Единственным, что я слышала громко и отчетливо, был собственный зашкаливающий пульс.

Трясущимися пальцами я открыла дверь в комнату и захлопнула ее за собой. Потребовалось несколько заходов, чтобы снять штаны, и все равно я споткнулась. Потом из последних сил доползла до кровати и зажмурилась.

Через несколько секунд сверху донесся скрип. Поначалу такой тихий, что из-за музыки его почти не было слышно, однако с каждой минутой он становился громче.

Я уставилась на потолок. Очень медленно до меня дошло, что происходило наверху.

Стены вращались все сильнее, и я перекатилась на бок. В последний момент мне удалось дотянуться до мусорного ведра под столом. Пока спинка кровати Блейка ударялась о стену, посылая в мою комнату ритмичный стук, я исторгала все содержимое желудка. И хотя я обещала себе больше не плакать после Лос-Анджелеса, ни секунды больше не могла бороться со слезами. Рыдая, я цеплялась за ведро, когда тело содрогнулось от второго приступа тошноты.

Глава 6

Четыре года назад

Я взяла маркер, который до этого сунула за ухо, и зубами сняла крышку. Зеленым стержнем провела по строчкам, которые нужно было выучить наизусть. Выделив все, прочла диалог несколько раз подряд. И лишь когда появилось ощущение, что я более-менее запомнила последовательность предложений, закрыла глаза и прошептала текст так тихо, чтобы меня никто не услышал.

– Что делаешь, Блинчик? – спросил кто-то и сел передо мной на скамейку. Я сидела на ней верхом, расставив ноги и болтая ими по обеим сторонам, и этот человек сделал то же самое.

Я хмуро взглянула на Блейка:

– Ты же в курсе, как я ненавижу это прозвище.

Он лишь ухмыльнулся:

– Могу придумать какое-нибудь другое.

– Не знаю, помнишь ли ты, но у меня уже есть имя.

Его ухмылка превратилась в улыбку – улыбку, которая была его секретным оружием. Я подозревала, что к тому моменту Блейк уже прекрасно понял, какое влияние на меня оказывает. В последнее время он улыбался мне еще чаще, чем обычно, и я гадала, к чему бы это.

– Джуд – очень красивое имя, но почти не оставляет простора для воображения в плане сокращений или прозвищ, – задумчиво произнес он. – Я придумаю что-нибудь получше. Что-нибудь, что будет принадлежать только нам с тобой.

Я старалась не искать в его словах скрытый смысл.

– Пока это не «Блинчик», я буду рада любому, – пробормотала я и снова уткнулась в строчки.

– Я запомню.

Он придвинулся ближе. Мое тело не могло решить, как на это реагировать. Мне стало одновременно жарко и холодно. Так происходило всегда, когда он находился рядом со мной – что случалось слишком часто. Блейк и Эзра каждый день зависали вместе. С тех пор как у меня перестало получаться просто отмахиваться от этого покалывания, его присутствие стало сводить меня с ума.

– Ну-ка покажи. – Он потянулся за моим сценарием, однако я оказалась проворней и убрала текст из зоны его досягаемости.

– Тебе больше нечем заняться?

Блейк отклонился на каменной скамье назад и оперся на руки. Пару мгновений разглядывал меня, а потом ответил:

– Вообще-то, нет.

Я приподняла бровь:

– «Вообще-то»? Тебя продинамили?

Он передразнил меня, тоже изогнув одну бровь:

– Во-первых, не надо так самодовольно смотреть. Во-вторых, естественно, меня не продинамили.

– Естественно, нет. – Теперь я не удержалась от ухмылки. В Блейке было больше самоуверенности, чем надо. Сейчас он уже стал даже хуже Эзры, и тем не менее ни на того, ни на другого просто невозможно злиться дольше одной секунды. Они самые дорогие люди в моей жизни. Пускай эти двое проводили слишком много времени за играми в приставку, слишком часто надо мной подшучивали и, по-моему, чересчур зазнавались.

– Если хочешь знать: это я кое-кого продинамил.

Я встретилась с пронзительным взглядом его зеленых глаз. Они сверкали на солнце. Если присмотреться, можно заметить в них маленькие крапинки, которые казались почти коричневыми и придавали его глазам еще бо́льшую глубину. Я могла бы часами просто смотреть на него. Со временем черты его лица все сильнее заострялись. И вместе с тем улыбка становилась все теплее, чем дольше мы дружили.

– Бедняжка, – чуть запоздало сказала я.

– Вот именно, бедняжка, – ответил он.

Он подвинулся еще ближе, так близко, что мы соприкоснулись коленями. Вверх по моей шее поднялась волна жара, и я затаила дыхание.

Когда на этот раз он потянулся за моим сценарием, я оказалась недостаточно быстра. Блейк открыл его и полистал страницы. А через пару секунд присвистнул:

– Как много текста.

Я согласно заворчала. К сожалению, мне не удавалось нормально сконцентрироваться, пока он дотрагивался до меня. В голове как будто осталась одна каша. Мне очень хотелось податься еще вперед и закинуть свои ноги на его. Или просто сесть к нему на колени.

– Это для фильма, – пробормотала я. – Сомневаюсь, что роль отдадут мне, но на кастинг все равно пойду.

– Прочь сомнения, Джуд. Я с удовольствием тебе помогу. – Он перевернул страницу, откашлялся и громко прочел выделенный маркером отрывок: – Я так не могу, Мэттью!

– Это моя реплика. Я пробуюсь не на роль Мэттью, – возразила я, но Блейк как будто меня не слышал. Слишком пылко воспроизводил душераздирающий монолог.

– Если мой отец обо всем узнает, он убьет нас обоих! – Он продолжал, пока я не расхохоталась в голос.

Блейк поднял взгляд и посмотрел на меня с открытым ртом. У меня не получилось правильно истолковать выражение его лица, но, кажется, я заметила в нем смущение. Затем он помотал головой, и усмешка вернулась.

– Ты справишься, Джуд. Ты самая лучшая актриса из всех, кого я знаю.

Я улыбнулась:

– И многих ты знаешь?

– Только тебя.

– Тогда это не очень-то весомый аргумент, не находишь?

– Я видел, как ты играешь. Так что сужу с большой долей вероятности.

– Ты ходил только на репетиции, Блейк.

Он взглянул на меня, склонив голову к плечу:

– Почему ты пытаешься убедить меня, что не обладаешь талантом, Джуд?

Во рту пересохло, и я сглотнула. Больше всего мне хотелось снова уставиться в текст, но Блейк так пристально смотрел, что я была не в силах отвести глаза.

– Потому что мне страшно, – тихо призналась я. Произносить эти слова вслух казалось практически чем-то запретным. – Мама с папой столько денег тратят на уроки актерского мастерства. Я больше ничем не занимаюсь и почти не вижусь с друзьями. А что, если все это зря? Что, если на прослушивании я опять опозорюсь? Ты же в курсе, что случилось в прошлый раз.

Блейк махнул рукой:

– «Что, если» –