Собрать свою волю так, чтобы Люди делали то, что он хочет, Рао не смог: он просто ходил от дома к дому и говорил, что нужно пойти и сделать Долгий Костер. Никто не отказывался, но у всех находились более срочные и важные дела. К нему присоединились только несколько подростков, еще не имеющих Настоящих Мужских Имен, и, конечно, целая куча детей — Рао даже не очень-то различал в этих меховых колобках девочек и мальчиков.

Они пришли на берег, и молодежь с визгом и смехом стала накатывать бревна друг на друга. Рао не командовал, не мешал им — у них свои лидеры, своя жизнь, а у него…

В конце концов стволы легли друг на друга, и Рао долго раздувал принесенные головешки, подкладывал сухие водоросли и древесную мелочь, собранную на кромке прибоя. Когда Костер все-таки разгорелся, Рао уселся на корточки и поверх дымного Огня стал смотреть в Море. Молодежь играла на Песке Отлива в свои извечные игрушки: палки, изображающие гарпуны, костяные грузила с колючками, привязанные к ремешкам, — кто дальше, кто точнее. Они играют так всегда: после Сытных Зим их бывает много в поселке, а после Голодных — совсем мало, но игры остаются те же. И он когда-то вставлял длинную палку в неуклюжую самодельную металку… Да… А потом старый шаман почему-то выделил его из толпы сверстников и стал именно ему рассказывать свои Непонятные Сказки. И неинтересны стали юному Рао ни гарпуны, ни металки, ни колючие цеплялки-кидалки.

Рао сидел у Огня, смотрел на Море, Небо и привычно поглаживал под рубахой маленький, почти незаметный шрам на плече. Если бы он выдержал, если бы смог привыкнуть… Он бы, наверное, знал сейчас, как обстоят дела у Байдары, когда и с чем она вернется, и про тех, кто ушел в Весеннюю Тундру, он тоже, наверное, знал бы все или почти все… А он не знает, не чувствует.

Он хорошо помнил тот день, когда шаман сказал, что время настало, и уложил Рао на подстилку из шкур у очага. Потом он оросил своей мочой кремневый нож и сделал надрез на его плече. Рао не смотрел на его руки, он смотрел на клочок неба в дыре дымохода, и ему было совсем не больно. Потом Шаман замотал ему руку полосками шкуры и дал выпить Настой Красных Грибов. Рао уснул, а когда проснулся, Мир был другим — невероятно, ослепительно ярким, ароматным и вкусным. Первое время, пока не привык, он просто захлебывался от избытка ощущений. Казалось, он видит, чувствует и слышит все: радость ребенка, сосущего грудь в соседнем жилище, голодное урчание в животе чайки, парящей в Небе, усталость охотников, ушедших вчера в Ледяные Поля. Потом он освоился, научился отсекать, заглушать лишнее, но все равно это было прекрасно! А потом была расплата, и еще, еще… Медведь поломал одного из охотников, и Рао умирал вместе с ним; тяжело рожала женщина, и он кричал вместе с ней… Он не выдержал: однажды, очнувшись после чужой смерти, он дрожащей рукой разрезал кожу и выдавил маленький, плоский, скользкий от крови камешек. И опять стал как все, стал одним из единого множества Настоящих Людей.

Когда умер, ушел в Другую Жизнь старый шаман, как-то само собой получилось, что Рао взял его Бубен и стал Человеком, Говорящим Со Стихиями Мира, только какой он на самом деле, Говорящий? Что-то сломалось в нем тогда, чего-то он лишился… А тот полосатый камешек болтается теперь среди зубов белого волка в ожерелье молодого Баа.

Рао очнулся от горестных мыслей: что-то странное было в Море. Какой-то темный предмет двигался вдали немного быстрее, чем вода Прилива. Рао долго следил за ним и наконец понял, что по мелкой воде к берегу идет человек, точнее нечто, очень похожее на Человека: даже ребенок знает, что вода — это Мир Мертвых и живые оттуда не приходят. Значит, это возвращается мертвый. Это нехорошо — ему не место среди живых.

Рао встал, подправил верхнее бревно в костре, погрел над Огнем кожу Бубна и побрел навстречу мертвецу. Молодежь оставила свои игры и потянулась за ним: старшие впереди, малыши сзади — интересно и страшно!

Он остановился метрах в десяти от пришельца, но вода прибывала и оставаться на месте было нельзя — приходилось пятиться, а мертвый медленно шел вперед, ему явно хотелось на сухое. Вблизи он был не очень похож на Настоящего Человека: густые светлые волосы не заплетены в косы, немного волос растет даже вокруг рта и на щеках, одежда сделана из шкур Рогатых Зверей, Живущих в Тундре, да и вообще он слишком худой и высокий, с длинными руками и ногами.

Подростки испуганно шептались за спиной, вода прибывала, и надо было на что-то решаться. Протяжно и глухо зазвучал Бубен, Рао заговорил:

— Зачем ты пришел к нам, житель Мира Мертвых? Мы не сделали ничего плохого, почему же ты нарушаешь Гармонию Стихий? Уходи, уходи обратно, ведь оттуда не возвращаются!

Мертвец остановился и слушал голоса Рао и Бубна. Когда они замолчали, мертвый сам начал издавать какие-то звуки. Они не были похожи на человеческий язык, но Рао почему-то понял, что пришельцу плохо и он хочет на берег.

Рао сомневался в том, что поступает правильно, но знал, что Люди считают его Говорящим Со Стихиями, и поэтому он должен…

— Уходи! Все знают, что в твоем мире никогда не бывает Злого Мороза, туда не приходит Большой Шторм, там всегда много еды — уходи обратно! У нас здесь Маленькие Радости часто сменяются Большой Ведой — уходи, уходи обратно!!

Вода поднялась пришельцу до колен, и он опять побрел вперед, медленно переставляя свои длинные ноги.

— Уходи!! Уходи обратно!!! — заклинал Рао и размахивал Бубном.

Наконец мертвец остановился, протянул вперед руки, показывая пустые ладони, и вновь заговорил. Рао вслушивался изо всех сил в надежде понять, что же он должен сделать, чтобы мертвый наконец ушел. Но нет, совсем не то: пришелец хочет на берег!

Кто-то подергал Рао за одежду сзади — один из подростков:

— Я! Я прогоню его! Я не боюсь!

Мальчишка, конечно, боится, но пусть попробует.

Парень шагнул вперед к самой воде, поднял для броска руку с палкой, изображающей гарпун, и грозно закричал неокрепшим, срывающимся от волнения голосом:

— Уходи!! Уходи обратно!!!

Нет, пришелец не испугался: конечно, разве можно убить мертвого? Он опять что-то сказал: кажется, он недоволен и немного — совсем чуть-чуть — угрожает…

Радостно завизжали дети, и Рао оглянулся. Они верещали и показывали пальцами в сторону поселка. Рао тоже посмотрел и увидел, что с уступа Черной Скалы над Местом, Где Живут Люди, поднимается дым, и ветер сносит его в глубь берега. Это Большой Дым — кто-то отдал Огню сразу весь запас сухих водорослей. Разом исчезла тяжесть, так долго давившая на грудь, и Рао облегченно вздохнул: идет, возвращается Байдара!

Он сразу остался один — молодежь наперегонки неслась к поселку. Какой-то малыш споткнулся, шлепнулся в лужу, но тут же вскочил и, весь перемазанный илом, с ревом побежал дальше, стараясь ни за что не отстать.

А мертвец? Он почти вышел из воды, он не смотрит больше на Рао, он стремится туда, где за линией Прибоя дымит, затухая, Долгий Костер.

«Ладно, я все равно не могу ничего поделать, ведь он не слушается меня… Может быть, он уйдет сам вместе с Водой Прилива? Что я могу?..» — Рао вздохнул, сунул Бубен под мышку и побрел к поселку вслед за всеми.