class="p1">Я обернулся назад и увидел достаточно абсурдную картину. Один рядовой пытался выбраться из окопа, а два ефрейтора тянули его обратно. Это могло продолжаться бесконечно, но вдруг один ефрейтор ослабил хватку. Рядовой воспользовался ситуацией. Он вытащил ногу из рук этого ефрейтора и ударил этой же ногой другого ефрейтора. Освободившись, рядовой смог выбраться из окопа. И тут же его разрезала напополам кровавая линия. Я отвернулся и пошел дальше к Ортвину.

Пока шел я дважды поскользнулся и чуть не упал. Бывает. Пока бежал слышал, как орал во всю глотку раненный солдат. Обычно их не слышно, но не в этот раз. Видать у этого солдата был наиболее громкий голос по сравнению с другими. Он так сильно раздражал других, что один из стрелков пристрелил его.

Я бежал и бежал. Пули свистели, громыхала артиллерия, хлюпали сапоги. И вот я добежал до рации. Около нее вообще не было никого кроме одного человека. Ортвина. Он лежал на земле в некотором отдалении от рации. Я подбежал к нему и начал кричать, прощупывая пульс:

— Эй, Ортвин! Ортвин! Очнись! Очнись…

Я прощупал его пульс на запястье и шее. Ничего. Нет пульса. Он мертв. Как же так! Как же так! Ортвин! Я стоял как вкопанный пока осознавал происходящие. Когда все осознал, то заметил, что стою на коленях посередь лужи крови. Но я не падал духом. Нужно было связаться со штабом. Нужно сказать, что пробили Великую Бранденбургскую стену. Не зря же умер Ортвин. Я подполз к рации, снял с нее трубку и начал говорить:

— Штаб! Штаб! Это северная часть Великой Бранденбургской стены! У нас прорыв! Срочно требуем подкрепление!

Ответом мне была тишина. Может плохо расслышали? Нужно повторить запрос. Не зря же погиб Ортвин.

— Штаб! Штаб! Это северная часть Великой Бранденбургской стены! У нас прорыв! Срочно требуем подкрепление!

Тишина. Я, срывая свой голос, повторил запрос:

— Штаб! Штаб! Это северная часть Великой Бранденбургской стены! У нас прорыв! Срочно требуем подкрепление!

Тишина. Нет, не может быть. Не зря же он погиб. Не зря же мы тут стоим. Мы же не просто так тут умрем? На моих глазах начали собираться слезы. Я уже хриплым голосом повторил запрос:

— Штаб! Штаб! Это северная часть Великой Бранденбургской стены! У нас прорыв! Срочно требуем подкрепление!

Тишина. Почему? Почему запрос не проходит? Почему нет ответа? Я осмотрел рацию. На задней части было небольшое отверстие от ножа. Кто это мог сделать? Зачем? Я, не поверив, что рация не работает, вновь повторил запрос:

— Штаб! Штаб! Это северная часть Великой Бранденбургской стены! У нас прорыв! Срочно требуем подкрепление!

Тишина. Мне пришлось смириться с реальностью. Рация не работает, так как ее кто-то сломал. Зачем? Это мог сделать только человек. Зачем? Мы же так не выживем. Зачем? Мы же так все умрем. Зачем? И тут мне пришла безумная мысль. Я посмотрел в сторону Ортвина. И тут у меня все сложилось. Он стоял позади меня с ножом в руках. Его глазные яблоки были развернуты тыльной стороной. Там не было зрачков, а было лишь белое полотно. Ортвин замахнулся и напал на меня. Он повалил и сел на меня, а его нож проткнул мое тело. Затем он вытащил его и вновь пронзил им мое тело. Вытащил, проткнул, вытащил, проткнул, вытащил, проткнул. Как я только не отключился от болевого шока? Не знаю. Как же иронично умереть от рук человека, о котором беспокоился. У меня текли слезы, а из рта выскочил тихий усталый смех. Я смеялся до тех пор, пока у меня из рта не вырвалась кровь. Я умру. Скоро умру. Ты только подожди меня. Подожди меня моя Меик. Интересно как вырос Удо?

Мои глаза уже начли закрываться, и вдруг я увидел, как кто-то отрубил с помощью мачете голову Ортвину. Его голова упала на мою. Из-за этого я немного развернул голову. Я увидел убийцу. Он был одет в черную форму СС. На его руке была нацистская повязка. Вот только вместо свастики был нарисован черный череп. Позади него бежало еще два так же одетых человека. Мне интересна лишь одна вещь. Как они пробрались сквозь кровавые атаки? И тут же у меня закрылись глаза. Я умер.

***

6:58 того же дня.

Лотэйр уже запомнил где выход из штаба СС, поэтому очень быстро вышел из него. Выйдя из штаба, он посмотрел на бинт. На нем уже образовалось небольшое кровавое пятно. И вдруг резко почувствовал боль в руке. Она была настолько сильна, что Лотэйр упал на колени. Меж тем кровавое пятно стало еще больше, а из-под бинта начала стекать очень маленькая струйка крови. Когда боль прошла, Лотэйр быстро огляделся и ушел в одну подворотню. Там он встал, облокотившись о стенку, и закрыл глаза, чтобы найти источник боли в руке.

Цветной мир сменился на матово-черное полотно. Лотэйр сконцентрировался на боли и представил в своем воображении перебинтованную руку. Его сознание будто влезло в рану. Подключаясь к ране, Лотэйр увидел кучу белых, красный линий, сменяющих друг друга. Затем он снова увидел матово-черное полотно, однако в этот раз на полотне было много белого шума. Затем этот шум принял контур зданий, окружающих Лотэйра, а затем и всех других окружающих вещей. Получился такой черно-белый мир.

Лотэйр опустил глаза вниз. Под его ногами образовались красные линии. Все они вели в разные стороны. Большинство из них были размером с нитку, однако из них выделялась одна широкая линия. Лотэйр пошел по этой линии. Вот только эта линия уперлась о многоэтажный дом, однако, как только Лотэйр подошел к нему, то мешающая проходу часть здания пропала. Он пошел дальше по этой линии.

Лотэйр вышел на улицу. Люди выглядели так же, как и здания, то есть состояли из белого шумового контура и черного наполнения. На людях сидели маленькие существа, которые состояли из оранжевого шумового контура и черного наполнения. Они были похожи на мотыльков, капли дождя с лицами, личинок, куколки бабочек, новорожденных детей. Мотыльки садились на людей и откладывали капли с лицами. Они, находясь на плечах или голове, питались человеческим злом и вырастали до личинок. Личинки питались еще сильнее и активнее чем капли, однако поедая в таком количестве, они съедят все зло человека. Им нужно было больше. Для этого они подталкивают человека делать злые дела. Наедаясь досыта, личинка превращается в большую куколку, которая прицеплялась на спину. Спустя время из куколки вырывался новорожденный ребенок. Он цеплялся за человека или сидел