— Может, поможешь?! — не выдержала наконец Тамара.

— Не могу. Я жутко занят. Ищу адрес, по которому меня направили, имени всех чертей. Не подскажешь, где это?

— Сволочь! — ругнулась моя царица.

— Обожаю таких страстных женщин! Оскорби меня еще! — усмехнулся я, но все же протянул руки и одним рывком вытащил Тамару из шкафа.

Нужно было, конечно, ее отпустить, но мне вдруг захотелось потянуть это мгновение, в котором аппетитные формы царицы находились под моими ладонями. Близость Тамары странным образом будоражила, хотя, быть может, всему виной было мое длительное воздержание? Да черт! Ну кому я вру?

Руки невольно сползли ниже, к ее выдающейся заднице, и тут же последовал предупредительный сигнал — ночная жрица со вкусом наступила мне на ногу.

— Твою мать! Ты что, задалась целью перепортить все мои туфли? — поморщился я, но все же отступил на шаг.

— Твои чертовы туфли — это все, что тебя волнует?

— Нет, еще меня волнуешь ты, — ухмыльнулся я многозначительно. — Так что, если ты успокоилась, может, поговорим наконец как нормальные люди?

Как нормальные люди, угу. Можно подумать, нам такие разговоры могут удасться. Да мы только и делали с первой встречи, что сводили друг друга с ума. Друг друга и заодно — себя. Ну я, по крайней мере, точно.

— Ладно, — решила я и царственно направилась на кухню. — Можешь зайти, — полуобернулась к Разумовскому.

Нам взаправду было что обсудить. Я же и поехала к нему в офис в том числе, чтобы обсудить присутствие в жизни Игоря и близнецов той самой няни.

К ее наличию в своих разговорах мы так и не возвращались, да и некогда нам особо было, учитывая выходки детей. Так что сейчас предстояло обговорить еще и это.

Игорь присел за стол и положил ногу на ногу, воззрился на меня с любопытством. Что хотел прочесть на моем лице — не знала. Но очень надеялась, что это будет не смущение. Да, именно его я и начала запоздало испытывать, когда память подбрасывала мне то наш поцелуй (конечно, он ничего не значил! Но все же), то его слова. «Меня волнуешь ты».

Божечки, перестань так на это реагировать, Тамара, а то не миновать беды.

— Итак, меня тревожат две вещи, — сказала я не совсем уверенно.

— Всего две?

— Ну, одна из них весьма конкретная, вторая — расплывчатая.

Разумовский поморщился. Я, не дожидаясь его мыслей на этот счет, быстро протараторила:

— Начнем с расплывчатой. Я не совсем понимаю, куда мы движемся в нашем с тобой договоре.

Теперь Игорь вскинул брови.

— Куда мы движемся? — уточнил он. — Не совсем понимаю, о чем ты. Мне казалось, что все условия обговорены были сразу. Мы движемся к моему холостому положению. Надеюсь, пожизненному.

От этих слов во рту появился привкус горечи, но я быстро взяла себя в руки. Прежде всего перед самой собой. Я подумаю о сказанном позже.

— И как успехи? — невесело усмехнулась.

— Пока не очень. Хотя, родственники и дали мне понять, что больше кошек им не нужно.

— Они выгнали Пушка и Мурку? — ужаснулась я.

— Нет.

Разумовский поджал губы. То ли недовольно, то ли пытаясь сдержать улыбку.

— Дядя спешно записался к аллергологу. Мурку и Пушка они оставляют себе. И Микки этому уже не очень-то и рад.

Я облегченно выдохнула. На поиски несчастных котов, выдворенных бог знает где, у меня просто не было сил.

— Так. Есть еще кое-что.

— Говори.

— Твои дети.

— А что с моими детьми? — напрягся Игорь.

— Надеюсь, что с ними все хорошо. Но если при каждой нашей встрече они будут пытаться меня отравить, или сжить со свету любым другим способом — я не выдержу.

Разумовский посмотрел на меня мрачно и пристально. Мне даже неловко стало под его взглядом. Казалось, в любой момент он может просто встать и уйти, сказав, что пришлет мне чек за оказанные услуги.

Вместо этого он спросил:

— Ты хочешь все закончить?

Я чуть не ответила, что «все» у нас даже и не начиналось и вряд ли начнется, вместо этого уточнила:

— Нет. А ты?

— И я не хочу, — тут же откликнулся Игорь. — К тому же, — расплылся он в улыбке, — детям теперь есть чем заняться. К ним сегодня прибыла их новая няня.

Сердце мое заколотилось с такой силой, что я чуть не стала хватать ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба. Это была тема номер два. Весьма такая конкретная.

— Об этом я и хотела поговорить, — вздохнула и опустилась на стул. — Хотела, чтобы этой твоей Веро был дан отказ.

Брови Разумовского снова приподнялись.

— И кто будет смотреть за близнецами? Может, ночью к ним станет прибывать нянюшка Макфи (персонаж фильма «Моя ужасная няня» прим. автора)?

— Нет. Я рассчитывала найти с ними общий язык.

Игорь снова поморщился.

— Если ты забыла, у тебя прямо противоположная задача, дорогая!

— Если бы ты не придумал всю эту затею с подставной невестой, у нас с твоими детьми могли бы быть прекрасные отношения!

Мы вперились друг в друга взглядами. Я, как надеялась, выражала глазами все недовольство, которое буквально бурлило в крови.

— Ладно, — сдался наконец Разумовский. — Но ты зря переживаешь. Готов побиться об заклад — Веро не выдержит и пары дней. А чтобы… — он задумался на секунду, после чего выдал, — а чтобы ты лично удостоверилась в этом, поехали прямо сейчас ко мне домой.

— Разумовский… какой же ты… — выдохнула я, впрочем, чувствуя облегчение.

— Какой? — чуть склонил он голову и смотря на меня лукаво.

— Такой. Жди десять минут. Я пошла одеваться.

Крики несчастной Веро мы заслышали сразу же, когда прибыли к дому Разумовского и его машина остановилась возле огромных ворот.

— Помогитеееее! Спаситееее!

— Леееелик! — тихо выдохнул Игорь, и я нервно хохотнула.

— Кажется, звук доносится откуда-то сверху, — проговорила, задрав голову и всматриваясь в верхушки деревьев.

— Да уж… вон она, — указал Разумовский на крону дуба, в которой просматривалась чудом попавшая туда Веро.

— Пошли спасать Поппинс твоей Мэри? — уточнила я у Игоря, и мы, переглянувшись и едва сдерживая смех, направились в сад.

— Кажется, вид Веро на дереве тебя не слишком удивляет, — заметила Тамара, когда мы направлялись к садовому сараю за лестницей, чтобы спасти загнанную на дуб жертву.