ночи. Синеока скинула с себя одежду и пошла искупаться в озере. Вернувшись, она постояла на крыльце, заметив краем глаза, как на неё пялится из Тойоты очнувшийся от небытия леший, и вернулась в кровать.

* * *

Утро выдалось тихим. Заливисто пели птицы, осторожно пробуждая лес и его обитателей. В пещерах берегини не слышали птиц… ничто не могло нарушить утренний сон. Теперь же они не были уверены, выспались они или нет?

Медленно, но верно берегини и берегины подтягивались к домику Синеоки, словно кто-то оповестил их об утренней планёрке. Потягиваясь, на крыльцо вышла Владычица. На крылечке сидел Шмель с корзиной ягод. Синеока, облачённая в одну рубашку, села на крыльцо рядом с ним.

— Ну что там у тебя?

— Клубника, голубика, костяника…

— Рассказывай.

— Лес наш вырубили. Землю вспахали. Могучий кедр, который веками хранил в себе магию, спилили. Вот в скорости соберут урожай пшеницы и корни его подрежут, чтобы вынуть из землицы нашей вовсе. Разошлись все. Я один остался. Куда податься? А тут голос твой, Владычица…

— Откуда знаешь, что я Владычица?

— Это знание в воздухе висит. Волшебством слова выписаны. Что это за место? И почему вы, подобно людям, в домах поселились?

Синеока вздохнула:

— А догадайся? На нашу землю тоже посягнуть захотели. Химический завод строить планируют. Но мы решили дать им отпор. И заявить права на Лисий Бор.

— Хотите воевать с людьми? — удивился леший.

— Хитростью взять хотим. Для этого у нас есть помощники из мира людей. Моя дочь Лилия. Она жила в людях с детства и Степан, отец Лавра. Так уж получилось, что Лиля без магии в мир пришла. А сыночку Лавру повезло. Не часто мальчики с магическим даром рождаются на свет. Я свела их вместе. Слава Богам! Такие удачные идеи приходят в голову не часто! Деревню построить они предложили. Зачаровать так, словно стоит она здесь сто лет. И неча на неё посягать! Развернём производство, чтобы показать насколько дорого им обойдётся покупка леса и всего нашего хозяйства. Покажем бумаги!.. Как думаешь, получиться?

— Кто знает? Может быть, и получится. Буду держать за вас кулачки. Сдаётся мне, что магических узлов, что не так много по миру разбросано, совсем почти не осталось. Пробовать нужно! Может, и правда бумаги помогут? Людям уже ничего не страшно. Не магия, ни драконы…

— Вспомнил! Драконов уже тыщу лет никто не видел. Всех повывели.

— Люди и повывели! Остались токма мы. Пока прячемся — живём, а выйдем на свет… и непонятно.

— А ну-ка перестань! Не хочу, чтобы ты зерно сомнения в меня заложил!

— Спросить хотел… Можно мне у вас остаться? А то не выживу ж?

— Как тебя зовут, добрый молодец? — смягчилась Синеока и и леший улыбнулся. Он и забыл уже, что молод и красив.

— Шмель. Люди мне даже фамилию придумали — Колос. Не веришь? Вот документы!

— Поздравляю тебя, Колос Шмель. Теперь ты не БМЖ, а гражданин Лисьего Бора, — ответил за мать Лавр, вдруг появившийся на крыльце. Знал, что Синеока не откажет.

Он подслушал разговор, стоя за дверью. Лешего ни каждый день увидеть можно, очень хотелось посмотреть и услышать его историю. Стоять рядом и глазеть было не очень удобно, но видя как Шмель относиться к Синеоке — как к госпоже, почувствовал и своё особенное положение. Встрял в разговор. К тому же в нём проснулся лидер. Он представлял себя ни много ни мало вождем племени… Будущим вождём.

— Прописку оформить не забудь! — снисходительно добавил он. А Синеока неодобрительно подняла брови и Лавр пожал плечами, извиняясь за неуместный тон. Шмель только глазами хлопал, сдержанно улыбаясь. Часть слов из человеческого лексикона были ему незнакомы. Хоть и прожил целый год в сарае у одного мужика из деревни.

Лешего нашли в лесу и приютили жители соседнего с Заимкой села. Обросшего и полуголого, с испуганными дикими глазами — его приняли за полоумного… Шмель не возражал. Старался держаться в стороне и редко вступал в разговоры с людьми, предпочитая проводить время на свежем воздухе. Работал пастухом или сторожем на полях…

«Активничать явно не в его стиле. Может, поэтому и профукал Кедровую заимку. Будь он поагрессивнее… поизворотливей… Могу ли я его судить? Сама не знаю, как бы поступила…» — задумалась Синеока, глядя на лешего.

— Лавр прав. Ребята помогут тебе устроиться, — она указала на берегинов. Те обсуждали этапы строительства дома нового типа. Рационализаторские идеи сыпались из них, как горох из дырявого мешка.

— Степан уже проснулся? Нам нужен он и Лилия.

Синеока воззрилась на Лавра, но он только пожал плечами и посмотрел на часы. На часах было не много ни мало пять часов утра. В такое время и берегини то обычно спят, а люди в отпуске тем более…

— Может, не стоит их будить? Такая рань!

— Нужно разобрать вчерашние покупки.

— Так это и я смогу, — радостно ответил Лавр. — Если это, конечно, человеческие покупки…

Он был уверен, что покупки сделаны в городе. Потому что лежали в машине, и ещё потому, что… феи ничего не продают и не покупают. Он открыл дверь автомобиля и увидел внутри складскую пещеру.

— Ого!

— День был длинный, и я подзабыла, что для чего вы используете.

— Проще простого.

— Можно и мне? Я тоже немного могу помочь.

— Конечно, Шмель! — обрадовался Лавр. Поднимать и переносить некоторые предметы потяжелее ему самому было не с руки.

— По некоторым вещам легко догадаться, для чего они предназначены. Вот, например, это… — он достал из пластикового пакета, в котором лежали различные принадлежности для кухни, чеснокодавилку и показал её любопытной публике. Берегини собрались у машины по просьбе Синеоки посмотреть и обсудить: нужны им человеческие вещи в домах или нет. А если нужны, то какие? В толпе воцарилось молчание, и чеснокодавилка пошла по рукам.

Одна из берегинь, державшая в руках горсть ягод, экспериментируя, засыпала несколько в давилку и сомкнула ручки. На её розовое платьице струйкой побежал малиновый сок, и она, уронив чеснокодавилку, отпрыгнула от не как от огня.

— В принципе, она права. Но обычно в ней давят чеснок.

— Спасибо, Лавр. Чеснок мы используем крайне редко. Но мне понравилась эта вещица как таковая. Ей же можно и орехи давить?

— А то! Я давил. Но дверью выходит лучше, — засмеялся Лавр.

Первым номером по домикам растащили кастрюли, сковородки и постельное бельё. Готовые шторы в шуршащих пакетах сразу разобрали на создание платьев. Стулья, обитые жаккардом, остались у Владычицы, но она одобрила заказ от желающих ещё на двести стульев, и сорок четыре кресла.