Направляясь домой, Корво обдумывал свой план. Утром он собирался отправить своих шпионов на поиски. Он решил найти Дауда и выяснить, зачем он вернулся в Дануолл.

Как только фургон свернул с улицы и въехал в зону разгрузки, Галия спрыгнула на землю, скинула капюшон и, взявшись за респиратор, стянула с лица маску «китобоев». В этой чертовой штуке было жарче, чем она припоминала, но дышать через угольный фильтр и чувствовать, как резина стягивает кожу на лице, было все равно что обратиться к давно похороненным в памяти воспоминаниям, все равно что вдруг вспомнить забытую песню из детства и пропеть ее слово в слово, словно пел ее только вчера.

Галия улыбнулась. Ей очень нравилось, что эти воспоминания – эти чувства – снова вернулись к ней. Она снова была «китобоем». Более того, теперь она была вожаком.

Погрузочные ворота с грохотом закрылись, Галия обошла фургон и оказалась в просторном цеху старой китобойни. Она решила было цыкнуть на своих подручных, которые слишком громко шумели, но сейчас на это не было времени. Держа в одной руке маску, а другой поправляя влажные, сальные волосы, она прошла мимо здоровенных бочек из-под масла, выстроенных длинными рядами, и ступила на железную лестницу, которая вела к нескольким платформам и галереям, выходящим прямо в главный рабочий цех.

С задачей они справились, но возникла проблема – и об этой проблеме следовало сообщить боссу.

– Привет-привет, Галия, дорогая моя! Ты как раз вовремя. Привезла подарки?

Остановившись, Галия подняла глаза и увидела Ринальдо, который, широко улыбаясь, спускался по лестнице ей навстречу. Его желтоватые зубы сверкали на фоне темной кожи. Галия нахмурилась. Она была не настроена болтать. Взглянув на своего старого друга, кудрявые жесткие волосы которого были подстрижены так криво, что торчали во все стороны неровными кустиками, Галия ничего не ответила и просто пошла дальше, слегка толкнув его плечом по пути.

Ринальдо посмотрел ей вслед и всплеснул руками.

– Эй, мы достали, что хотели, или нет? – Его улыбка чуть померкла, а затем и пропала вовсе. Галия упрямо шла вперед.

Она остановилась в том месте, где лестница поворачивала на девяносто градусов, чтобы подняться на следующий уровень, перегнулась через перила и пальцем показала на фургон, рядом с которым ее подручные ожидали приказаний.

– Вели им разгружать фургон, – сказала она, после чего быстро подняла глаза, указывая на аппаратную. – Он еще там?

Ринальдо опустил руки и рассмеялся, но глаза его остались серьезны.

– Ты о нашем Боссе? Он и пальцем не пошевелил, с тех пор как ты ушла. Все смотрел в окно. Говорю тебе, меня там не было, но я, черт возьми, все это время чувствовал на себе его взгляд.

– Отлично, – кивнула Галия, после чего повернулась и шагнула на следующий пролет. – Мне нужно с ним поговорить. Проследи, чтобы никто нас не побеспокоил. Ясно?

– Эй-эй, дорогуша, – сказал Ринальдо, – поверь мне, никто, даже твой покорный слуга, не горит желанием приближаться к этому парню. Он вообще человек под всей этой одеждой?

В голосе Ринальдо, тщательно скрываемое шутками и бравурным тоном, слышалось кое-что еще. Какая-то слабость, какое-то сомнение. В его последнем вопросе была лишь доля шутки.

Галия облизнула губы и сказала:

– Просто разгрузите фургон.

С этими словами она стала подниматься выше, перепрыгивая через две ступеньки. Оказавшись у двери аппаратной, она услышала, как Ринальдо спустился, хлопнул в ладоши и громогласно, так, что по пустынным цехам китобойни пронеслось глухое эхо, объявил:

– Так, вы ее слышали. Разгружайте фургон!

Галия взялась за дверную ручку и немного помедлила, чувствуя, как медь холодит пальцы. Затем она покачала головой, открыла дверь и вошла внутрь.

Она положила маску на одну из ржавых и грязных консолей, которые тянулись вдоль стен аппаратной, и принялась стягивать перчатки. Как и сказал Ринальдо, Босс – с большой буквы Б – до сих пор стоял на том же месте, где она оставила его несколько часов назад, покидая эту бойню. Он стоял спиной к двери, на дальнем конце комнаты, и сквозь зеркальные стекла смотрел на цех внизу.

Казалось, «китобоям» – новым «китобоям» – сам бог велел превратить заброшенную китобойню в базу. Галии это нравилось. В городе было полно таких фабрик, большая часть которых находилась здесь, в Китобойном Ряду. Несмотря на название, это была не улица, а небольшой район на излучине реки Ренхевен, где зловоние от очистки ворвани не беспокоило жителей города. Некоторые бойни и жироварни все еще работали, но, как и существенная часть городской промышленности, многие были законсервированы и обречены на многолетний простой в ожидании новых владельцев и новой работы, способной их оживить.

Эта бойня была вспомогательной. Изначально планировалось, что она будет обрабатывать сырье, с которым не справлялись другие фабрики огромного предприятия «Осветительное масло Гривза». Расположенная на восточном конце Китобойного Ряда, она была отделена от остальных фабрик парой улиц, занятых складскими помещениями, и закрыта через несколько лет после реставрации империи, когда предприятие сосредоточило свое производство на новых, более современных заводах, находящихся ближе к бухте на западном конце Ряда.

В результате вспомогательная бойня стояла нетронутой и постепенно приходила в упадок без должного ухода. Крыша протекала, и в это время года на полу цеха скапливалось по щиколотку воды. Галия подошла к Боссу и взглянула на этот пол сквозь панорамные окна. Вода была спокойна, как зеркало.

Проникнуть на китобойню было несложно. У Галии и Ринальдо было множество связей, так что проблемы с поиском достаточно просторного помещения, которое соответствовало бы всем требованиям Босса, у них не возникло. Окруженная высокими складами – тоже закрытыми, заброшенными, покинутыми, – китобойня фактически предоставила в распоряжение преобразованной банде «китобоев» добрую половину квадратной мили города. Шансов, что их здесь обнаружат, практически не было, а места для работы было предостаточно.