придётся прижечь — обработать ведь нечем. Но тут же вспомнил про зелье, которым можно хотя бы промыть. Прижигание — это будет ну очень-очень больно.

Когда я подтащил Дарки к костру, к нам подошла незнакомка, виновато глядя на рану. Она что-то сказала, пытаясь жестами показать смысл слов.

— Вообще не понимаю, — ответил я ей. — Ни слова не понимаю.

Тогда она куда-то указала пальцем и показала, что сходит туда и обратно. Ну хоть что-то понятное сумела показать. И незамедлительно ушла.

Я время не терял и промыл рану Дарки, надеясь, что зелье будет работать как антисептик и заживляющее средство. Но этого, к сожалению, не произошло, хоть и вылил я четверть бутыля.

— А что это за животное было? — спросила Дарки. — Это ведь оно прогнало этих дикарей?

— Оно, — ответил я. — То самое, о котором я рассказывал. Мы ему теперь многим обязаны. Зверь нас спас. У самих нас шансов было ничтожно мало.

— Да, я тоже это поняла в какой-то момент. Эти дикари слишком ловкие. Никогда не видела ничего подобного.

Незнакомка вернулась с какими-то листьями в руках и принялась что-то показывать. Из её жестов я понял, что листву нужно растереть и приложить к ране. Но стоит ли ей доверять?

— Попробуем, как она предлагает? — спросил я Дарки. — Может, правда поможет?

— Подожди. Я, кажется, слышала от неё знакомые слова.

Точно! Дарки же говорила, что знает много языков.

— Попробуй поговорить тогда.

Глядя то на одну, то на другую, я лишь догадывался, что они отчасти понимают друг друга. Дарки дополняла слова жестами, задавала вопросы, судя по интонации. Незнакомка же либо кивала, либо отрицательно вертела головой, продолжая держать в руках листья. Под её чёрными-чёрными и длинными волосами я только сейчас увидел острые уши. Так она тоже эльфийка, просто не белая и не тёмная, а смуглая. Тогда нет ничего удивительного в том, что они могут хоть как-то друг друга понимать. Корни же наверняка общие, как и язык.

— Кое-как, но я её поняла, — посмотрев на меня, сказала Дарки. — Она говорит на какой-то смеси разных древних языков, много слов, которые я вообще не знаю. Думаю, можно ей довериться. Она объяснила, что эти листья нужно растереть в крошку и приложить к ране. Рана заживёт быстро, не оставив никаких следов. Листья, если я правильно поняла, с какого-то напитанного магией дерева. По-моему, тут любое растение пропитано магией, только в разной концентрации.

— Смотрю, — прервал я её, — ты так увлеклась новой информацией, что уже и забыла про рану. Давай-ка сделаем так, как предлагает эта девица. Об остальном позже поговорим.

— Ты, пожалуй, прав, Гарри.

Посмотрев на стоящую незнакомку, я протянул руку. Она передала мне листья. В её руках они казались обычными, но как только я рассмотрел их поближе, понял, что далеко не обычные. Прожилки светились слабым тёплым зелёным светом.

Осмотрев листья с любопытством, я растёр их в руках. И это было так легко. Хотя вроде бы сырые, но превратились в светящуюся крошку.

Я ссыпал полученное содержимое на рану и посмотрел на реакцию Дарки.

— Ну как? Есть эффект какой-то?

— Есть, — улыбнулась она. — Сразу чувствуется, как боль уходит. Рану как будто чем-то тёплым и приятным объяло. Я даже могу легко сама встать.

— Нет-нет, — возразил я, — этого делать точно не стоит. Рассыплется же. Лучше пока лежи. Об остальном я позабочусь сам.

«Вот и поспали», — поднялся я с такой мыслью, оставляя Дарки отдыхать. Пожалуй, нужно что-то подстелить ей, ведь хоть и тепло, а сырость от земли небольшая всё равно не пойдёт на пользу.

Незнакомка так и стояла, глазея на меня. Я в ответ посмотрел на неё. Вроде и хотел улыбнуться, но не было никакого желания: то ли потому что случившееся заставило понервничать, то ли потому что как-то неосознанно, наверное, считал смуглую эльфийку виноватой. Хотя в чём её вина? Она просто спасалась бегством от похожих на неё. Зато подтвердилась одна из версий, что тут живут натуральные дикари. Это было видно и по одежде. Нет, конечно, ничего общего с индейцами с Земли у этих эльфов не было, но вот образ жизни, по-моему, схож.

На эльфийке было не такое уж тряпьё, как мне показалось сначала. Вполне сносная коричневая юбка и подобие топика того же цвета. Бóльшая часть тела, конечно, оголена. Никаких других аксессуаров не было. Ходила она босиком. Ещё бы разобраться, от кого она удирала конкретно и где её дом. Но этим пусть лучше займётся Дарки, ибо может с ней поговорить хоть как-то, в отличие от меня.

Незнакомка указала на мою руку. Я нахмурился и глянул: да, меня же один раз полоснули. Впрочем, рана совсем ерундовая, если сравнить с раной Дарки, так что я махнул рукой, показывая дикой эльфийке, что всё само заживёт. Она завертела головой и умчалась в кусты. Вот неугомонная. Видать, снова за теми листьями убежала. Ну а я решил подобрать трофей.

Подойдя к убитому мной дикарю, я скривился и вытащил из его глаза болт. Хоть один, но и тот очень важен в нынешней ситуации. Затем подобрал трофей — нож, которым меня и порезал противник. Покрутив в руке это оружие, я отметил, что сделано оно очень даже ничего. Рукоятка из камня, в которую был вставлен сам клинок. Поначалу удивило то, как в камне держался клинок, но моё внимание тут же переключилось на металл. Это не сталь и близко. Никакого блеска, матовый синеватый цвет с какими-то серыми вкраплениями, создающими рисунок паутины. Лезвие очень острое. В руке нож лежал довольно удобно. И всё-таки: как они сделали рукоятку из камня, которая держит клинок? Камень же не плавится. Или это особенный камень? Или не камень? Впрочем, не важно. Главное, что у меня теперь есть хоть какое-то оружие, ибо свой меч отдал Дарки.

Когда я решил перетащить труп подальше от нашей полянки, прибежала дикая эльфийка с листьями в руках. Она взглядом и жестами показала, что обязательно