Во-вторых, утверждение, будто «похвастаться особенно нечем», – ложь. Качество жизни даже «беднейшего миллиарда» (населения стран, показавших в последние несколько десятилетий самый слабый экономический рост) резко выросло. В 1950 году продолжительность жизни в Африке южнее Сахары составляла всего 36,7 лет. Сейчас – 56 лет.[78] Изображаемая Мойо картина неточна. Хотя была потрачена крошечная доля помощи, жизнь беднейших людей на планете радикально улучшилась.

Разумеется, взаимозависимость еще не есть причинная обусловленность. Просто показать, что благосостояние африканцев выросло в то же время, когда Запад оказывал помощь, недостаточно для суждения, будто помощь привела к улучшению жизни. Помощь могла оказаться совершенно случайной или даже вредной, если она сдерживала неизбежный прогресс. Но есть основания считать, что международная помощь в среднем оказывает чрезвычайно благотворное влияние. Мойо указывает на неэффективность помощи развивающимся странам, анализируя обычные программы. Но вместо этого следует сосредоточиться на лучших программах.

Хороший претендент на звание лучшей программы в истории – это победа над оспой[79]. Это страшное заболевание. Выздоровевшие остаются изуродованными, а около 30 % больных умирает. Лишь в XX веке оспа погубила более 300 млн человек. К счастью, в 1977 году ее искоренили.

Осознать, насколько это великое достижение, трудно, поэтому позвольте привести сравнение. Предположим, в 1973 году мы добились мира во всем мире. Сколько смертей это предотвратило бы? На этот период пришлось правление красных кхмеров, геноцид в Руанде, две войны в Конго, теракты 11 сентября 2001 года, войны в Афганистане и Ираке. Если подсчитать число жертв всех войн, случаев геноцида и терактов с 1973 года, мы получим страшные 12 млн человек. До победы над оспой ежегодно от этого заболевания умирало 1,5–3 млн человек[80]. То есть ликвидация оспы за 40 лет спасла 60–120 млн жизней. Это один из примеров помощи[81], спасшей впятеро больше людей, чем гипотетический мир во всем мире.

Ну хорошо, проявим снисходительность к скептикам. Предположим, что за последние шесть десятилетий зарубежная помощь не добилась абсолютно ничего (кроме ликвидации оспы). Простой подсчет показывает, что даже если это было бы так, то зарубежная помощь все равно была выгодна. Сумма помощи со стороны всех стран за полвека составляет 2,3 трлн долларов (1 трлн долларов, о которых пишет Мойо, – помощь лишь Африке)[82]. Это означает, что, принимая заниженную оценку пользы от ликвидации оспы в 60 млн спасенных жизней, на каждые 40 тыс. долларов зарубежной помощи приходится одна жизнь. Для сравнения: американское государство готово оплачивать инфраструктуру безопасности, если это обойдется дешевле 7 млн долларов за одну спасенную жизнь[83]. (Вот точные данные: 9,1 млн долларов для Управления по охране окружающей среды, 7,9 млн – для Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, 6 млн – для Министерства транспорта.) Таким образом, даже если помощь не принесла абсолютно ничего, кроме ликвидации оспы, спасение одной жизни все равно обходилось в 150 раз дешевле, чем в настоящее время готовы тратить США на спасение жизни своего гражданина.

Расчеты показывают не только то, что зарубежная помощь «сработала», но и то, что в среднем она оказалась экономически эффективной. Кроме того, я недооценил положительное воздействие помощи. Ежегодная смертность от предотвратимых заболеваний снизилась благодаря иммунизации с 5 (1960) до 1,4 млн человек (2001), хотя за этот период население планеты удвоилось. Ежегодная смертность от малярии снизилась с 3,8 до примерно 0,7 млн человек, а от диарейных заболеваний – с 4,6 до 1,6 млн человек. Не зарубежная помощь привела к этим улучшениям, однако она им способствовала[84], хотя сумма в мировом масштабе потрачена мизерная.