— Привыкай… Пошли домой.

Вики дома не было, но вряд ли бы ее присутствие остановило его. Так подумала Алла, когда Миша вдруг повалил ее на диван.

— Ты что делаешь? — снова попыталась она вырваться, но он удерживал ее не только силой своих рук, но и тяжестью своего взгляда.

— Договор дороже денег. Ты теперь моя, и могу делать с тобой, что хочу.

— И чего ты хочешь?

— У тебя выпить есть? — спросил он, усаживаясь в кресло.

— Найдется.

— Принеси! — Миша вытянул руку и щелкнул пальцами.

И не понять, то ли в шутку он это сделал, то ли всерьез. Пожав плечами, Алла отправилась в кухню.

Вика всерьез считала, что в холодильнике всегда должна стоять бутылка водки, а в серванте — коньяк. Водку она купила еще неделю назад, но повод выпить так и не представился.

Но сегодня повод сам пришел в гости.

— А себе? — спросил он.

Алла кивнула. Да, она и себе нальет.

— Вот и хорошо!

Он выпил — даже не поморщился, затем снова махнул рукой в сторону кухни:

— И закуски принеси!

Она разогрела котлеты, нарезала сыр, открыла банку соленых помидоров. Миша сидел в кресле и курил, наблюдая, как она накрывает на журнальный столик в гостиной. Курить здесь нельзя… Но ему можно… Или нельзя?

Алла вдруг остановилась посреди комнаты как вкопанная. Что это вдруг на нее нашло? Почему она потакает его прихотям? Она ему не рабыня, об которую можно вытирать ноги. А ведь он нарочно командует здесь, чтобы унизить ее.

— Что такое? — спросил он, с лукавой насмешкой глядя на нее.

— Здесь не курят.

Какое-то время он внимательно смотрел на нее, смакуя во рту табачный дым, затем вдруг затушил сигарету о свою ладонь. Ему должно было быть невыносимо больно, но он даже глазом не моргнул.

— Договор вступил в силу, и мы должны его обмыть. — Он поднял свою рюмку и взглядом велел Алле присоединиться.

Отказываться она не стала.

— Понимаешь, в чем дело, детка. Мы не составляли этот договор на бумаге, мы не подписывались под ним. Но этот договор подписан кровью. Кровью твоего насильника. А ты знаешь, кто он такой, этот Сугроб? Он криминальный авторитет, у него своя банда. Как думаешь, нам будут за него мстить?

— Нам? — вздрогнула она.

— Нам. Тебе и мне… Мы с тобой соучастники убийства. Хочешь ты этого, детка, или нет, но мы повязаны кровью, и у нас теперь нет другого выхода, как быть вместе. Ты со мной согласна?

Алла тупо кивнула.

— Ты видела моих ребят. Это моя команда. Там все подчиняются мне. Я главный, а они мне подчиняются. Потому что мы все повязаны кровью. И ты повязана со мной кровью, поэтому тоже должна мне подчиняться. А если не хочешь, то останешься одна, и тебя некому будет защитить. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Хочешь остаться без моей защиты?

— Нет.

— Ты будешь мне подчиняться?

— А что у тебя за команда?

— Я спрашиваю, будешь мне подчиняться? — Миша безжалостно давил на нее взглядом.

— Да, — не выдержала она.

— Тогда налей еще водки, — с насмешкой дрессировщика сказал он.

Алла подчинилась — и ему налила, и себе. Выпив, Миша вынул из пиджака сигарету и щелкнул перед ней несуществующей зажигалкой. Она все поняла и метнулась на кухню, принесла оттуда спички, зажгла сигарету.

— Ты хорошая девочка, — с хозяйским видом обнял он ее за талию и заставил сесть к себе на колени.

— А ты сказал ему, за что ты убиваешь? — неожиданно для себя спросила она.

— Сказал.

— Он умолял тебя о пощаде?

— Нет, он умолял о пощаде тебя, — совершенно серьезно ответил Миша. — Ты не слышала?

— Слышала!

Алла не врала. Сколько раз она представляла, как Сугроб стоит перед ней на коленях и со слезами на глазах взывает о пощаде. И ни разу она его не помиловала.

— Слышала! — повторила она. — Но я его не пощадила!

— Поэтому я его застрелил. А потом отрезал голову. Для тебя.

— Для меня, — закрывая глаза, прошептала она, и ей вдруг захотелось целиком покориться Мише…

Странная штука — жизнь. Еще вчера мысль о сексе заставляла содрогаться от ужаса, а сегодня ни о чем другом Алла и думать не могла. Это Миша разбудил в ней женщину. Такое ей устроил, что сегодня она не знает покоя. Он ушел вчера поздно вечером, но к обеду обещал быть. Алла готова была весь день торчать у окна, ожидая, когда он придет, но ей некогда — в квартире нужно убраться, обед приготовить. А Миша хочет, чтобы у нее и первое было, и второе, и десерт. Он придет сегодня к ней как к себе домой, и она должна будет встретить его как добрая и заботливая жена. Потому и старается Алла…

В квартире она убралась, суп с фрикадельками уже готов, салат в холодильнике, пельмени осталось только бросить в кипящую воду. Миша должен вот-вот подойти, и она уже практически готова встретить его. Душ уже приняла, волосы высушила, осталось только глаза накрасить и губы…

Алла закрыла тюбик с губной помадой, когда в дверь позвонили. Как вовремя!

Она открыла ее, вся трепеща от восторга, что сейчас увидит Мишу, но тут же застыла на месте — на пороге стоял Костя.

— Ты?! — Улыбка невольно сошла с лица.

— А ты не рада? — спросил он, стараясь скрыть свое разочарование.

— Ну, как бы тебе сказать…

— Не рада, так и говори… Я тебя вчера ждал.

Он переминался с ноги на ногу, ожидая, когда его пригласят в гости, но Алла не собиралась этого делать. Хотя бы потому, что ее халат был надет на голое тело, а она девушка приличная.

— Вчера я была занята, — сухо ответила она.

— А сегодня?

— И сегодня. И всегда.

— Почему?

— По кочану!..

— Я серьезно.

— А я еще серьезней! — не выдержав, засмеялась Алла.

Ее забавляла растерянность, с которой смотрел на нее Костя, и вместе с тем раздражала… Настоящий мужчина не должен быть мямлей. Настоящий мужчина должен уметь брать даже то, что ему не принадлежит. А Костя способен только на то, чтобы колотить в подворотнях ее кавалеров.

— Не ходи ко мне больше!

— Почему?

— Потому что не любит она тебя, — раздался вдруг спокойный голос Миши.

Он появился неожиданно. С добродушной, но вместе с тем надменной улыбкой похлопал Костю по плечу — дескать, посторонись, приятель. И Костя отошел в сторону, с ошарашенным видом глядя на него.