– Разжевывать не надо. Вот только… Если этот Хворостинин не захочет меня слушаться? Как я ему докажу свои полномочия?

– Не волнуйся, Хворостинина я предупрежу о твоем приезде. Впрочем, тебе действительно может потребоваться поддержка. А то и грубая мужская сила. – Иностранцев потеребил нижнюю губу и схватился за телефон. Когда ему ответили, энергично потребовал: – Тася, зайди.

Через минуту появилась Тася, шныряя глазами по сторонам. Вероятно, она не знала, зачем начальник вызвал Марьяну, и сгорала от любопытства.

– Слушаю, Максим Геннадьевич, – пробормотала она, остановившись напротив стола.

– Кажется, ты говорила, у Угольщикова семейные проблемы? – спросил тот. – Полагаю, ему сейчас трудно сосредоточиться на работе. Так что приведи его сюда.

Марьяна нахмурилась. Она была шапочно знакома с Угольщиковым. Тот занимался маркетингом, и их пути за время недолгой работы Марьяны в еженедельнике пересеклись всего пару раз. Ехать с ним вместе в Беловетровск ей не очень хотелось.

Когда Угольщиков вошел в кабинет, Марьяна окинула его критическим взглядом. Что ж, ухоженный: рубашка идеально сочетается с отбеленными зубами, ботинки вычищены, выбрит чисто. Вряд ли он станет неприятным попутчиком. Хотя кто его знает… Любой мужчина за импозантной внешностью может скрывать фантастическое внутреннее свинство.

– Значит, так, Денис. – Иностранцев по-прежнему сидел в кресле в позе скучающего плейбоя. – Завтра едешь в Беловетровск – вот, вместе с Тумановой.

Угольщиков перевел взгляд на Марьяну и неохотно ей кивнул. Симпатичный брюнет с ярко-голубыми глазами. Другая на ее месте обрадовалась бы.

– Какова моя задача? – деловито поинтересовался он.

– Твоя задача усиливать Туманову. Она главная. И по дороге тебе все объяснит. Тася закажет вам билеты и выдаст прожиточный минимум. Можете быть свободны. Оба. Ваше непосредственное начальство поставлено в известность.

Марьяна поднялась и сделала два шага к двери.

– Да, кстати, – спохватился Иностранцев. – Если столкнетесь с Кайсаровым там, в Беловетровске, не распространяйтесь насчет своей миссии. Скажете, что собираете материал о бисероплетении. И здесь тоже чтобы ни гу-гу. Не заставляйте меня жалеть о том, что я выбрал вас, а не более лояльных сотрудников.

Марьяна и Угольщиков гуськом вышли из кабинета. Прямо возле двери на полу стояло единственное украшение редакции – гигантский фикус удивительно недружелюбного вида. В его крупных глянцевых листьях отражались лампы дневного света. Угольщиков задел фикус, и тот возмущенно закачался.

– Ну и что это за миссия? – спросил Денис, закрыв дверь и повернувшись к Марьяне лицом. На лице читалась откровенная досада. Вероятно, у маркетолога были совсем другие планы. – И я не понял, почему ты главная. Работаешь без году неделя.

– Я главная, потому что меня при желании легко уволить, – ответила Марьяна, которой тоже приходил в голову этот вопрос, и она мысленно на него себе довольно быстро ответила. – А миссия у нас простая. Проверить, все ли нормально в беловетровском офисе. Чтобы наш главный редактор, если ему вдруг захочется там побывать, остался доволен.

– А то что? – задал резонный вопрос Угольщиков. – Вот приехал Кайсаров в Беловетровск и остался недоволен местным отделением. Взял и поувольнял всех к чертовой матери, а отделение закрыл. Почему необходимо это предотвратить?

– Я не стала спрашивать, – честно призналась Марьяна. – Как ты верно заметил, я тут без году неделя. Не мое это собачье дело.

Мобильный телефон, который Угольщков все это время держал в руке, неожиданно зазвонил.

– Погоди, не уходи, – велел он, поглядев на Марьяну сверху вниз.

«Ну да, я главная, конечно, – иронически подумала та. – Прямо он разбежался мне подчиняться».

Угольщиков между тем ответил на звонок.

– Угу, – промычал он, послушав, что ему говорили. – Мг-м. Ну что ты! Разумеется. Да. Да, конечно! Ах ты, надо же. Ну-ну.

Марьяна старалась не смотреть на него, чтобы не смущать, и пока он сыпал частицами и междометиями, нашла глазами Тамару Ружник. Та помахала ей рукой. Было ясно, что Тамара ждет рассказа и сгорает от любопытства. Интересно, и что делать? Иностранцев велел не распространяться. Значит, придется что-то сочинять на ходу.

– Мне эта командировка как острый нож, – неожиданно сказал Угольщиков у нее над ухом. Разговор по телефону, по всей видимости, завершился. – На черта нас туда посылать? Я там с ума сойду от скуки.

– Проведешь какое-нибудь маркетинговое исследование, – предложила Марьяна.

– Ну да! – презрительно бросил Угольщиков. – Маркетологи вызывают у обычных людей не меньшее подозрение, чем хироманты. Лучше я высплюсь в этой командировке. Раз ты главная, Туманова, ты и занимайся всякими разборками. А я просто буду тебя сопровождать. Вроде как телохранитель.

Марьяна прикинула, что толку от такого телохранителя как от козла молока. Несмотря на завидный рост, Угольщиков не производил впечатления силача. Можно было поклясться, что под костюмчиком у него жидкие мускулы и вялый живот. Но, вероятно, Иностранцеву было все равно, кем ее «усиливать». Как быстро он снарядил их в командировку! Наверняка зам знает больше, чем говорит. Вероятно, что-нибудь не так в беловетровском офисе.

Они договорились с Угольщиковым, что встретятся завтра утром прямо на перроне, и разошлись каждый в свою сторону. Марьяна завернула в туалет, чтобы еще немного оттянуть время до разговора с Тамарой. Та наверняка захочет во всех подробностях узнать, что происходило в кабинете начальства.

В дамской комнате возле умывальника стояла хмурая женщина средних лет и ожесточенно терла носовым платком мокрое пятно на платье. Платье было светло-серым, элегантным, а пятно расплылось прямо на груди. Когда Марьяна остановилась рядом, женщина поймала в зеркале ее сочувственный взгляд. Внимательные глаза сверкнули сквозь стекла очков.

– Кетчуп, – ответила она на немой вопрос Марьяны. – Очень некстати. У меня еще здесь дела и важная встреча. Ненавижу терять контроль над ситуацией.

– А шарфик дела не спасет? – спросила Марьяна сочувственно.

– Сегодня холодно, я надела большой вязаный, – с сожалением констатировала пострадавшая.

– Да я вам свой принесу, подождите здесь!

Марьяна подхватилась и слетала к своему столу, отмахнувшись от Тамары, которая глазами и бровями уже задавала ей вопросы. Возвратилась в туалет, сжимая в руках легкий пестрый шарф. Женщина по-прежнему терла платье, но уже не столь усердно.

– Вот, – сказала Марьяна. – К светло-серому очень даже подойдет.

Женщина взяла шарфик, повязала на шею, удачно замаскировав пятно. Посмотрела на Марьянино отражение в зеркале и спросила:

– Вы ведь новенькая?

– Марьяна Туманова, – ответила та, вздохнув. – Новенькая. Корреспондент отдела светских новостей.