Девушка взяла паузу на несколько мгновений и, когда пульс пришел в норму, продолжила свой путь к полицейскому участку. Руки потряхивало, но зацикливаться на этом было не то что бессмысленно, а даже опасно, нужно было постараться абстрагироваться и верить, что дрожь пройдет. Хотя подсознание и говорило, что это лишь надежды. И с громадной вероятностью несбыточные.

XIII.

Некоторые огоньки неоновой вывески полицейского участка Уиттиера с жужжанием мигали, предвещая скорый выход из строя. Паркер прошла под ней и поднялась на три ступеньки к главному входу.

Задача войти в офис шерифа и огорошить того, что по улицам его города бродит почти что неубиваемый маньяк, была сколь обыденной для Паркер, столь и неприятной. Как правило, подобные сведения встречали с плохо скрываемым скепсисом, да что уж там – преимущественно со смехом. После чего девушку в подавляющем большинстве случаев посылали куда подальше. Однако иногда – нет, даже не иногда, а очень редко, - попадался шериф, чей разум был свободен от стереотипных предрассудков и готов принять новую для себя, пусть и довольно удивительную информацию о жутких монстрах-убийцах.

Паркер толкнула входную дверь и оказалась в очередном месте, пережившем жесточайшую мясорубку. Вся мебель в полицейском управлении переломана. Стены изрешечены пулевыми отверстиями. Окровавленные трупы застилают пол, свивают со столов, с полдюжины лежат в одной горке у задней двери. Скорее всего, несчастные пытались убежать и только помешали друг другу, сами создали давку, протискиваясь один вперед другого к спасительной двери, и в итоге застряли, захлопнули ловушку. Слэшеру осталось лишь подойти к этой кучке паникеров и со спины изрубить несчастных.

Паркер довелось повидать много мест массовых убийств, но даже это поражало масштабами жестокости.

- Эй, дорогуша, - раздался хриплый голос откуда-то из недр полицейского участка. – Закрой дверь, будь добра. Тут и так холодно, а ты еще сквозняк устраиваешь.

Паркер прищурилась и рассмотрела в противоположном конце полицейского участка в одной из камер огроменного мужчину. На вид ему можно было дать лет шестьдесят пять. Седые волосы подстрижены под "платформу", глубокие морщины испещрили лицо. Но стать... Создавалось впечатление, что он может своим телом вынести кирпичную стену. Он словно вышел из кантри-фольклора, именно про таких Больших Джонов или Лесорубов Джонсонов слагали песни южные парни много-много лет назад. Мозолистые, покрытые шрамами пятерни были размером с тарелки. Беглого взгляда хватало, чтобы понять, что от таких парней нужно держаться подальше. На бирке было написано: "Ли".

Имя? А может, фамилия.

Паркер пробралась к клетке, перешагивая лежащие на полу тела и их части.

- Что здесь случилось?

- Ну, если вкратце, не лучший денек выдался для всех этих парней, - проинформировал Ли, поднимаясь со скамейки. – А ты, похоже, выбрала не самый подходящий момент для визита в Уиттиер.

- Я тут не с целью насладиться культурой и достопримечательностями этого славного города, - съязвила Паркер. – Можно сказать, что я здесь с деловым визитом.

- И чем же ты занимаешься?

- Избавляю мир от кое-каких негодяев.

- О, тогда ты прям по адресу! – восхитился Ли. – Здесь точно такие завелись.

- И с чем я имею дело? – перешла к сути Паркер. – Только без баек и городских легенд. Факты.

- Хочешь узнать, кто искромсал этих бедолаг?

- Ага, - Паркер прикурила две сигареты, одну из которых протянула Ли. – Я определенно хочу узнать, кто искромсал этих бедолаг.

- Тогда, полагаю, тебе следует услышать историю Топора Боба, - Ли сделал затяжку.

- Вероятно.

- Все, кто вырос в Уиттиере в тридцатые, знают ее. Именно тогда наш город начали называть Отмороженным.

- Я здесь меньше часа, - поведала Паркер. – Но этого мне хватило, чтобы с полной уверенностью утверждать, что более четкого определения найти сложно.

- Этот город... - продолжил Ли. – Этот город заслужил так называться. С самого начала. Со времен первых поселенцев, которых угораздило разбить лагерь в этом проклятом холодном месте, до нынешнего времени. Но из всех гадких дней существования этого города выделялся один, который переплюнул все остальные, во всяком случае, по моему мнению. И связан он был с Топором Бобом. До этого парня звали Бобом МакКи, без всяких "топоров". Не семи пядей во лбу, не речистый, но и не претендовал на это. Нормальный простой мужик. И первоклассный рыбак. Мой отец говорил, что стоило МакКи спустить на воду свою шлюпку, как рыба сама в нее запрыгивала, словно ждала этого момента всю свою жизнь.

Ли добил сигарету марки Ньюпорт, бросил окурок на пол и затушил ботинком. Паркер предложила мужчине вторую, тот взял ее, прикурил и продолжил рассказ.

- Если я все правильно помню, а я в этом уверен почти на сто процентов, как-то Боб МакКи не возвращался с улова неделю. По дороге домой купил три букета цветов. Один для своей любимой женушки, Джоан, и еще по букету для каждой из дочурок: Барбары и Мэри. Мужика не было дома целую неделю, он сильно соскучился по родным и с нетерпением предвкушал радостную встречу, но судьба распорядилась иначе.

- А что случилось? – спросила Паркер.

- Мертвы. И жена, и дочки. Видать, уже несколько дней как до его прихода. Тела уже закоченели. – Ли стряхнул пепел через решетку клетки и вернул сигарету в зубы. – Боб похоронил своих родных на следующее утро, букеты, что он нес, чтобы подарить живым жене и дочкам, Боб положил на их могилы.

- Но если Боб МакКи был во время убийства на работе, то...

- Кто убил их? – закончил вопрос Паркер Ли.

Девушка утвердительно кивнула.

- Никто не знал, что произошло. Кроме Джоан и девочек, которые уже не могли ничего рассказать. В Уиттиер забрел один кочевник в поисках подработки. Знаешь, в те времена, в Великую Депрессию, это было в порядке вещей. Этот парень в частности предложил Джоан починить их исхудалый забор. За пятьдесят центов. Женщина поблагодарила гостя, но сказала, что не нуждается в его услугах: скоро придет муж и все отремонтирует сам. Но парень от голода и холода просто с ума сходил, он схватил Джоан за плечи и начал со всей дури трясти, пока та не пообещала ему те самые пятьдесят центов за починку забора. А когда кочевник отпустил жену Боба, та не удержалась на ногах, поскользнулась, упала и ударилась головой о ступеньку. Работяга запаниковал, конечно, ни о какой явке с