произошло… кхм! С-случайно! — складывалось просто ужасное стеснение, из-за чего та сделала паузу, но когда увидела эти серьёзные глаза, смотрящие на неё, по спине прошла дрожь, — Я… э-э-э… в общем… ах, Альбедо! Ты по любому не так всё поймёшь! — уже писком ответила та.

— Я всё пойму, нельзя оставлять это так, давай, говори, не бойся, — поняв свою ошибку в маленькой «агрессии», которая ей показалась, он сказал уже более спокойным тоном и с обычным выражением лица.

— Я поливала цветы на ночь… и, случайно увидела тебя, э-э-э, без в-верхней одежды! — соврала она и закрыла глаза, словно толчками выкидывала из себя слова.

— Ах… боже, ты серьёзно? Я каждый день там переодеваюсь. И да, в этом нет ничего плохого и сверхъестественного, — да, из Альбедо вышел бы отличный актёр, ведь он явно сказал это максимально спокойным тоном. Но всё же на щеках просветились еле заметные румяна, на что Сахароза свалила на холод.

В душе словно искра пробежала, вроде всё как он и сказал: «ничего сверхъестественного», а всё равно неловкость почувствовал даже Альбедо. Какое-то, странное чувство он испытал после этих слов.

— Т-точно? Я правда не хотела!

— Всё хорошо, пойдём.

Сахароза кивнула, и стало намного легче на душе, но всё же осталась это малейшая неловкость.

Подходя уже к церкви и непосредственно входя в неё, Сахароза в какой раз удивлялась и восхищалась красотой этого здания! Потолки были невероятно высокими, весь интерьер заворожено красив и интересен, конечно, это была самая обычная церковь, но это не отменяло факта красоты этого места.

Как и ожидалось, неподалёку стояла Барбара и бурно вела диалог с сёстрами.

— Привет, Барбара, — с оптимизмом сказала Сахароза.

Альбедо лишь кивнул в знак приветствия.

— Ох, здравствуй Сахароза, и… Альбедо? Тебя-то я не ожидала увидеть. Ах-хах… У вас ко мне какое-то дело?

— Да, помнишь, ты постоянно жаловалась на «хлам» в виде новогодних игрушек? — сразу перешёл к делу Альбедо.

— Ну не прям хлам! Просто, у меня их слишком много, конечно, я могла их уже отдать кому-то, но рука не поднимется отдавать незнакомым людям, а что? Вы хотите забрать?

— Верно, можем ли мы это сделать?

— Конечно! Я только рада, что отдам именно Вам! Подождите пару минут, я мигом!

И от Барбары словно след простыл.

Пара стояла в соборе, иногда оглядываясь друг на друга.

— Ты рада? — внезапно спросил Альбедо.

— А? Да! Правда, как-то неловко, если честно…

— Не думай так, она всё равно ни капли не против отдать их нам, — хлопая по плечам Сахарозу, с улыбкой произнёс юноша.

— Спасибо…

Иногда, Альбедо оглядывался на сестёр, что стояли неподалёку, они порой поворачивались к ним, и отворачивались обратно, хихикая и шушукаясь. Со временем, это стало напрягать. Но он решил не обращать на это внимание.

— Тебе тоже кажется, что они обсуждают нас? — шёпотом спросила Сахароза.

— Ага, и мне это не очень нравится.

Альбедо решил пойти своим ходом, чтобы хоть как-то смутить этих особ, он не спуская глаз начал пялится на них. Одна из сестёр заметила это и, казалось, немного подпрыгнула, громко сказав своим коллегам, что Альбедо с Сахарозой, кажется, их заподозрили.

— Ах, ладно, можно у Вас кое-что спросить? — не выдержав, подошла к паре одна из монашек, а за ней и другие.

— Хм? Ну, говори, — спокойным тоном сказал юноша.

— В общем, э-э-э… Вы случайно не молодожёны?

— Чт… кхм! Нет.

— Ах-хах, а-а-а, извините нас, мы не правильно подумали… — смущаясь промолвила монашка, быстренько уходя от них.

— Что это на всех нашло-то? — скрестив руки, казалось, недовольно бросил парень, — Сахароза?

А Сахароза сейчас была в шоке, лицо словно заоблачный перчик! А глаза широко раскрыты.

— Ой, да брось, не обращай внимания.

Но в ответ поступило лишь молчание. На самом деле, это была весьма неловкая ситуация для обоих, но Альбедо смог выстоять против неё, или всё-таки, нет?

— А вот и я! Вот целая коробка игрушек! — подошла сзади монашка Барбара, радостно улыбаясь и держа в руках достаточно большую коробку.

— Отлично! С-спасибо тебе, Барбара, ты мне очень помогла, я правда очень рада! — придя в себя после недавней ситуации, с оптимизмом ответила ей мятноволосая, скрещивая маленькие пальцы своих рук и прижимая к груди, глаза сверкали, наполняясь искрами и счастьем.

— Что ж, пользуйся с умом, так сказать.

— Ну, мы пошли, ещё раз спасибо.

— Да храни Вас Барбатос! Удачи.

Альбедо аккуратно взял коробку и они с Сахарозой вышли из собора. Всю дорогу она улыбалась и много говорила про любовь к подобным мелочам, это, кажется, очень забавляло юношу, он уж очень любил видеть её в таком хорошем настроении, она словно сияет, как яркая звезда на тёмном небе.

Придя уже обратно домой, та сразу выхватила коробку и с огромным желанием начала перебирать и разглядывать каждую игрушку, все отличались друг от друга, где-то нарисована лиса из Драконьего Хребта, на самой большой была жёлтая звезда, на другой игрушке белки, да ёлки, и многое-многое другое. Глаза бегали из стороны в сторону от такого количества красивых украшений. Сначала она обвешала все большие цветы игрушками разных цветов, затем повесила на окна гирлянду. Комната стала словно сиять от новогоднего украшения. В это время Альбедо не стоял столбом, он тоже помогал развешивать праздничные игрушки.

Когда оставался последний шарик, для которого светило самое красивое место в комнате, юноша и девушка одновременно потянулись за ним, случайно прикоснувшись руками друг друга. Холодок мигом просочился по всему телу Сахарозы, чувствуя невыносимый и до боли знакомый жар в груди, его ладонь была холодной, как лёд, будто обжигающий мороз.

— Ой! Извини! — резко отдёрнув руку, она подняла голову, встретившись взглядом с небесными очами.

— Ничего.

— У тебя… руки холодные! — впервые, переступая порог стеснительности, наконец, не выдержав, она схватила в обе руки его холодную ладонь, пытаясь согреть. Да, это было жутко неловко, касаться его, но сейчас Сахароза почувствовала прилив смелости.

— Ах? Ну, ладно, — оставляя свою руку на месте, будучи в плену тёплых ладошек мятноволосой девушки, немного растеряно сказал Альбедо.

Нет, он ни капли и не задумывался убирать её, ведь он чувствовал настоящее тепло и нежность, которое будто не только грело его кисти, но и саму душу.

Через какое-то время она всё же отпустила, подумав, что этого достаточно, потихоньку вставая с колен, а юноша же встал за ней, одаряя зоркими глазами.

Он долго смотрел на неё, как будто хотел что-то сказать, но по какой-то причине не позволял, словно что-то не договаривал, или же собирался сделать то, чего долго хочет.

— Т-ты чего?