евреев осталось то, как римляне стерли Иерусалим с лица земли. Молодая христианская церковь восприняла разрушение храма как знак того, что соглашение между Богом и Израилем расторгнуто, и после первого века нашей эры лишь очень немногие евреи приняли христианство. Христиане присвоили еврейские Книги, переименовав их в «Ветхий Завет», и искоренили многие еврейские обычаи.

Отвергнутые церковью, обвиненные в смерти Иисуса, некоторые евреи развили ответную агитацию против христиан. Они распустили слух, что Иисус был незаконнорожденным сыном Марии и простого римского солдата, и написали злую пародию на Евангелие. Одна из версий гласила, что Иисус был повешен накануне Пасхи потому, что «занимался колдовством, и обманывал, и вводил в заблуждение Израиль». Человек, чье рождение ангелы приветствовали провозглашением мира на земле, стал предметом жесточайших споров в человеческой истории.

* * *

Несколько лет назад я познакомился с десятью христианами, десятью евреями и десятью мусульманами в Новом Орлеане. Психиатр и писатель М. Скотт Пек пригласил нас туда, чтобы выяснить, сможем ли мы преодолеть наши разногласия и образовать своего рода коммуну. Представители каждого вероисповедания исполняли свои обряды — мусульмане по пятницам, евреи по субботам, христиане по воскресеньям, — в которых всем остальным было предложено участвовать. Обряды имели поразительное сходство и напоминали нам, как много общего между тремя религиями. Вероятно, причина, по которой разногласия между тремя традициями столь глубоки, заключается в их общем наследии: семейные споры всегда самые непримиримые, а гражданские войны — самые кровавые.

В Новом Орлеане я выучил новое слово: суперсессионизм (от англ. supersede — отвергать, не принимать). Евреям была невыносима мысль о том, что христианская вера вытеснила иудаизм. «То, что моя религия якобы должна отправиться в дом престарелых, я считаю историческим недоразумением, — сказал один из них, — мне режет слух выражение „Ветхозаветный Бог" или вообще, если на то пошло, „Ветхий" Завет». Кроме того, христиане позаимствовали слово Мессия или, по крайней мере, его греческий эквивалент — «Христос». Один раввин рассказал мне о том, как рос в ортодоксальном еврейском семействе в маленьком городке в Штате Вирджиния. Каждый год христиане просили его отца, уважаемого члена общины (который к тому же, будучи евреем, имел беспристрастное мнение по этому поводу), оценить красоту рождественских гирлянд и решить, какие дома достойны приза. В детстве этот раввин проходил вместе с отцом мимо каждого дома в городе, с интересом и непониманием разглядывая гирлянды рождественских фонариков (англ. Christ–mas lights), т.е. дословно: фонариков мессии.

Я и не подозревал о том, что мусульмане относятся к обеим религиям как к силам, подменившим ислам. По их мнению, так же как христианство произошло от иудаизма и вобрало в себя некоторые его части, так и ислам произошел от обеих религий и включил в себя их части. Авраам был пророком, Иисус был пророком, но Магомет был Настоящим Пророком. Как Ветхий Завет, так и Новый Завет имеют право на существование, но Коран является «последним откровением». Слушая рассуждения в таком тоне о моей собственной религии, я понял, как чувствовали себя евреи две тысячи лет назад.

Кроме того, выслушав, как представители трех религий понимают различия между ними, я понял, как велики изменения, произошедшие благодаря Иисусу. Обряды мусульман, в основном, состояли из благоговейных молитв, обращенных ко Всевышнему. Еврейские обряды включали в себя чтения из Псалмов и Торы, а также некоторые проникновенные песнопения. Любые из этих элементов можно обнаружить и в христианской службе. Тем, что отличало нас от других, было Причастие. «Сие есть тело мое», — произносил наш предводитель, прежде чем раздать просфоры — тело Христа, точка расхождения.

Когда мусульмане завоевали Малую Азию, они превратили многие христианские церкви в мечети, вырезая на стенах следующие строгие надписи, чтобы предотвратить любое упоминание о христианах: «Бог не рожден и Сам не был Отцом». Такую же фразу можно написать и на стене синагоги. Великий перелом в истории следует искать в Вифлееме и Иерусалиме. Был ли Иисус действительно Мессией, Сыном Божиим? Как объяснили мне евреи в Новом Орлеане, Мессия, который умирает в возрасте тридцати трех лет, нация, которая приходит в упадок после смерти ее Спасителя, мир, который становится все более разобщенным, — эти факты отнюдь не свидетельствуют в пользу Иисуса в глазах его соплеменников.

Однако, несмотря на две тысячи лет раздоров, несмотря на все, что произошло в этом веке насилия и антисемитизма, интерес к фигуре Иисуса среди евреев не угасает. Когда в 1925 году еврейский ученый Йозеф Клаузнер решил написать книгу об Иисусе, он смог найти только три полноценных сочинения, написанных учеными евреями того времени. Теперь подобных сочинений тысячи, и среди них есть чрезвычайно яркие. Современным еврейским школьникам рассказывают, что Иисус был великим учителем, возможно, самым великим еврейским учителем, который впоследствии был признан неевреями.

Можно ли читать Евангелие без предубеждения? Евреи читают его с опаской, готовые к тому, что их опозорят. Христиане читают Евангелие через призму церковной истории. И тем и другим, как мне кажется, стоит остановиться и поразмышлять над первыми словами из Евангелия от Матфея: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова». Сын Давида говорит о мессианских предках Иисуса, которых евреям не следует игнорировать; «титул, от которого он бы не отказался даже во спасение своей жизни, не могло не иметь для него большого значения», — отмечает Ч. Г. Додд. Сын Авраама говорит о еврейских предках Иисуса, которых мы, христиане, также не имеем права игнорировать. Ярослав Пеликан пишет:

Разве было бы столько антисемитизма, разве было бы столько погромов, разве был бы Аушвиц, если бы каждая христианская церковь и каждая христианская семья переосмыслили свои молитвы к Марии и изображали ее на иконах не только как Матерь Божию и Царицу Небесную, но и как еврейскую девушку и новую Мариам, а Иисуса на его иконах не только как Пантократора, но и как Рабби Иешуа бар–Йозеф, Раввина Иисуса из Назарета?

В молодости я не знал ни одного еврея. Теперь знаю. Я знаю кое–что об их культуре. Я знаю о верности традициям, благодаря которым священные праздники остаются актуальными даже для семей, уже давно не верящих в их значение. Знаю страстные споры, которые поначалу отпугивали меня, но скоро привлекли как своего рода личное обязательство. Знаю об их уважении, даже почтении к скрупулезному соблюдению своих правил, и это в обществе, которое, как правило, предпочитает независимость. Знаю о традиции гуманитарных наук, которые помогли сохранить их культуру, вопреки безжалостным попыткам остальных уничтожить ее. Знаю об их способности