после того, как он осознал весь ужас совершенной ошибки, смог самостоятельно и добровольно определиться с правильной стороной конфликта. Да, Серега?

— Угу, — хмуро буркнули сверху.

— Ага. Как же. Добровольно, — насмешливо высказался Максим. — Может он осознал «правильность» выбора только после угрозы в тридцать внеочередных дежурств?

— Да будет тебе известно, о мой юный второй ученик, — солидно и нравоучительно произнес я. — По уставу нельзя дать больше трех дежурств одному курсанту в один календарный месяц. Так что тридцать дежурств — это незаконно.

— Ты забыл добавить, что нельзя тебе, но не другим преподавателям и особенно воспитателю, — продолжал ухмыляться Максим. — А учитывая тот факт, что все наши преподы без ума от «столь образованного и подготовленного юноши», — последнее он произнес, искусно подражая нашему преподу по развитию магического дара, — то тебе достаточно подойти к любому из них и попросить наказать кого-то из группы. И все. Или скажешь, я не прав? Бедные Орлов и Смирнов до сих пор ночуют на кухне или в туалете.

— А нечего было пытаться переложить на других свои законно заработанные дежурства, — возмутился я, возвышенно добавив. — А то, видите ли, решили, что если у них есть деньги, то им все нипочем. Нет уж! Пока я старший, никто с помощью денег не сможет избежать законного возмездия и правосудия!

— Ага. Если только не заплатят тебе лично, — раздалось сверху недовольно.

— Я взяток не беру! — отмел я эту возмутительную и грязную инсинуацию.

— Угу. Потому что их вынужден брать я, — мрачно дополнили сверху голосом Сергея. — А потом покупать тебе то, что ты хочешь. Тоже мне, морально «правильный» курсант.

— Ну вот! — многозначительно произнес я. — Что и требовалось доказать. Лично я взяток не беру и это факт. А то что ты по доброте душевной заботишься об осознавших свою ошибку курсантах, а после покупаешь от чистого сердца подарки мне, это, можно сказать, истинное правосудие! Как я могу отказаться от искреннего позыва души осознавшего свой проступок? Это ведь будет тогда оскорбление чести дворянина.

— Серега, чем больше ты будешь с ним спорить, тем сильнее окажешься неправ, — расслабленно высказался Максим.

— Да мне-то какое дело? — вроде как отстраненно произнес Сергей. — Его сегодня отправят на практику в ликвидаторы, а там долго никто не живет. Месяц максимум.

— Кстати, об этом, — перевел серьезный взгляд на меня Максим. — Я говорил с отцом, но тот отказался помочь. Может тебе стоит все-таки принять предложение родителей Егора? Как по мне, лучше быть живым слугой аристократа, чем мертвым, но свободным.

— Ой, да ладно вам, — отмахнулся я лениво. — Дежурить я буду в этом «особом отделе службы быстрого реагирования по ликвидации аномалий» всего три дня в неделю. Понедельник, среду и пятницу. Делов-то. И да. Помирать я не собираюсь. Ничего опасного в ваших аномалиях нет. Главное, не лезть на рожон и не пробовать самолично ликвидировать тварей или другую хрень.

— Угу. Не лезть на рожон — это ты конечно правильно отметил, — согласно кивнул головой Егор, глядя со своей полки на меня. — Вот только да будет тебе известно, у Пуговкина за пять лет только двое смогли пережить «прогон».

— Егорка, завидовать нехорошо, — покачал я укоризненно головой. — Тебе просто завидно, что меня взяли на «прогон», и через год мой дар будет прокачан круче, чем у всех в училище. А у тебя нет.

— Вот же упрямый осел, — тяжело вздохнул Егор. — Да, ты станешь сильнее, но какой ценой? Трупу сила не нужна.

— Полностью согласен, — мрачно покивал головой Максим.

— Неее, ребят, вы не шарите, — усмехнулся я в ответ. — Для меня «прогон» — это шанс попасть в высшую лигу, оставив за спиной спиногрызов и «сливки» общества.

Мне конечно приятна забота о моей тушке от лица трех, можно сказать, товарищей, но увы и ах. Мои подростки все еще витали в облаках. Начать с того, что просто так на «прогон» не брали. Для этого нужно или привлечь внимание коллегии магов, или попасть под прицел особистов. У меня как раз второй вариант. Так вот. Если направляет одна из данных структур, то шансов отказаться практически нет. Противиться воле особистов или магов — дураков нет.

Конечно, если ты потомственный аристократ, и у тебя куча родных в различных структурах, то можно пободаться с системой. Вот только детей из таких семей в «прогон» никто брать не будет. Туда отправляют только таких как я, или как мои соседи по комнате. Это сейчас они все из себя деловые, но если например полковник Воронцов, который, между прочим, являлся начальником моего куратора Стукова, решит отправить на «прогон» Максима, то тот побежит к ликвидаторам вприпрыжку как миленький. Как и Егору никто не поможет и не спасет, если его отец, маг второй ступени, решит вынести вопрос о «прогоне» своего третьего и младшего сына на собрание коллегии магов.

Но все это мелочи. Главное — это мое собственное желание. Не для того я пахал семь лет. Ну не совсем семь конечно. Три года я страдал ерундой, а вот потом изобразил максимальное рвение и полностью убедил Стукова в том, что горю праведным гневом по отношению к уродам и мразям, убившим моих родителей. Я конечно еще тогда не особо шарил в теме и не знал деталей «прогона», но когда узнал, то резко изменил свое мнение. Для меня это был самый реальный шанс развить как своей официальный дар, так и тайный. Слишком много шансов для этого дарила аномалия. Опасно конечно. Я бы даже сказал, очень опасно, но что поделать. Время-то тикает.

— Да и не о том мы вообще говорим! — оживленно добавил я, меняя тему разговора. — У нас, между прочим, событие века в училище! А вы все: «прогон», смерть, ликвидаторы. Тьфу ты. Скучно.

— Что еще за событие века? — удивился Егор.

— Как это⁈ — в изумлении уставился я на него. — Вы что, ослепли все резко?

— Ты о чем вообще? — недоуменно уставился на меня Максим, и даже голова Сергея выглянула сверху.

— Ну вы и тормоза! — сокрушенно покачал я головой. — У нас же вчера было первое занятие магии целителей! Вы что, совсем с головой поссорились?

— Ну так-то практика целительства вполне обыденное явле… — начал было мямлить Максим, но я сразу пресек дурные мысли. Нашел, о чем думать.

— Да вы что⁈ Совсем ослепли⁈ — возмутился я так сильно, что аж вскочил с места. — Какое, нахер, целительство⁈ Перед нами ходила нимфа, рожденная в недрах эльфийских лесов и воспитанная соблазнительными дриадами! — и кстати говоря, я почти ничего не придумывал. В соседнем с нами мире жили реальные эльфы и дриады. Причем что те, что другие обладали просто шикарными фигурками в стиле супер секси. Если верить данным божка конечно. — Вы должны были не лекцию слушать, а наслаждаться плывущими по воздуху великолепными буферами четвертого размера. А какие у нее ножки… Мммм… Это же просто идеал для любого, кто только может называться мужчиной. И это я еще не упоминаю ее восхитительную попку и просто волшебные губки, которые так и хочется проверить на явную передозировку сахарности и мягкости! Как⁈ Как?!!! можно было все это пропустить мимо себя?

— Эммм… че-то ты совсем разошелся, — смущенно пробормотал Максим, отворачиваясь в сторону.

Более того. Егор сразу же спрятался за смартфоном, а Сергей отвернулся к стене. М-да. Любые подростки смелы, только когда дело касается других особей мужского пола, но как только на горизонте появляется шикарная брюнетка с изумрудными глазами, слегка загоревшей бархатной кожей и фигуркой в стиле секс-бомбы, так сразу же эти бравые парни ныряют в кусты и делают вид, что они очередной молчаливый росток бесполезного сорняка.

— Ясно все с вами, — объявил я свой приговор. — Вы все девственники.

— Как будто ты не такой же как мы, — обиженно буркнул Егор.

— Нее. Я конечно тоже ни разу не дзинь-дзинь с громким перезвоном своими явно заждавшимися женской ласки бубенцами, — не стал я с ним спорить. — Но я хотя бы знаю куда мне нужно стремиться. Когда рядом ходит такая нимфа, я просто обязан срочно подарить ей ночь любви и безудержного секса. Причем желательно во всех позах и как можно дольше.

— Ты че, совсем с катушек слетел? — ошарашенно уставились на меня все трое, а общую мысль выразил Максим. — Ольга Николаевна тебя к себе на пушечный выстрел не подпустит.

— Глупый ты, Максимка, — хитро подмигнул я ему. — А вот я уже все узнал. Бедная тридцатичетырехлетняя нимфа