил сорочку Софии и вышел в гостиную.

За Гарреттом последовал Тристан и закрыл за собой двери. Бекки вздрогнула. Она надеялась, что Тристан не допустит кастрации Джека.

Все было понятно. Слух распустила леди Боррилл. Видимо, она все-таки узнала Бекки, встретившись с ней на лестнице отеля, и сразу же направилась разыскивать Тристана, который обедал в обществе супруги и Гарретта. Кейт не поехала, потому что была на сносях и не слишком хорошо себя чувствовала, а Гарретт, София и Тристан отправились вместе в одной карете.

Брат Ребекки был искренне равнодушен ко всем приличиям. Едва услыхав, что его сестра в опасности, он мог бы прыгнуть прямо в огонь, не волнуясь о последствиях.

Бекки с трудом перевела дух.

А София поправила тугой узел светлых волос на затылке и бросилась к кровати. Кофейного цвета широкие юбки вечернего платья громко зашелестели, на лбу залегла сосредоточенная складка.

— Ах, Бекки…

Бекки знала, что невестка вовсе не хотела придавать своему голосу этот осуждающий тон. Но София ни разу не упустила случая дать ей почувствовать себя непослушной девчонкой.

— Просто дай мне мое платье, Софи. Пожалуйста.

София молча протянула ей одежду и поджала губы при виде того, как нескромно прикрывает пышную грудь Бекки эта тончайшая ткань. Теперь она осматривала комнату, очевидно разыскивая в ней хоть что-то более подходящее и целомудренное.

Ничего не обнаружив, она вздохнула:

— Видимо, придется закутать тебя в одеяло, прежде чем выпустить к джентльменам.

Бекки сложила руки на груди, пытаясь унять дрожь.

— Нет. Я не собираюсь больше встречаться с нашими джентльменами. Хватит с меня джентльменов на сегодня.

Напротив кровати была еще одна дверь, которая, возможно, вела в коридор, и Бекки вознамерилась ею воспользоваться. Тристана и Гарретта она вовсе не хотела встречать, а что до Джека, то при мысли о нем разум превращался в хаотичную смесь эмоций.

Надо было срочно предотвратить убийство Джека Гарреттом. На Тристана можно было рассчитывать только как на временную меру. Единственным человеком в мире, способным успокоить Гарретта, была его жена. Бекки должна поговорить с Кейт. Только одна она может придумать, как остановить их.

— Что ты имеешь в виду? Ведь все равно ты должна…

— Нет, — отрезала Бекки. — Пожалуйста, Софи, отвези меня домой. Я хочу увидеться с Кейт.

Джек натянул сорочку и потер шею. Перед ним с угрожающим видом стояли два брата. В элегантном зале царило враждебное молчание.

Гарретт разглядывал Джека, прищурившись и выдвинув нижнюю челюсть. Эдакое светлокожее чудовище с глубоким красным шрамом размером с шиллинг над левой бровью. Если бы раньше Джеку не доводилось встречаться с подобными лицами, он бы, наверное, испугался. Но он слишком долго был моряком. Будучи не совсем привычным явлением в богатых лондонских отелях, такие физиономии довольно часто встречались на морских кораблях.

За спиной Гарретта стоял его кузен Тристан, виконт Уэстклиф, более гармонично смотревшийся в этой обстановке, чем его сосед. Он был выше, но и стройнее, легче герцога. Тогда как из-под смокинга последнего выглядывали помятые рубаха и галстук, Уэстклиф был безупречно одет в черный с атласными обшлагами фрак и белоснежно-белый галстук с золотой булавкой. Волосы у него были темно-каштановые, лицо — продолговатое, аристократическое. На первый взгляд это лицо ничего не выражало, но нижняя челюсть красноречиво выдавалась вперед. Все его движения были словно бы математически рассчитаны, и ничто не могло скрыться от его умных темных глаз.

Герцог Кантон выглядел куда более экспрессивно, чем его кузен. Он готов был убить Джека, и тот до сих пор не понимал, что же именно его останавливало.