Уилл должен был признаться, что местечко оказалось отнюдь не плохим. Он заставил себя пойти в «Джордж», и Карен оказалась там, за барной стойкой, как она и обещала. Спокойный вечер, и она наливала ему бесплатную выпивку до самого закрытия. Когда бар закрылся, она предложила ему зайти в кафе за углом, чтобы выпить на посошок, оказалось, что на посошок они будут пить кофе. Как она и обещала. Она подозвала официанта, и они оплатили счет, Уилл ждал сдачи, а Карен отправилась в туалет. Теперь он уже успокоился, хотя по дороге в паб нервничал, не зная, чего ожидать.

Карен была красива, и он не мог поверить, что ее заинтересовал некто типа него самого. Еще она была умна. Он смутно помнил ее ребенком, с длинными волосами, теперь она сделала стрижку и, конечно, налилась соками и стала женщиной. Настоящей женщиной. Он не мог объяснить, что это, но это ощущение было для него важно. Он осторожничал, стараясь ничего не испортить, но с ней было легко. Но почему он? Потрепанный придурок, который коллекционирует пластинки с панком и реггей, и зарабатывает на жизнь, заправляя магазинчиком со всякой рухлядью. Это, должно быть, ловушка. Может, это ловушка, которую ему подстроили остальные члены Секс-Дивизиона. Он потягивал кофейную гущу и пытался понять ее мотивацию. Может, Карен вела его в капкан. Но что это за капкан? Может, это личное. Например, он нагрубил ей, когда она была маленькой, и она до сих пор его не простила, может, он вогнал ее в смущение на глазах у своей сестры. Хотя он не был таким. Уилл был ненапряжным человеком. Искала ли она шанс отомстить? Сейчас, вот именно в этот момент, она легко подтянется на окне сортира и дернет по неосвещенной аллее прямо в объятия чемпиона Секс-Дивизиона, а тот заберет ее к себе домой и заработает еще четыре очка. Да, не самая веселая фантазия. Он покачал головой. Может, он вообще ее не интересует, по крайней мере, не в этом смысле, может, она хотела поговорить о его сестре, о которой едва упомянула.

— Не могу поверить, что встретила тебя через столько лет, — сказала Карен, когда он отправился провожать ее до дома. — Ты мне очень нравился, когда я была маленькой. Большой брат Рут. Ты всегда казался мне таким зрелым. Забавно, ведь мы живем недалеко друг от друга, а сколько лет уже прошло? Не знаю, куда все катится. Не надо было всего этого говорить, да?

Уилл не был в этом уверен. Он не мог понять, что происходит. Они перешли улицу, и их едва не окатило, когда мимо проехал двухэтажный автобус, Карен оттащила его от края тротуара. Они пошли дальше, и она легонько провела рукой по его спине, почти незаметно, но все же Уилл это заметил. Он увидел группу подростков, сидящих у противоположной стены, напрягся, пытаясь разобрать, дружелюбно ли они настроены, по они разговаривали между собой и ни на кого не обращали внимания, и он снова переключился на Карен. Она показывала дорогу, свернула на боковую улочку, налево, они прошли мимо колонны припаркованных машин у гаражей, под старым железнодорожным мостом, где было темно и пахло прогнившим картоном и разлитым моторным маслом, какой-то мрачный угол, где спят бродяги и прячутся насильники. В таких местах, наверное, Бэтмэн прыгал с балок, раскрывал свою пелерину и размахивал своим концом.

— Это короткий путь до дома, но в ночное время я так никогда не хожу, — сказала она. — Слишком опасно. Аж мурашки по спине, но так гораздо быстрее, чем в обход. Я сюда даже днем не захожу. Никогда не знаешь, что тебя ждет.

Уилл был слегка раздражен на себя, он ощущал трепет, словно был охотником-собирателем, защищающим женский род, рыцарем в тяжелых доспехах, как будто он приказывал остальным крестоносцам, чтобы их насилия и грабежи его не коснулись. Он любил женщин. Он много думал о них, но по-другому, не так, как остальные парни, или, по крайней мере, не так, как он себе это представлял. В женщинах ему нравились теплота и находчивость.

— Ну вот и все, — сказала Карен, глядя на трехэтажный дом, квартира, в которой она жила, располагалась на последнем этаже. — Дом, милый дом. Хочешь зайти, выпить кофе?

Уилл собирался сказать «нет», ведь они только что выпили кофе, и тот кофе был чересчур крепким, и теперь он всю ночь не сможет заснуть, а утром ему надо на работу. Он осознал, какой он слюнтяй, и снова улыбнулся. Подумал, что именно кофе виноват в том, что много лет подряд люди находят друг друга и остаются вместе. Везде эти клише. Шагу нельзя ступить, чтобы не выразиться очередным штампом. Он приказал себе прекратить это постоянное нытье, попытался рассудить логически. Что она должна ему сказать? «Не хочешь ли ты подняться наверх, грязный ублюдок, и выебать меня в жопу, а если хочешь, я отсосу тебе, и тогда ты впечатлишь Картера, своего дружка, и придешь в свой паб с ним и остальными и будешь как жеребец Алфи?» Нет, спасибо. Он сказал Карен, что кофе было бы неплохо. Вероятно, они послушают этот альбом Prince Far I, который она сегодня купила. У него у самого были с собой пластинки.

Манго был единственным, кто оставался в офисе, он удивился, когда бросил взгляд на часы на мониторе и обнаружил, что уже практически десять. От долгого сидения за компьютером болели глаза. Он не устраивал себе перерывов в работе, которые так рекомендуют медики, он откинул голову назад, покрутился на кресле. Отвернулся от машины и сфокусировал взгляд на дальнем углу просторного офиса — этот офис занимал весь девятый этаж здания. Предполагалось, что такая планировка офиса поможет умиротворить мысли и создаст иллюзию свободного пространства, что максимизирует рабочий потенциал, но серые разделительные стенки и большие комнатные растения все равно создавали ощущение замкнутости. Картинки, тщательно вырезанные из The Times и Economist, прикреплены кнопками к доске для всеобщего обозрения. Постоянное ожидание то ли увольнения, то ли очень большой премии.

Даже будучи ценителем уникальной природы корпоративной жизнестойкости, Манго, или Джеймс Уилсон, как называли его коллеги, предпочитал те вечера, когда практически все сотрудники уже ушли из офиса. Вот тогда он мог полностью расслабиться, спокойно бороздить базы данных, отмечая для себя потенциальные мишени. Большинство людей, с которыми он работал, вызывали у него легкую тошноту, но он охотно готов был прикусить губу. Компенсация за этот ад являлась в форме большой денежной премии. Это, в свою очередь, позволило ему выбраться из бедности, в которой прошло все детство. Манго был хорош в том, что делал, у него и в самом деле все отлично получалось, чего нельзя было сказать о многих его коллегах, которые получили дорогое образование и беспечно вертелись в быстро меняющемся мире предметов потребления, в котором никогда нельзя расслабляться. Но в World View, в образчике мультинационального предприятия, в счет шли только результаты, неважно, какое у тебя образование, обычное среднее или любое другое, промашки тут не прощались. Мэгги бы одобрила. Манго сделал большое одолжение великой леди. Да, ему повезло, ведь он работал в компании головорезов, здесь любая человеческая слабость удаляется нажимом на клавишу Delete, и он твердо верил в то, что структура WorldView отражала всю структуру современной экономики. Манго сумел обставить коллег но работе и пожинал плоды. У Джеймса Уилсона были амбиции. Он постепенно выбивался вперед, делая деньги, работая над собой.