Вот так прогуливаться, не таясь, что начальство заметит, было даже интересно. Жаль только, что не нашлось компании получше.

— Почему это должно меня утешать? Вы выглядите превосходно в любом наряде, даже в том… что сейчас на вас.

Я остановилась, едва не споткнувшись о кучу веток в лесу и повернулась к Питеру, пытаясь осмыслить, комплимент ли это сейчас был или мне показалось. От такого сноба это услышать было вдвое ценнее, еще и с учетом его ориентации.

На мне и правда были безвкусные тряпки из чемодана Урсулы — балахонистое серое нечто из льна. Нормальной одеждой это можно было обозвать с натяжкой.

Ректор спокойно прошел мимо, перешагивая преграды длинными, стройными ногами, на это можно было бы засмотреться, если бы не хромота. Похоже, у Питера было бурное военное прошлое.

— Еще бы немного скромности и кроткости, цены бы вам не было, как женщине.

Я фыркнула и закатила глаза.

— Скромниц ищите в пансионе, а у нас военное учреждение. К тому же, не притворяйтесь, я знаю, что совершенно вас не интересую. Со мной вы можете быть самим собой, в этом нет ничего зазорного.

— Вам недостаточно ваших ухажеров, рина Урсула? Я в списке поклонников не окажусь, не волнуйтесь.

— Спасибо, успокоили, но я это и без того знала.

Питер бросил на меня раздраженный взгляд, сжал ладони в кулаки и ускорился.

А в городе, как и предупреждал Грей, оказалось полно народу. Мы вышли рядом с базарной площадью, окунаясь в рыночный шум, и Питер поравнялся со мной шагом, не выпуская из поля зрения, при этом усердно делая оскорбленное выражение лица и смотрел не на меня, а сквозь.

Маленькие деревянные ларечки на площади выстроились в несколько рядов, продавцы зазывали гостей рынка каждый к своему прилавку. Запахи, звуки смешались, и я ненадолго потеряла ориентацию в пространстве, пытаясь не отставать от Питера.

— Юная леди, рыбки не желаете? — елейно зашептал круглый, словно бочонок, мужчина в белой майке, хватая меня за запястье, перегнувшись через прилавок, отчего округлый живот распластался по поверхности, измазанной в рыбьих потрохах.

— Что вы себе позволяете? — гаркнула, пытаясь выдернуть руку.

— В последний раз я такую красавицу видел десяток лет назад, — хмыкнул он, а меня перекосило.

Он что, подкатывает?!

А в принципе…

Да нет, Грей посимпатичнее будет.

— Руку уберите, — послышалось за плечом и мужчинка взбледнул с лица.

— Рин Питер, — прошептал продавец дрожащим голосом, — извините, не знал, что леди прогуливается с вами. Больше не повторится!

Ректор взял меня под локоть и повел в другую сторону. А я прокручивала в голове произошедшее. Это что же получается, Питера уважают и бояться?! Его?! Я подняла глаза, пытаясь рассмотреть в профиле ректора что-то устрашающее. Кроме шрама ничего в глаза не бросалось. Обычный мужик.

— Может вы перестанете пялиться? — спросил и повел бровью. — Мы пришли.

Питер подвел меня к двери пустующего бутика, на витрине которого стояли манекены в изысканной женской одежды стиля королевы Елизаветы. Интересное пальто с брошью в виде стрекозы, длинные юбки с бахромой, что спускались по стройным ногам, вельветовые пиджаки. Но все широкое, скрывающее любые прелести или недостатки женской фигуры.

Внутри помещения было уютно, интерьер явно выбирался с любовью — большое зеркало возле бархатного красного диванчика, мягкий вычищенный ковер под ногами, вешалки с вещами, развешенными цвету.

В магазине никого не оказалось, кроме одного продавца, уставившегося от скуки в окно, подпирая щеку рукой. Как только его взгляд немного сфокусировался, жеманный паренек лет двадцати стал порхать возле нас с Питером, предлагая разные наряды и скидывая их в одну кучу на диванчике, где пристроился ректор с обреченным видом.

Но все было не то. Изысканное, со вкусом, но совершенно не мой стиль. Не нашлось даже маленького черного платьица, классика женской одежды была совсем не тем, к чему я привыкла, и продавец постоянно причитал, что обтягивающая одежда — моветон.

В итоге взяла кучу всего — несколько юбок, побольше нижнего белья, пиджаки, кофточки, даже пару более-менее сносных платьев, с намерением дома перешить все под мою фигуру, в итоге через два часа счастливый продавец отхватил две бумажками с лицом Криаса.

Дальше заскочили в ларечек со всякой дребеденью, я разжилась мылом, необычной мочалкой, которую проще было назвать впитывающей тряпочкой, и расческой, по форме напоминающую маленькие грабли. Откопала несколько заколок, похожие на винтаж, пишущие принадлежности и много других полезных мелочей.

В академию возвращались во время заката, недовольный Питер за вечер ни слова не проронил, скупо попрощался со мной у двери комнаты и ушел.

Я больше из комнаты носа не показывала, ела купленные на рынке булочки и зачитывалась литературой с полок, пытаясь найти что-то полезное для преподавательского ремесла.

Утром собралась в душ с новыми вещичками, ускоряя шаг, когда заметила снующего неподалеку Бастиана. Кажется, он шел к моей комнате.

Заскочив внутрь душевой комнаты, захлопнула за собой дверь.

Здесь уже кто-то был.

Звуки воды доносились из крайней душевой кабины, задернутой серо-белой шторкой. У входа стояли чужие ботинки, а на одной из полок сложен ректорский мундир.

— Грей, это ты? — в говорившем я узнала Питера, — подай мыло, я забыл, оно вон там, у стены.

Я вытаращилась на стену, не зная, куда смотреть, бежать или что вообще делать в такой ситуации. Он что, домогается до Грея в душе по утрам?! Глядишь, дальше попросит зайти к нему, за шторку! Нужно срочно поговорить с Греем по этому поводу, вдруг он боится рассказать о домогательствах?!

Подкравшись к полке с мылом, я со всей силы запульнула им в душевую кабину над уровнем палки, на которой крепилась клеенчатая ткань.

— Ай, можно было и полегче, но спасибо! — недовольно бурчал ректор.

Было непонятно, как поступить. На урок к ребятам опаздывать не хотелось, но и раздеваться, мыться рядом с извращенцем совершенно не было желания, пусть у него на меня бы и не встал.

В конечном счете, плюнув на все, скользнула в свободную душевую кабину, скинула вещи там же, пристроив их с самого края, чтобы не попадала вода и повернула кран. В любом случае, возвращаться в комнату мне сейчас нельзя. Нужно еще подумать о том, какой линии поведения придерживаться с Бастианом после событий последних дней.

— Грей, нужен твой совет, — Питер начал с тяжелого, почти печального вздоха, прикрутив в своей кабинке воду, я была почти уверена в том, что он оперся одной рукой о стену, склонив голову, настолько проникновенным был тон голоса, — что бы ты сделал, если бы тебе нравился человек, но ему был симпатичен