Он указал на экран. Пибоди зашипела, Ева поглубже засунула руки в карманы.

– Стойкий штрих, тонкий кончик, «Коммон Санфорд». Стандартный черный цвет. – Он потянул на себя один из ящиков письменного стола. – Типа вот этого. Такой валяется в миллионах ящиков и продается в миллионах лавок, как и долбаная проволока. Наши специалисты по крови согласны с Моррисом: все было так, как он говорит. Потерпевшая сидела, удавку накинули сзади, потом ее уложили. Это все, Даллас. Хочешь больше – дай материал для работы.

– Ладно. – Ева приказала себе расслабиться, разжала кулаки и вынула руки из карманов. – Я поняла.

– Я знал потерпевшую, – бросил Беренски как ни в чем не бывало.

– Ну-ка, ну-ка…

– По судам. Мы же вечно даем там показания. Я всегда восхищался ее внешностью – а кто нет? Но хочешь знать мое мнение? Она была той еще стервой. Я часто с ней спорил – и побеждал. Это потому, что я хорошо работаю, – объяснил он гордо. – Мы тут не зря протираем штаны, вкалываем не хуже тебя. Поклонников твоей потерпевшей ты среди нас не найдешь.

Ева огляделась. Сплошь лабораторные столы, колбы, стеклянные стены. Куча народу, большинство в белых халатах поверх уличной одежды. В их возню с инструментами, приборами и компьютерами она давно отказалась вникать.

– Она трахнула кого-нибудь из твоих ребят?

– Я не спрашиваю своих ребят, с кем они спят. Обычно.

– Я про суд. Случалось ей опровергать чьи-нибудь показания, перечеркивать чей-нибудь труд?

– Наверное, не без этого. Она была профессионалом, голова у нее работала отлично, язык тоже. Она все могла перевернуть с ног на голову, сама знаешь.

«Мне ли этого не знать!» – подумала Ева.

– Бывало так, чтобы из-за нее суд признал показания твоих подчиненных недостоверными или ложными? Кто-нибудь чувствовал себя опозоренным по ее милости? Кто-нибудь ей угрожал, считал ее своим личным врагом?

Он так оскалил зубы, что их не смогли скрыть его усы.

– Уж не ищешь ли ты преступника здесь?

– Где я только его не ищу! Ты здесь главный, вот и давай, смотри свои записи, ломай голову. Мне нужен список всех, у кого бывали с ней нелады. Слишком чистенькое убийство, Дикхед. – С ним бывало непросто иметь дело, но он заслуживал уважения за то, как отстаивал своих. – Кто лучше спецов по вещдокам разбирается в том, как оставить место преступления без малейших улик?

– Это ты брось!

– Мне это нравится не больше, чем тебе, но никуда не денешься, придется через это пройти.

Она удрала, не позволив ему спорить, и его ругательства безвредно отскочили от ее спины. Но на самом деле Ева не торопилась. Она знала некоторых лаборантов и техников по именам, а кое-кого из них даже в лицо. Хотя большинство оставались для нее неразличимыми лабораторными тенями.

Вдруг кто-то из них воображает свои отношения с ней более чем формальным контактом между копом и «ботаником», влюбленным в лабораторную колбу?

Когда Ева вернулась в отдел расследования убийств, ее ждало сообщение от Фини. Пришлось идти к электронщикам, к своему бывшему напарнику, теперь – капитану, возглавлявшему этот отдел.

Через стеклянную стену она увидела, что он работает один. На нем была мятая рубашка цвета жидкого кофе с короткими рукавами. Его физиономию верного бассет-хаунда венчала рыжая некогда шевелюра, проигрывавшая бой седине.

Увидев ее, он кивнул, не думая изображать гостеприимство.

– Ну и головоломку ты нам подбросила!

– Разве ты не соскучился по сложному делу так же, как я? То-то я никак не могла найти подходящего слова. Спасибо! Именно «головоломка».

Он еще раз кивнул и шагнул к автокухне.

– Будешь шпинатный коктейль?

– Обойдусь. И постараюсь обходиться, пока буду жива.

– Тебе полезно, – упрямо сказал он, нажимая кнопки. – Держи! – Он протянул ей кофе.

– Ты ведь грозился шпинатом. – Аромат говорил сам за себя. – Пахнет кофе. Настоящим, как у Рорка.

– У меня есть связи. Ввожу программу «шпинатный коктейль». Никто из моих парней не станет пить такое даже под угрозой смерти. Их отпугивает все, в чем отсутствуют сахар и кофеин.

– Теперь понятно, как ты пролез в начальники.

– Правильно мыслишь.

Она покосилась на стену из экранов. Каждый показывал место преступления, снятое камерами наблюдения под разными углами.

– Что скажешь о нашем подозреваемом?

– Если он не на ходулях, то рост – пять футов десять дюймов. Обувь – городские ботинки, цвет каштановый, размер – унисекс, у этих – 39. Для женщины великоваты, для мужчины наоборот. Популярная универсальная модель. Ее носят многие посыльные. Хороши и удобны в носке, и цена что надо. На вид не новые.

– Действительно, скорее, ношеные.

– Вес подозреваемого не скажу, могу соврать. Определить, что на нем за перчатки, тоже не выходит. У меня выбор из трех моделей, все самые обычные, стандартные.

Он удобнее уселся на табурете.

– Вот тут в объектив попал краешек его левого виска. При увеличении и улучшении картинки компьютер затрудняется с расой: то ли белый, то ли полукровка. С полом тоже неясность: изображение дает недостаточно информации. Руки и ноги маловаты для мужчины, но не настолько, чтобы насторожиться. Рост великоват для женщины, но тоже не настораживает. Всего этого можно достичь искусственно.

Исключаем чернокожих, латиноамериканцев, азиатов. Остается рослая женщина, только размер ноги великоват, или мужчина с изящной ручкой и ножкой, белый или метис.

Возраст не определен. Правша – анализ почерка дает вероятность девяносто шесть процентов. На кнопки панели сигнализации давил пальцем правой руки, правой же доставал из кармана то, что мы называем шокером. Криминалисты из лаборатории говорят о той же вероятности.

– Что ж, это все-таки больше, чем было у меня, когда я туда вошла. Как там с коммуникаторами и компьютерами потерпевшей?

– На них я посадил Макнаба. – Молодого человека Пибоди. – Контакты с ее офисом, с клиентурой – ты все получишь, с матерью и сестрой на Рождество, с «Дискрешн» – агентством наемных компаньонов. Одного такого она заказала себе на Рождество.

– На дом?

– Нет, в номер отеля «Фор Сизонс». Номер заказала сама, заехала в сочельник, компаньон явился в полночь.

– Я этим займусь.

– Сейчас Макнаб проверяет весь ее арсенал: домашний и офисный компьютеры, планшеты, коммуникаторы. В день смерти у нее была удаленная конференция с партнером по фирме и с рядом сотрудников.

– Стерн говорит то же самое.

– После Рождества она мало общалась с родственниками и коллегами. Получила три видеописьма, рекламу на карманный коммуникатор, одно письмо на офисный коммуникатор от людей, с которыми у нее намечалась встреча в вечер убийства. Последнее привлекло особое внимание, но оно чистое. Макнаб сообщит, если будут зацепки. Так что на данную минуту у нас нет ниточек: никаких стычек, подозрительных контактов, даже ошибочных звонков.