Этот же парень стоит себе на ступенях заброшенного многоквартирного дома и по-хозяйски оглядывается по сторонам, будто он тут все купил. А может, так и есть? Ходят же слухи, что собираются реконструировать и благоустраивать район Кабрини, но нужно быть конченым придурком, чтобы подписаться на это в Энглвуде с его полуразрушенными, разваливающимися постройками.

Неудивительно, что их и сдавать-то перестали. Давным-давно поснимали трубы, медные дверные ручки и все остальное, что могло сойти за викторианский стиль. Пустые окна, прогнившие полы да династии крыс, живущие друг на друге: бабушки, дедушки, мамаши, папаши и подрастающее поколение – все в куче. Эти развалины годятся только для наркоманского притона. К тому же в таком квартале. Само за себя говорит.

«Не риелтор», – понимает Мэл, наблюдая, как мужчина спускается со ступеньки на потрескавшуюся дорожку и прошаркивает по почти стершимся классикам. Мэл уже принял дозу, и наркотик осел в кишках, превращая их в цемент. Так что спешить ему некуда, весь день можно посвятить странному белокожему.

Чувак пересекает площадку, обходит остатки выброшенного дивана, проходит под ржавой стойкой, где когда-то висела баскетбольная корзина, пока ребятня ее не умыкнула. Самому себе вредить – вот что это такое! Как ходить до ветра против ветра.

И не полицейский, судя по одежде. Одет плохо – в свободные темно-коричневые брюки и старомодную спортивную куртку. Судя по костылю под мышкой, мужик сунулся в неподходящее место и ему накостыляли. Скорее всего, заложил в ломбарде больничную палочку, вот и таскается теперь с этим старьем. А может, он вообще не обращался в больницу, потому что есть чего скрывать. Придурковатый он какой-то…

Очень интересно! В этом есть какой-то шанс. Возможно, парень скрывается. Бывший бандит. Или алименты платить не хочет, точно! Прекрасное место, чтобы отсидеться. Тогда, возможно, он и деньжата припрятал в каком-нибудь крысином гнезде. Мэл обводит взглядом ряд домов, прикидывает. Пока парень отправился по делам, можно поразнюхать. И даже освободить его от кое-каких ценностей, чтобы не мешали. Вероятно, ему это даже пойдет на пользу.

Но, пока Мэл оглядывает дома в попытке понять, откуда именно тот вышел, его охватывает странное чувство. Может, из-за жары от асфальта поднимается дрожащая дымка? Скорее, подрагивающая, но это точно. Зря он купил дозу у Тонила Робертса. Парниша и сам балуется, так что наверняка бодяжит. Живот скрутило, будто кишки кто-то на руку наматывает. Мало того что он ничего не ел уже четырнадцать часов, еще и дурь с примесями. Тем временем мистер Шанс идет по улице, улыбается, отмахивается от настырных уличных мальчишек. Нет, не получится… Не сейчас. Лучше дождаться, когда «снежок» вернется, и проверить все наверняка. А сейчас срочно нужно в туалет.

Мэл нагоняет его через пару кварталов. Парень идет прямо, не сворачивая. К тому же повезло – остановился перед телевизором в витрине аптеки – так и застыл на месте; Мэл даже задумывается, не хватил ли того удар или что-то вроде. Незнакомец даже не соображает, что стоит у всех на пути. Может, и вправду что-то случилось? Разразилась третья, прости господи, война? Он тихонечко подходит, сама невинность во плоти.

Однако мистер Шанс смотрит рекламу, ролик за роликом. Сливочный соус для пасты. Масло «Олэй». Майкл Джордан ест на завтрак пшеничные хлопья. Такое впечатление, что тот никогда раньше не видел, как кто-нибудь ест пшеничные хлопья.

– Ты в порядке, парень? – Мэлу не хочется потерять его из вида, но похлопать по плечу белого он не решается.

Парень поворачивается с такой искренней улыбкой на лице, что Мэл удивляется и застывает.

– Поразительно!

– Ты еще не пробовал овсяные с добавками! Ты загораживаешь дорогу. Мешаешь людям пройти, понимаешь? – Он осторожно отводит парня в сторону, подальше от несущегося на всей скорости мальчишки на роликах, который тут же завладевает его вниманием.

– Да уж, дреды у белого мальчишки, чего только не увидишь! – Кажется, именно это так удивило парня. – А как тебе та красотка? – Едва коснувшись локтя, Мэл указывает на девушку с такими роскошными сиськами под узкой кофточкой, что явно не обошлось без прямого вмешательства Всевышнего. Однако парень к такой красоте остается равнодушным.

Нужно его как-то удержать.

– Не в твоем вкусе? Ничего, поправим. Послушай, у тебя есть пара долларов? – решается наконец Мэл, почувствовав скорое приближение ломки.

Парень смотрит на него будто только сейчас заметил. И не типичным оценивающим взглядом белого – словно в нутро заглядывает.

– Да, конечно. – Достает из внутреннего кармана куртки стопку банкнот, перетянутых резинкой. Вытягивает одну и протягивает Мэлу. Сверлит глазами, прямо как начинающий наркоторговец, который пытается всучить тебе пакетик с содой и загипнотизировать взглядом.

Мэл чувствует мороз по коже еще до того, как смотрит на купюру.

– Какого черта? – Купюра пятитысячная, глаз не отвести. – Что мне с этим делать? – Похоже, он вляпался – парень ненормальный.

– Эта лучше? – Перебирает купюры и протягивает сотенную, следит за реакцией.

Мэл старается не подать вида, а сам прикидывает, что парень готов раскошелиться, чтобы получить желаемое. Чем бы оно ни оказалось.

– Да, подойдет.

– Гувервилль и сейчас рядом с Грант-парком?

– Не понимаю, о чем ты. Если добавишь еще одну, проведу тебя по парку вдоль и поперек, пока не найдем.

– Лучше расскажи, как туда доехать.

– Садишься на зеленую линию и доезжаешь прямо до центра. – Он показывает в сторону надземной железной дороги, виднеющейся между домами.

– Спасибо за помощь.

Мэл с отчаянием видит, что парень собирается уходить.

– Эй, погоди! – Мэл кидается следом. – Ты ведь не местный, правда? Могу составить компанию. Покажу местные достопримечательности. Девочку подгоню. Какую захочешь. Специально выберу.

Парень поворачивается и совершенно спокойно, даже дружелюбно произносит:

– Отвали, дружище, или я выпущу тебе кишки прямо на улице, на этом самом месте.

Ничего личного. Как про погоду сказал или шнурки завязал. Мэл замер как вкопанный. Пора сваливать… Чокнутый придурок! Сваливать, пока не поздно.

Он видит, как мистер Шанс идет, прихрамывая, по улице. Бросает взгляд на купюру – наверняка фальшивая. Нужно сохранить ее на память. И может, сходить к разрушенным домам, осмотреться, пока чувака нет? При этой мысли живот сводит судорогой. Вероятно, не стоит, деньги-то пока есть. Он устроит себе праздник – возьмет в ампулах. Никакой дряни от Тонила! Он даже купит порцию для своего мальчика, Рэддисона, если встретит его. Почему нет? Можно шикануть. Это так приятно.

Больше всего его беспокоит шум; здесь даже хуже, чем бывало в окопах, в черной чавкающей грязи, в мучительном ожидании пронзительного свиста, предвещающего очередной артиллерийский обстрел; в глухом шуме разрывающихся вдалеке бомб, скрежете и лязге танковых гусениц. Будущее не такое шумное, как война, но и оно наполнено своей яростью.