Нет сомнений (хотя подлинные сведения тут скудны), что Брежневу в его должности на советской работе очень помогали личные черты характера: обаяние, мягкосердечность, готовность помочь людям, отсутствие малейшего высокомерия и зазнайства. В советской реальности такие качества очень ценились. Это великий вождь Сталин был вне любой критики и сомнений, но только он один на всю страну. А всем иным руководителям, большим и малым, с критикой приходилось считаться, да еще как.

Словом, молодой советский работник Брежнев на своей хлопотливой и черновой работе проявил себя хорошо. Этого не могли не заметить его непосредственные руководители, и они это оценили.

Краткое сталинское изречение «кадры решают все» справедливо для всех времен, а в годы коренных перестроек общества — особенно. Не все пока еще понимают, что во второй половине тридцатых годов Советский Союз переживал нечто подобное британской «Славной революции», покончившей с кромвелевской диктатурой, или наполеоновской империи во Франции, низвергнувшей наследие якобинцев. Короче, в России — СССР были отстранены от руководства страной антинародные силы, оседлавшие ее в феврале — октябре 1917 года.

В двадцатые годы партийный аппарат, система госбезопасности, идеологические службы, внешняя политика были густо обсажены представителями некоренных народов страны. Всем памятен тут пример с латышами. Особенно же громадное распространение в этих решающих сферах получили евреи — российские, украинские, прибалтийские, польские, венгерские, даже американские. Более того, малокультурные выскочки из восточноевропейских местечек не только не ценили великую русскую историю и культуру, но и презирали религиозно-нравственные основы коренных народов. В таких противоестественных условиях народ России — СССР должен был либо погибнуть, либо сбросить с себя эти удушающие обручи. Нашелся Сталин, который понял чаяния народа, и эту грозную чистку провел быстро и решительно.

Конечно, во всех войнах, даже самых справедливых, во всякой революции, будь она самой праведной, без невинных жертв не обходится. Сталинская чистка породила жертвы весьма значительные. Обходить это молчанием, забывать такое не следует, но суть исторического переворота понимать тоже необходимо. То была жестокая буря, хотя и очистительная. История не тротуар Невского проспекта, как справедливо заметил один русский мыслитель. За уничтожение одного злодея Троцкого заплатили жизнью немало честных людей. Увы, иначе в жизни не случается.

Очень любопытное, хотя и краткое, свидетельство оставила на этот счет вдова Брежнева. Простая и далекая всегда от политики старушка ответила на соответствующий вопрос писателя В. Карпова:

«— В эти годы многих репрессировали, как миновала вас сия чаша?

— Арестовывали. Поляков у нас было много, вот их в основном и брали. Конечно, мы боялись тоже, хотя у нас и не было среди поляков близких друзей. Из родственников наших никого не взяли, ни моих, ни его, никого».

Бесхитростный этот ответ заслуживает внимания. Да, «брали», но в основном чужих, ей тут запомнились знакомые поляки. А вот из многочисленной родни никто никак не пострадал. Тоже верно, ибо сталинская чистка была направлена на верхушку тогдашнего общества. А общество в целом, народ, гораздо больше интересовалось тогда гражданской войной в Испании, куда рвались тысячи и тысячи молодых людей, достижениями летчиков и полярников, успехами советской индустрии, первенством страны по футболу. Именно этими интересами в те годы жил народ, а не переживаниями за проштрафившихся в чем-то начальников. А что они проштрафились, люди ощущали четко.

В январе 1938 года первым секретарем партии, то есть полновластным хозяином на Украине, стал Никита Хрущев. Хоть в своих позднейших — и вполне лживых — мемуарах изображал он себя либералом, но на самом-то деле был крут до жестокости. В этом он ничуть не уступал Молотову, Кагановичу, Берии и другим приближенным Сталина. Но был деятельным и хватким хозяйственником, в высокую политику и культуру тогда не лез, а его прихотям Сталин ходу не давал. Словом, по тем меркам был руководителем сильным.

А времена менялись, и к лучшему. Великая чистка близилась к завершению, старые кадры разрушителей были заменены новыми, ориентированными на созидание и строительство. Репрессии начали резко спадать, что персонально связывалось с отставкой пресловутого «железного наркома» Ежова. Партийно-государственный аппарат стал работать спокойно, а кадры подбирались теперь без истерической суетливости. Тогда-то и произошел первый взлет молодого советского работника Брежнева.

Днепродзержинск входил в состав Днепропетровской области, одной из самых мощных по развитию индустрии не только на Украине, но и по Союзу в целом. Первым секретарем тогда стал С. Задонченко, в дальнейшем больших служебных успехов не показавший, о нем история подробных сведений не сохранила. Зато вторым секретарем обкома стал Константин Степанович Грушевой, вот он-то в нашем повествовании заслуживает особого внимания. Ровесник Брежнева, он учился с ним вместе в Днепродзержинском институте, оба работали металлургами, а главное — подружились, искренне, не подозревая о своих будущих карьерных взлетах, общались семьями. Оказалось, что и Задонченко Брежнева знает. Ничем себя не запятнавшие кадры были после чистки нужны позарез, и Леонида вспомнили.

В мае 1939 года он был утвержден заведующим отделом торговли Днепропетровского обкома. Вопреки скромному наименованию, обязанности его оказались широки: тут и организация общественного питания, торговые базы и склады, транспорт и т. п. Осенью того же года по всей Украине прошли партконференции в связи с предстоящим республиканским съездом. Брежнева избирают членом обкома, а уже с февраля 1940-го он становится секретарем Днепропетровского обкома по пропаганде. Это была уже очень высокая номенклатура. Ну вряд ли Брежнев стал выдающимся идеологом, не имел он к тому никогда никакой тяги, но работу свою, видимо, тянул, как все вокруг.

И вот — новое назначение, которое на сей раз вполне соответствовало его интересам и способностям. Сам он позже вспоминал об этом так:

«В 1940 году Днепропетровский обком получил ответственное задание ЦК ВКП(б) — перевести часть предприятий области на выпуск военной техники. Из Москвы пришла шифровка, предлагавшая нам учредить должность секретаря обкома по оборонной промышленности. Заседание бюро проводил Задонченко. Он сказал, что, учитывая особую важность этой работы и значение, которое ей придает Политбюро Центрального Комитета, надо на этот пост выдвинуть не только технически подготовленного, знающего металлургию специалиста, но и дельного организатора, умеющего работать с людьми. Вот так примерно он говорил и предложил мою кандидатуру. Проголосовали единогласно».

Никаких сколько-нибудь интересных подробностей о деятельности Брежнева на всех этих постах не известно, да вряд ли они представляют нечто существенное. Работал, как все тогда, не зная покоя и отдыха. Впрочем, иного в те годы не допускалось. Но вот о его личной жизни есть безыскусные и точные свидетельства вдовы:

«И радости были, все было. Маленькие дети — такая радость, а выросли — одно горе. Леня приходил с работы поздно — дети его не видели неделями. Особенно когда в обкоме работал. Приходил в два и три часа ночи — дети уже спят, а утром дети в школу идут — он еще спит. В обкоме обедал. Только в воскресенье видели его, да и то, смотришь, опять звонят — срочно вызывают в обком.