с другими женщинами деревни сопротивлялась организации колхоза аж до 1933 года. Моя мать на седьмом месяце беременности носила передачу в тюрьму арестованному в 1937 году мужу, моему отцу. Он не признал своей вины, чудом не был осужден, вышел на свободу и участвовал в Великой Отечественной войне. Мать дожила до 86 лет, получая мизерную пенсию за погибшего на фронте моего брата.

Я бы хотел отметить роль колхозного крестьянства в годы Великой Отечественной войны. Во-первых, все четыре военных года они трудились, ничего не получая за свой колхозный труд, ибо вся продукция, за исключением семян и кормов для лошадей, забиралась для нужд фронта и городских тружеников. Во-вторых, они не получали хлебных карточек и обеспечивали себя выращиванием овощей, картофеля и скота на своем приусадебном участке. И уплачивали продуктовый налог: 300 литров молока или 12 килограммов топленого масла, 40 килограммов мяса, 50 яиц с крестьянского двора. В-третьих, они, подписываясь на военный заем, вносили всю сумму наличными…»

Эффективный менеджер?

До раскулачивания и коллективизации Россия занимала в мире второе место по производству и экспорту сельскохозяйственной продукции. После – страна десятилетиями не могла прокормить собственное население.

Полтора миллиона крестьян и их родных отправили в лагеря. Определили в лесную, горнорудную и строительную промышленность, то есть на самые тяжелые работы. Примерно полмиллиона крестьян сами бежали в города и на стройки. Еще около двух миллионов были выселены по третьей категории, то есть в пределах своей области. Но они лишились всего имущества. Крестьянствовать не могли. Большинство ушли в город, надеясь там как-то прокормиться.

Имущество ограбленных кулаков уходило в доход государства, но часть распределяли среди односельчан: люди охотно брали то, что отняли у их соседей. Эта постыдная аморальность поощрялась властью; разрушались остатки нравственных норм и правил. Коллективизация и раскулачивание уничтожили русское крестьянство. Деревня воспринималась как огромный продовольственный склад, из которого надо качать зерно. А если крестьянин сопротивляется, его уничтожают… Вот почему все советские десятилетия крестьянская молодежь стремилась покинуть деревню, бежать из нее.

– Положение в сельском хозяйстве на Смоленщине было страшное, – вспоминал на пленуме ЦК КПСС последние сталинские годы первый секретарь Смоленского обкома Павел Доронин. – Я могу, товарищи, пленуму назвать такие цифры: за 1951–1953 годы из области ушло сто тысяч колхозников. Причем как уходили? Сегодня в колхозе пять бригад, завтра четыре. Ночью бригада секретно собиралась и уезжала, заколотив все дома…

Когда Сталина, разрушившего сельское хозяйство, именуют «эффективным менеджером» – это звучит как издевка. А кто-то и по сей день восхваляет коллективизацию и колхозы! Эта предельная аморальность – дескать, лес рубят – щепки летят – характерная черта наших представлений о жизни.

«Все арестованы. Кроме вас»

Мильчаков вспоминал через много лет, как на заседании оргбюро ЦК РКП(б) докладывал о выполнении поручения ЦК партии выпустить для воспитания молодого актива серию популярных брошюр. На заседании присутствовал Сталин, председательствовал Молотов. Вячеслав Михайлович увел Мильчакова в угол комнаты:

– Вся библиотечка составлена хорошо. Только в первой книжке уберите название «Заветы Ленина молодежи». При чем тут «Заветы», что значит «Заветы»? Есть партия, ее Центральный комитет. Зачем речь Ленина, произнесенную в двадцатом году, преподносить как «заветы», словно она какое-то «завещание» молодежи. Ленин никаких «завещаний» комсомолу не оставлял…

– Позвольте, товарищ Молотов, – возразил Мильчаков, – речь Ленина на III съезде РКСМ «О задачах союзов молодежи» мы рассматриваем как заветы Ильича молодежи, потому что она носит перспективный, программный характер.

– Кто это мы? – сухо осведомился Молотов.

– Мы – бюро Цекамола.

– Я вам передаю пожелание Сталина.

Сталин хмуро посматривал в нашу сторону, посасывая трубку. Мильчаков понял неприязненное отношение Сталина к словам «заветы» и «завещание Ленина». Так в партийном обиходе именовали письмо Ленина к съезду партии, в котором он предложил убрать Сталина с должности генсека…

После комсомола в мае 1929 года Александра Мильчакова отправили на курсы марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б) и на следующий год взяли в аппарат ЦК – заведовать сектором партийного строительства, потом сделали заместителем заведующего организационно-инструкторским отделом. Но отдел возглавил Павел Петрович Постышев, будущий член политбюро и руководитель Советской Украины, чья карьера только начиналась, и Мильчакова убрали со Старой площади – директором комбината «Балейзолото» в Забайкалье. Потом перевели в Иркутск заместителем управляющего всесоюзным объединением «Востокзолото» и, наконец, сделали начальником главного управления «Союззолото». Тем временем шла чистка комсомольского руководства.

Секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Андреев в докладе на пленуме ЦК говорил:

– Можно привести целый ряд фактов, показывающих лицо отдельных наших комсомольских секретарей как предателей рабочего класса.

Андреев и предположить не мог, что его самого летом 1937 года исключат из ЦК как «врага партии и народа» и посадят…

Александр Мильчаков подчинялся члену политбюро и наркому тяжелой промышленности Лазарю Моисеевичу Кагановичу. Однажды ночью Каганович сообщил Мильчакову:

– Арестован ваш Петр Смородинов.

Смородинов, бывший вождь комсомола, кандидат в члены ЦК партии, первый секретарь Сталинградского обкома партии!

– Смородинов никогда не выступал против партии, – ответил пораженный Мильчаков.

– Он признал, что был связан с Бухариным… Значит, следователи НКВД быстро прихлопнули.

В другой раз Каганович сообщил Мильчакову:

– Арестован Николай Чаплин. Незадолго перед этим я его вызывал, спрашивал, нет ли у него камня за пазухой против партии? Чаплин клялся в верности партии. А теперь в НКВД и этот признался в связях с врагами.

Значит, «следователи быстро прихлопнули» и Чаплина, еще одного бывшего вождя Цекамола… Каганович спросил:

– Перечислите мне всех первых секретарей ЦК комсомола.

Мильчаков назвал:

– Рывкин, Шацкин, Цейтлин, Смородинов, Чаплин.

– И все арестованы. Кроме вас.

В 1938 году взяли и Мильчакова. Но не расстреляли. Единственного из первых шести руководителей комсомола. Он отсидел шестнадцать лет в Норильске и Магадане. В 1954 году его реабилитировали. Он вернулся в Москву, несколько лет проработал начальником управления политико-воспитательной работы в Главном управлении трудовых резервов при Совете министров РСФСР и написал воспоминания.

Стахановцы в забое и в райкоме

В ноябре 1942 года кандидат в члены политбюро, начальник Главного политического управления Красной армии Александр Щербаков сделал выговор ответственному редактору газеты «Красная звезда» генералу Давиду Ортенбергу:

– Почему не пишете о социалистическом соревновании на фронте? Ни одной статьи, ни одной заметки. Почему игнорируете такое могучее средство воспитания и организации людей на фронте?

Редактор ответил, что социалистическое соревнование на фронте приносит только вред. Щербаков велел исполнять его указания. Ортенберг написал записку Сталину:

«Красная звезда» держит курс на то, что в частях действующих армий не может быть социалистического соревнования. Приказ командира должен исполняться точно и в срок. Между тем армейские, фронтовые и ряд центральных газет широко раздувают социалистическое соревнование на фронте, в том числе вокруг таких вопросов, как укрепление дисциплины, самоокапывание, взятие опорных пунктов и т. п.

Права редакция «Красной звезды» или местные газеты?»

Письмо вернулось Ортенбергу с резолюцией Сталина:

«По-моему, права «Красная звезда», а фронтовые газеты не правы».

Довольный Ортенберг поехал к Щербакову. Тот прочитал