Она спустилась вниз и взяла из рук полинезийца аккуратный сверток, не забыв поблагодарить юношу за услугу. Он поплыл обратно, не подозревая о том, что его тело невероятно заинтересовало американскую туристку. Лита еще долго провожала взглядом удаляющийся силуэт юноши, любуясь игрой мышц на его атлетическом теле. Красавец! Куда там сексапильным мальчикам с обложек американских журналов. Вот кого надо снимать!

Она развернула тонкую тростниковую циновку, в которую был завернут завтрак, и разложила его на столе. Завтрак состоял из пакета с соком, пары сандвичей, пирожного с кокосовой стружкой и маленькой баночки желе. Лита с удовольствием приступила к трапезе, обдумывая, что ей надеть на сегодняшнее мероприятие.

Ей было немного не по себе. Во-первых, ее мучила совесть оттого, что она так поступает с Бартом. Уехала на край света, даже не позвонив ему, оставив лишь записку. Тут же познакомилась с мужчиной, к которому почувствовала симпатию. Хороша женушка! Но разве ее поведение чем-то отличается от того, что предлагал Барт? Да ничем. А может, ему понравилось бы ее поведение? Лите стало не по себе от этой мысли — ей хотелось, чтобы он думал о ней, ревновал ее, а не радовался тому, что у него теперь развязаны руки. Удивительная у нее способность: расписывать и переживать события еще до того, как они произошли. Барта нет на Таити, так что он не увидит ее похождений. А если Лита начнет рассказывать ему о них, то это будет всего лишь бледным отражением действительности.

Если бы они приехали сюда вместе! Не будь Барт занят делами, не исключено, что случилось бы именно так. Путешествие на Таити вдвоем могло сблизить их. Конечно, если бы Барт не рассматривал проходящих мимо хорошеньких девушек в бикини, обдумывая гипотетическую возможность «свободных отношений». Лита вздохнула.

— Ау, Лита! Вы уже проснулись?

За москитной сеткой, висящей в проеме двери, Лита разглядела силуэт Вина. А она до сих пор не одета!

— Входите, Вин. Я сейчас спущусь.

Лита бабочкой взлетела вверх по ступенькам. Лихорадочно вороша свой гардероб (и зачем нужно было брать с собой столько вещей?), Лита пыталась представить, как она должна выглядеть в качестве послушной ученицы дайвера. Она выбрала бутылочно-зеленые бриджи и тонкий желтый топик. Скромно и со вкусом. Засовывая ноги в желтые сабо с небольшой платформой, она вспомнила, что не накрашена.

Нет, это досадное упущение необходимо поправить. Последние пару лет Лита чувствовала себя без косметики, как без лица. Нельзя сказать, чтобы она сильно красилась. Но, когда на глазах не было хотя бы слоя туши, она чувствовала себя гадким утенком. Низкая самооценка, говорил ей Барт. Проблема не во внешности, а в характере. Она отлично понимала, в чем дело, да только проще изменить к лучшему свою внешность, чем убедить себя в том, что ты — красавица.

Лита слегка подкрасила глаза водостойкой тушью и провела по губам кремовым блеском. Губы вышли бледными. Лита быстро стерла блеск салфеткой, а затем повторила эксперимент с розовым. Уже лучше. Теперь можно спускаться вниз. Вин, наверное, думает сейчас о том, что все женщины копуши.

— Мы находимся с вами, Лита, на Таити Нуи. В переводе это означает «Большой Таити». Таити Нуи и Таити Ити — «Маленький Таити» — соединяет между собой узенький перешеек. По мнению большинства, Таити Ити менее интересен, но, на мой взгляд, крутые склоны гор, спускающиеся прямо в океан, — сильное зрелище. Если захотите увидеть, мы съездим туда. Правда, путешествовать на машине там, мягко говоря, не очень удобно.

Лита с интересом слушала Вина. Как же много он знает об этом острове! Часто, отвлекаясь от его рассказа, она поворачивала голову назад, рискуя свернуть себе шею, чтобы полюбоваться удивительными цветами, деревьями и птицами. Машина ехала быстро, так что Лита даже не успевала толком разглядеть увиденное. Вин почувствовал это и затормозил, съехав на обочину дороги.

— Выходим, — улыбнулся он Лите. — Вы как маленький ребенок крутите головой в разные стороны. Пойдемте, прогуляемся.

Они вышли из машины и спустились по склону, поросшему диковинными кустарниками и травой. Внизу виднелась прибрежная полоса, тянувшаяся так далеко, что ее невозможно было охватить взглядом. Сверху океан казался разноцветным. Около берега вода была бирюзовой, чуть дальше — голубой, а еще дальше — синей. Это зависит от глубины, объяснил ей Вин. Чем меньше глубина, тем светлее кажется вода, и наоборот. Стоя на берегу, этого не заметишь, а вот с высоты видно отлично.

Ее внимание привлекли ярко-желтые цветы, с крупными и вытянутыми тычинками. Их изящные лепестки увеличивались от нижней части цветка к верхней. Цветок обрамляли темно-зеленые листья, с виду жесткие и плотные.

— Что это? — поинтересовалась Лита, показав Вину цветы.

— Заросли гибискуса. Его много растет вдоль дороги. Пойдемте, я покажу вам кое-что более интересное.

Они спустились чуть ниже, и Лита увидела большое дерево с глянцевыми мясистыми листьями, из которых вылезали, будто пытались выбраться, два плода странной формы. Один, зеленовато-желтый, большой и шероховатый, обладал с виду прочностью кокосового ореха. Второй, почти вплотную прилегающий к первому, был гораздо меньшего размера. Окруженный зарождающейся листвой и светлой древесной пленкой, он был похож на эмбрион. Наверное, это еще не созревший плод, подумала Лита.

— Это хлебное дерево, — почти с умилением произнес Вин и похлопал дерево по стволу. — Когда я впервые попал на этот остров, то решил, в связи с нехваткой денег, питаться, что называется, подножным кормом. Ободрав себе ноги и руки, я взобрался-таки на хлебное дерево и сорвал плод. Только одна беда: я совершенно не знал, как его есть. Разрезал его, отковырял кусок оранжевой мякоти. На вкус оказалось какой-то едкой гадостью. Только много позже я узнал, что плоды этого дерева, которые называются «уру», перед употреблением несколько часов запекают в костре. Вот такая смешная история.

— Вы обещали мне рассказать, как попали на Таити впервые, — напомнила Лита. — Раз уж зашла речь о вашем пребывании здесь…

— Вам действительно интересно?

— А зачем мне напоминать, если нет?

— Мне было двадцать лет, когда умерла моя тетушка Нелли, единственная родственница, которая меня любила. Мать отвернулась от меня, когда мне было семнадцать. Я выпивал, гулял ночами, в общем, вел праздную жизнь. Она считала, что порядочные люди не поступают так, как я. А главное — я не стал ее образом и подобием, и это было моим самым бесчеловечным поступком по отношению к ней (так, разумеется, считала она, а не я)… Но не буду отвлекаться от темы. Тетушка умерла и оставила мне, вечно страдавшему от отсутствия жилья, еды и денег, большой добротный деревенский дом. Я, молодой и наивный, вместо того чтобы поселиться в нем или, на худой конец, обменять на что-нибудь более скромное с выигрышем в сумме, продал его. Да, я получил за него приличные деньги. И на что я истратил их? До сих пор страшно и радостно вспоминать: билет на Таити и проживание в отеле. И как вы думаете, Лита, почему я полетел именно сюда? Я надеялся узнать секрет выращивания жемчуга. — Вин улыбнулся собственной наивности. — Глупее не придумаешь. Можно было поехать куда угодно, сохранив большую часть денег. Можно было не останавливаться в бунгало, за которое взяли немалую сумму. Я был невероятно наивен и непрактичен, но, как ни странно, никогда после не жалел об этом.