— Кто бы тут ни бродил, тебе до него не добраться — руки коротки!

— Это мальчишка твой вернулся, да? — Сторож вытянул шею, разглядывая темень позади князя. — Он?

— Сам пойди и проверь.

Лютик чуть не закричал от страха, представив, как волк подходит ближе. Ведь князь и шевельнуться не может. Не защитит он его, и сам погибнет, и трава зря пропадет. А князь ровно нарочно дразнит зверя!

Но Властимир рассчитал верно. Сторожу показалась подозрительной уверенность пленника, и он поспешил прочь, зовя Гао.

Забыв про второго сторожа, Властимир обернулся к,Лютику:

— Всего миг у нас есть. Давай скорее траву!

Мальчик встал на носки, протягивая стебельки к самому лицу князя, чтобы тот мог взять их с его ладони. Не сразу Властимир нашел его руку и ощутил на губах незнакомый, чуть дурноватый пьянящий вкус. Такого ему ни разу пробовать не случалось.

Второй сторож бросился следом за первым, но его остановил голос пленника. Он присмотрелся и заметил мальчишку: тот как раз что-то давал князю. Псоглавец достал нож и крадучись, обходом пошел в их сторону.

Попробовав трын-травы, Властимир напряг руки, пробуя крепость цепей. Они затрещали жалобно. Сторож понял, что дело плохо, и бросился вперед.

— Еще, Лютик, — попросил Властимир. — Еще осталось?

— Да, немного…

Мальчик опять протянул руку. Князь успел коснуться ртом травинки, но в этот миг Лютик вскрикнул и дернулся. Ладонь неловко мазнула по лицу Властимира. Смутно донесся глухой стук падения.

Второпях слизнув застрявшую в отросшей бороде былинку, Властимир позвал:

— Лютик, где ты? Иди сюда… Что с тобой случилось-то?

Мальчик молчал.

Вдруг совсем близко послышался шорох, и в ноздри князю ударил резкий запах зверя. Вытащив из спины мальчика нож и вытерев его, второй сторож подошел вплотную и оскалился довольно:

— Нет больше твоего щенка. Понял?

Подбежали остальные. Еще издалека Гао увидел почти все: как размахнулся ножом сторож, метнув его. Как упал мальчик, тут же отброшенный в кусты, как потом убийца подошел к пленнику, вытирая нож о свою же шкуру. Вожак спросил:

— Что тут было?

— Мальчишка вернулся, — объяснил сторож, — и что-то ему притащил. Да только радости ему это не доставило — ничего он дать не успел. Убил я его.

— Что? — воскликнул Властимир. — Повтори, что ты сказал, зверь! Ты убил его?

— Не веришь, — довольно оскалился сторож. — Ну, да где тебе — слепой, ничегошеньки теперь не увидишь, как ни старайся… Но, если мой вождь на это согласен, я могу дать тебе своими глазами убедиться, что это не ложь.

Он заговорщицки подмигнул Гао, и тот кивнул, радостно скалясь. Этот человек столько водил их вокруг пальца, что теперь не грех и поизгиляться над ним немного.

Повинуясь, сторож бросился в кусты и выволок поближе к скованному князю тело.

— Смотри, если увидишь, — сказал он.

Волки, что толпились вокруг в ожидании развлечения, рассмеялись, и смех их на сей раз показался Властимиру горше всего на свете. Смотреть на то, чего глаз не видит, и не знать, есть ли на что смотреть!

Он вспомнил тихий крик Лютика, вспомнил, как дернулся мальчик, как потом его рвануло назад. Ярость ударила в голову. Пьянящая ярость, когда уже все равно, что будет с тобой, и нет нужды беречь буйну голову.

— Ну, если вы убили его…— молвил он.

— Сам проверь, коли словам не веришь, — раздалось в ответ.

— Берегитесь тогда!

Захохотали в ответ псоглавцы. От их смеха помутилось что-то в голове Властимира, и он рванулся из цепей.

Цепи лопнули со звоном, будто порвалась струна на гуслях, и упали. Смех еще булькал в глотках пораженных зверей, а князь уже шагнул вперед и наткнулся на чье-то тело у ног.

Онемевшие руки плохо слушались, но звериная, неведомая прежде сила вливалась в них, распирала грудь, толчками с кровью бежала по жилам, мутила разум. Он припал на колено и коснулся нежданного препятствия руками.

Пальцы дотронулись до маленькой руки, такой знакомой. Совсем недавно она трогала его руку, поднималась к его лицу. Перебирая плохо гнущимися пальцами, князь добрался до лица мальчика. Оно было еще теплым, но сердце уже не билось.

— За что? — выдохнул Властимир, не веря тому, что сказали ему руки. — Его-то за что? Ребенок ведь!

— А пусть не помогает, — неуверенно откликнулся кто-то.

— Ребенка-то за что?

Псоглавцы затопотали вокруг, переговариваясь и осторожничая. Властимир понял, что свободен, и впервые за столько дней может делать то, что хочет, что как ни мало досталось ему трын-травы, но свое дело она сделала. Осторожно отодвинув тело мальчика, он поднялся на ноги.

Волки дрогнули. С места их сорвал приказ Гао:

— Взять его! Живым!

Сразу с двух сторон накинулись псоглавцы на князя, хватая лапами и пытаясь завести его руки назад. Но сила уже ударила в голову человека, приглушая разум и осмотрительность, и Властимир рванулся, как медведь, стряхивая с себя врагов.

Они посыпались наземь, как спелые желуди с дуба. Поймав двух самых неповоротливых, князь столкнул их лбами, услышал стук и хруст, а потом лицо его и руки обрызгало чем-то влажным.

Отбросив один труп, Властимир перехватил второй поудобнее и бросился догонять волков. Трын-трава обострила его слух и удвоила против обыкновения силу. Волки уворачивались от него, но несколько неудачников все же попались. Не тратя времени, князь душил зверей, ломал им хребты и отбрасывал в сторону.

По знаку Гао двое самых сильных псоглавцев бросились на безоружного пленника с ножами. Почувствовав, как лезвие пропороло кожу, Властимир поймал нож, вывернул лапу зверю и всадил нож ему под лопатку.

Второй волк зашел со спины, но Властимир почуял его тяжелое дыхание и развернулся, встречая нож грудью.

— Брать живым! — послышался крик Гао.

— Подойди, возьми! — позвал его князь.

Что-то свистнуло в воздухе, и на плечи ему упало два аркана. Но он напряг плечи — и арканы лопнули легко, как травинки.

— Что вы стоите? — кричал Гао. — Разом все навалимся — и дело с концом.

Волки притихли, по чуть слышному шороху их лап князь догадался, что его окружают.

— Только не убивать! — надрывался Гао.

Властимир не видел своих врагов, но они были вокруг и ошибиться было невозможно. Нож его мелькал как молния, разя врагов без промаха. Левой рукой он без ошибки хватал за горло, правой наносил удар. Несколько псоглавцев висели у него на плечах, но не могли заставить его склониться. Князь раскидывал волков как сухие листья и всякий раз успевал поймать одного зверя, чтобы всадить в него нож. Если удар ножом не получался, в дело шли кулаки. Несколько зверей уже корчились на земле, держась за свороченную набок челюсть или выбитую руку. Подле них валялись тяжело раненные и убитые.