Темно. На высоких деревьях, утопая в ночном небе, неспешно колыхалась листва. Внизу проходила дорожка, которая через тридцать метров упиралась в ту же витиеватую ограду. Заметив в углу комнаты еще одну дверь, я поспешила обратно.

За дверью начиналась лестница на третий этаж. Ступая по мягким ступеням, покрытым бордовым ворсистым ковром, я подумала:

«- Сколько же здесь комнат? Десять? Двадцать?»

Судя по тому, насколько большое здание я видела из окна, никак не меньше тридцати. Это же почти дворец!

«- Только вместо позолоты техника в стиле Hi-Tech»

Лестница привела меня к еще одним дверям орехового цвета. Медленно распахнув их, я вошла в просторный зал. Здесь, в отличие от остального помещения, горел свет. Продолговатый плафон стеклянной лампы мягко рассеивал беловато желтый свет, не настолько яркий, чтобы раздражать глаз, но и не особенно тусклый, позволяя хорошо рассмотреть обстановку.

На полу лежал мягкий белый ковер, который заканчивался у самых стен. Ворс его был настолько длинным, что мои босые ноги сразу утонули по щиколотку. В центре комнаты стояла светло бежевая софа, несколько белых и желтых подушек беспорядочно валялись рядом. Высокий светильник на длинной золотой ножке изящно возвышался справа над полированным деревянным столом, все того же, бежевого оттенка.

«- Как красиво все подобрано…» - восхищенно отметила я. Рисунок на деревянном столе состоял из треугольных узоров, несколько таких же я заметила на подушках и кремовых шторах.

Комната заканчивалась высокими стеклянными дверями, ведущими на балкон.

На балконе стоял человек.

Рубашки на нем снова не было. Мощная обнаженная спина демонстрировала сильные мускулы, широкие плечи немного согнуты. Он упирался в перила, наблюдая за темной улицей.

Испытывая легкое смущение, я подошла к дверям и ступила на теплый пол балкона.

Не решаясь нарушить тишину первой, я молча смотрела на его темный силуэт, лишь немного подсвеченный лунным светом.

Через несколько секунд он, не оборачиваясь, спросил:

– Выспалась?

– Да. Спасибо.

Мужчина медленно развернулся. Теперь спина его упиралась в перила, локти лениво легли на поручень. В его руках я увидела стакан с коньяком. Он спокойно рассматривал меня, не произнося ни слова. Взгляд его показался мне несколько странным.

– Сколько сейчас времени? - спросила я, - Я не нашла в доме ни одних часов.

– А мы торопимся?

Этот слегка насмешливый тон удивил и смутил меня одновременно.

– Я просто не знаю, сколько я спала.

– Около четырех часов. Сейчас два часа ночи. - Ответил он, покосившись на блестевшие на руке часы.

– Ааа… - протянула я и снова замолчала.

Мужчина продолжал неторопливо рассматривать меня.

– Что произошло там, в «Сэнди-Паласе»?

Он помолчал. Сделал глоток коньяка и только после этого ответил:

– Взрыв. Кто-то взорвал его.

– Но кто это сделал? И зачем? Теперь там все разрушено, столько людей погибло…

– Я пока не знаю. - Он снова помолчал и через некоторое время добавил. - Но выясню это.

То, что он вообще отвечал на мои вопросы, наводило на мысль, что он выпил. Стакан в его руке был почти пуст, но глаза мутными не выглядели. Да и движения не потеряли прежней четкости. Может быть, сегодня у него более «разговорное» настроение? Я с сомнением вгляделась в его лицо.

Какой же он все-таки красивый. И я, наконец, могу постоять с ним рядом, поговорить. Я пыталась сдержать растущую радость, но она продолжала расползаться внутри, игнорируя мои усилия.

– Тебе нужно спать. - Произнес он.

– Да, я знаю… Но я выспалась и теперь не хочу.

– Так твое плечо быстрее заживет.

– Да, да…, - согласилась я, но спать все равно не хотелось. - А что это за шкаф у тебя в комнате? На котором еще странный циферблат. Я поначалу думала, что это часы, а пригляделась…

– Долго объяснять.

– Но ты же сам сказал, что мы не торопимся… - Я пожалела почти сразу, как только произнесла эти слова. Его взгляд скользнул по моей руке, придерживающей воротник платья, губы слегка изогнулись в усмешке. Я резко посмотрела вниз и поправила оторванный лоскут ткани, чтобы он прикрывал как можно больше.

– Не торопимся. Это правда. Тем более что ты все равно не сможешь выйти отсюда, пока я не решу, что тебе пора.

Он медленно поднял стакан и, глядя на меня, сделал очередной глоток.

От изумления я приросла к полу.

Начиная волноваться все больше, я непроизвольно отметила, как гулко и часто забилось сердце. Черт бы его побрал… В голове лихорадочно заметались мысли.

Что же все-таки происходит? Может быть, он действительно выпил больше, чем я предполагала? И почему я не могу выйти из дома? Он запер все двери? Или у него какая-то хитрая система обнаружения врагов на личной территории? Хотя это была совершенно несуразная мысль, я все же подумала, что с него станется. С таким-то характером.

Узнать, что я в какой-то мере «пленник» было неприятно. Несмотря на логичные доводы, страх начал потихоньку просачиваться внутрь.

Наблюдая за моим лицом, он едва заметно усмехнулся.

– Раньше ты меня не боялась.

– А я и не боюсь. - Соврала я.

– Да? - он снова усмехнулся.

Я почти физически почувствовала, как его взгляд медленно заскользил по моей груди. Мне казалось, что он раздевает меня, не снимая платья. Дружеская атмосфера растворилась без следа, теперь я стояла перед ним, стараясь не шелохнуться, чтобы не спровоцировать на дальнейшие действия. Передо мной находился не друг, нет. Передо мной стоял могучий хищник, готовый к прыжку. И это заставляло меня чувствовать себя маленьким зверьком, на которого из темноты смотрят ленивые глаза.

Увидев, как он медленно ставит стакан на поручень балкона и делает шаг ко мне, я подалась назад и пролепетала:

– Что ты делаешь?

– Девочка, это простое движение называется «переставлять ноги». Я думаю, оно тебе знакомо. - Его ответ прозвучал одновременно насмешливо и мягко, как будто он успокаивал перепуганное дитя.

– Но ты «переставляешь» их, - я ткнула пальцем в его ноги, - в направлении меня!

– Да, потому что ты - предмет, который больше всего привлекает меня в этой комнате.

Я и не заметила, как мы снова оказались в помещении. Осторожно отступая назад, я, не отрываясь, продолжала смотреть ему в глаза.

В его намерениях не возникало никаких сомнений. Он собирается сделать то, чему я не смогу противостоять. Во рту уже пересохло, по моему телу медленно разливалось предательское тепло.