Может, рычаг более универсальное и понятное всем устройство. Будь у тебя псевдоподии, руки, клешни, лапы или что-либо более экзотическое, уж его-то ты все равно нажмешь. Если придется, навалишься всем телом или зацепишь хвостом, если ты удав и у тебя ни рук, ни ног.

Иногда, глядя на сложную панель управления с замысловатыми знаками и переключателями, Винклер поражался, как первый принц, нашедший Тай-Суй, смог разобраться в открывшемся нагромождении.

Как он дошел до самой мысли, что перед ним машина времени, а не, скажем, древняя скороварка.

Даже Рип, зная и пользуясь установкой, не переставал всякий раз удивляться самой возможности путешествий сквозь время и пространство. Испытывал что-то наподобие суеверного страха.

Тай-Суй впору было оживлять. Машина излучала почти живую энергию...

Темнота. Холод. Удушье. Стены опали.

Бурая почва. Низкая красноватая растительность.

Рип двинулся в сторону лагеря.

Над светлыми куполами взлетела маленькая оранжевая точка.

Рип почувствовал первые признаки беспокойства, впрочем, флайера наверняка летали в лагере круглые сутки.

Рип все равно ускорил шаг.

Вот и лагерь.

Знакомая доска объявлений и до боли знакомое число.

Расталкивая удивленных людей, Рип несется к стоянке. Он знает, что произойдет дальше. Знает до мельчайших подробностей. Он знает, что попадет в больницу, но все равно бежит к флайеру.

Крайнему. Синему. С белой полосой.

Единственно, что он не знает, это почему машина вместо того, чтобы перенести его в двадцать второе число, то есть на двое суток назад, зациклилась на двадцать четвертом.

Для себя Рип уже решил, что в следующий раз попробует отправиться на день позже. В двадцать пятое. Может, сработает.

12

– ...и крайнее возмущение вашими действиями. Надеюсь, нет нужды напоминать, что тем самым вы нарушили параграфы 1.4 и 1.8 "Общегалактического свода законов", а также мирный договор между нашими державами от...

Император переглянулся с премьер-министром. Мужчины уже битый час выслушивали Гуулина - Правомочного и Первого посла Республики Скотт в Нихонии. Причем не менее получаса было потрачено на витиеватое, но обязательное скоттианское приветствие.

Таманэмон не любил Гуулина - непозволительная роскошь для правителя. Впрочем, и посол, насколько знал император, не питал к нему особо нежных чувств.

Гуулин был огромный, зеленый и скользкий, как жаба. Да, более всего посол напоминал жабу. Огромную жабу на двух ногах и в мундире, шитом золотом. Морщинистая, вся в бородавках кожа, широкий рот от уха до уха, хотя ушей как таковых у расы хедрехаров, к которой относился и Гуулин, не имелось. Вибрации воздуха они воспринимали всей поверхностью кожи, отчего она постоянно подрагивала и, казалось, жила собственной жизнью.

– ...мне также поручено передать вам...

Император Нихонии Таманэмон Дентедайси был достаточно умным, чтобы не оценивать того или иного индивидуума только лишь по внешним признакам.

Часто самые отвратительные существа, по человеческим меркам, оказывались очень достойными друзьями или просто хорошими собеседниками. Таманэмон также понимал, что для многих инопланетян облик человека отнюдь не способствовал поднятию аппетита (или что там у них можно испортить одним видом). Но люди и не люди на протяжении уже многих веков по возможности мирно уживались в общем доме под названием Галактика.

Космос принадлежит всем. Первое и основное правило составленного еще в незапамятные времена "Общегалактического свода законов".

Однако Гуулин... Посол относился как раз к классу тех существ, пообщавшись с которыми совершенно забываешь об их внешности и начинаешь думать о характере. Характере, надо сказать, не сахар.

Мало того, что как дипломат он ни к черту не годился (на родине за какой-то особо серьезный проступок хедрехара выкинули из правительства и сослали руководить посольством в Нихонии), так еще и как человек (простите, хедрехар)... Жадный, недалекий, себялюбивый и ненавидящий всех и вся, кроме своей заплывшей жиром персоны. Его недолюбливали другие послы, его недолюбливали (и это мягко сказано) собственные сотрудники, видимо, его недолюбливали и на Республике Скотт. Если бы не принадлежность к могущественному клану Маки (к которому принадлежал и сам король республики), не видать Гуулину государственной, да и вообще никакой должности как своих ушей, которых, как известно, у него нет.

Таманэмон понимал, что в Нихонии посол оказался лишь потому, что у них с королевской республикой всегда были самые теплые отношения.

Умные и изворотливые дипломаты требуются в горячих точках, а здесь хватит и Гуулина.

Впрочем, сегодняшняя речь посла, которого распирало от собственной важности, вынудила забыть Таманэмона обо всех симпатиях и антипатиях. Нападение на родовой замок лорда Волконского, одного из влиятельнейших лордов республики. Более того, члена Большого Круга. Это было очень серьезное обвинение, и если неправильно повести дело, все могло кончиться плачевно. Впрочем, Таманэмон надеялся, что совет Республики Скотт достаточно благоразумен, дабы не доводить конфликт до звездной войны.

– С чего вы взяли, что за этим нападением стоит Нихония? - сделав положенный знак почтения, задал вопрос премьер-министр.

Игнорируя главу правительства, посол гордо, а может, обиженно выпятил и без того немаленький живот.

– Вы считали, что произошедшее сойдет вам с рук, - фраза сопровождалась жестом пренебрежения, кроме того, посол отвратительно растягивал гласные, но вашим коварным замыслам не суждено исполниться. Высадившиеся убийцы обладали всеми внешними признаками, присущими нихонцам! - Жест уверенности в собственных словах.

– Простите, но это еще ничего не доказывает. По меньшей мере на нескольких сотнях планет проживают представители монголоидной расы, которых вы можете принять за нихонцев.

– Во время нападения они не раз выкрикивали "да здравствует Нихония". На это вам нечего возразить! - Гуулин по-прежнему обращался только к императору.

– Как я понял, никто не остался в живых. Откуда такие сведения? вступил в разговор Таманэмон.

Лапы вытянуты в стороны - жест торжества.

– Все вышеперечисленное нам сообщила вдова графа, миледи Гленован! Жест восхищения. - Отважной женщине также удалось спасти своего сына, теперешнего графа Волконского. По какой-то коварной причине вы оставили их в живых. - Речь завершалась обильной и сложной жестикуляцией.

– А теперь послушайте нас, - дав послу выговориться, начал премьер-министр.

Тяжело переваливаясь, Гуулин повернулся к нему спиной - знак высшего презрения аристократа.

Премьер-министр умоляюще посмотрел на Таманэмона.