– Я вот, например, ингуш… моя фамилия… (и мужчина назвался. Алексей быстро глянул на него и понял, что он сказал правду). Я живу в Экажево, я оттуда родом.

Он замолчал и с еле заметной улыбкой откинулся на спинку стула. Это был вызов, и его следовало принимать.

– Я кабардинец, – с достоинством произнес Сафар. – Я живу в Чегеме… там жили все мои предки… они (и он назвал одну из самых распространенных кабардинских фамилий).

Несмотря на серьезность ситуации Алексей не удержался. Он поспешно схватил кружку с лимонадом и поднес к лицу, чтобы скрыть улыбку. (Конечно, его товарищ не мог сказать правду, даже если бы и хотел. Тогда вся операция будет поставлена под угрозу. На Кавказе несложно найти любого человека, если знать, где находится его родовое село.)

Чижов хлебнул холодного напитка и посмотрел на мужчин. Теперь они ждали его ответа.

– А я русский, – негромко сказал Алексей. – Ивановы мы… с Волги.

Четыре человека посмотрели на своего предводителя. Ему решать, что делать дальше.

– Да это сразу видно, что вы неместные… – задумчиво проговорил ингуш в светлой рубашке. Об инциденте со стулом как-то уже все забыли. Русского с берегов Волги здесь давненько уже не видели, ингуши приняли слова Алексея за чистую монету. Местный не торопясь закурил и подождал, пока официантка не ушла.

– А что вы тут делаете? – спросил он с неприкрытым, каким-то детским любопытством.

«Взрослый человек, а ведет себя, как ребенок», – спрятал усмешку Алексей. Но он понимал его. Просто так русские в Ингушетию не приедут. Кабардинец может, отсюда пара часов на машине до его республики… а вот русский… это было похоже на то, как будто в Богом забытой лесной глухой деревне объявились два негра. Любой прохожий с трудом подавил бы свое искреннее удивление и желание немедленно узнать, каким ветром их сюда занесло.

– В гости приехали, – пожал плечами Алексей. – И поговорить кое о чем.

Он не предвидел, какой бурный резонанс вызовут его слова, хоть и прожил на Кавказе много лет.

– В гости?! Вы приехали в гости?! – удивленно проговорил ингуш и стремительно привстал.

Легкий пластмассовый стул опрокинулся на пол.

Сафар пригнулся и под столом взялся за рукоятку пистолета.

Алексей напрягся. Его рука быстро скользнула под куртку. Все заметили этот жест, в том числе и вставший человек, но говорить он не перестал:

– Если вы приехали в гости, то почему вы здесь сидите?! Почему вы сидите в кафе, вместо того чтобы сидеть у него дома? У него что, нет денег? Кто он такой? Как его фамилия? – И, не дождавшись ответа, он сделал резкий приглашающий жест рукой: – Я вас приглашаю к себе домой! А с этим человеком я поговорю! Он позорит ингушей, раз оставляет гостей в кафе!

Алексей переглянулся с Сафаром. Алкоголь, не забытые еще обычаи гостеприимства, а главное, возможность показать себя в глазах своих друзей настоящим кавказским мужчиной заставило пойти ингуша на этот красивый шаг. На приезжего паренька с Волги он бы произвел неизгладимое впечатление. Но Алексей прекрасно понял составляющие этого поступка и только постарался не усмехнуться. Хотя надо отдать должное этому человеку. В случае, если бы они приняли его предложение, то ему некуда было бы деваться.

Алексей посмотрел на картинно стоявшего мужчину, с гордым видом ждущего ответа, потом перевел взгляд на сидящих людей, которые с восхищением взирали на своего товарища, и принялся быстро подыскивать варианты вежливого отказа. Простое «спасибо, не надо» в данной ситуации могло бы послужить причиной ссоры, так как ингуш посчитал бы себя за человека, к которому стыдно идти в гости.

Он не успел ничего еще придумать, как входная дверь опять открылась и в тесное помещение вошел еще один посетитель. Он остановился на пороге и внимательно осмотрелся.

Сафар разогнулся и выпустил рукоятку пистолета.

Алексей перевел дух.

Из-за спины вошедшего выглядывал Боря Зернов.

– Они приехали ко мне, – на русском языке негромко проговорил человек и шагнул внутрь помещения.

Вошедший был одет в дорогой костюм и темную рубашку без галстука с расстегнутым воротником. На вид ему было около сорока лет.

– Моя фамилия – Джангуразов. Я попросил этих людей подождать здесь, потому что сейчас нахожусь не дома. Они кому-то мешают?

Изумленное молчание собравшихся было ему ответом. Перед ними стоял один из известных полевых чеченских командиров, имя которого было на слуху в Первую военную кампанию на Кавказе. Он входил в число доверенных лиц Мастагова, командующего всеми вооруженными силами Ичкерии, с которым три года назад Москва заключила мир.

Как Боря Зернов оказался связан с этим человеком, никто из собровцев задумываться не стал. Им потребовалась всего лишь секунда, чтобы вернуть самообладание. Если Зернов стоит рядом с ним, значит, так надо в интересах дела. Как и почему это произошло, для Алексея и Сафара не было важным. Все равно им никто никогда не скажет правды, в том числе и их обожаемый Боря. Такого класса оперативную разработку ребята еще не видели. И плотный, невысокого роста Зернов еще больше вырос в их глазах.

Ингуши, находящиеся в кафе, невольно поднялись со своих мест. С человеком подобного ранга следовало разговаривать стоя.

Мужчина в светлой рубашке, слегка улыбаясь (ну не знал он, к кому эти симпатичные и хорошие ребята приехали, не знал, бывает же такое, и за это не расстреливают, тем более что он гостям ничего плохого не сделал, да у него этого и в мыслях не было, он просто пригласил их всех домой, вот и все), проговорил обычную формулу извинения (на ингушском, чеченец прекрасно понял его) и замолчал, в примиряющем жесте разведя руками.

Джангуразов задумчиво кивнул головой, внимательно посмотрел на ингуша, хотел что-то сказать, потом передумал и махнул рукой, как бы невзначай указав ею на дверь. Пять человек чрезвычайно быстро покинули помещение, а выглянувшей из кухни на шум хозяйке чеченец объяснил, что у ее посетителей появилось очень срочное дело.

Джангуразов улыбнулся, посмотрел на Сафара и Алексея и затем повернулся к Зернову:

– Мне пора, – и протянул тому на прощанье руку.

– Пойдем, я провожу, – отозвался Боря, и они вместе вышли из кафе.

Собровцы переглянулись и вышли за ними.

На улице, заехав прямо через тротуар на траву под окна кафе, стояли два огромных черных джипа без номеров. Из-за наглухо тонированных стекол в машинах никого не было видно. Шедшие по тротуару люди обходили эти две машины, осматривали их и торопились уйти подальше.

Рядом с машинами стояли четыре человека. Это были рослые, крепкие молодые парни, одетые в натовский дорогой камуфляж. Только на Кавказе носят военную форму с шиком и особой горделивостью, подчеркивая, что на такую одежду денег совсем не жалко. Короткие дорогие кожаные перчатки совсем не обязательны в такую жару. Но они были у всех, показывая статус их владельца. Американские разгрузочные пояса свисали вниз под тяжестью ножей, пистолетов и боекомплектов в кожаных чехлах. На плечах у парней висели удобные разгрузки, из карманов которых выглядывали автоматные магазины. Сразу было заметно, что эта форма была взята из одного комплекта, из так называемой «укладки», и была выдержана в одной цветовой гамме.