поведение. Наверное, не мог понять, что мной двигало. Глупость? Задор после тяжелой командировки в Фаркраст? Молодая самоуверенность? Приказы моей приёмной матери? Может, подозревал, что я пьян или одурманен?

— Ты понимаешь насколько низко и подло выглядит твой поступок, Иван Рансур? Ты значительно превосходишь в силе Райша. Ты прячешься за своей ступенью Возвышения, — сказал он, наконец, вернув себе самообладание.

— Прям как Райш, да, господин Симонек? — вновь ухмыльнулся я. — Только он прикрывается известностью своего клана. Интересно, а с чего вы так его защищаете? Вы чем-то обязаны его клану? Боитесь его? Или испытываете злость к моему?

Мужчина принялся сверлить меня почти таким же яростным взглядом, каким несколько минут назад меня хотела испепелить его помощница-менталистка. Спустя минуту он вдруг огорошил.

— А если тебя вызову на дуэль я, Иван? До смерти, — вдруг сказал он.

— Так управление Академии не имеет такого права, разве нет?

— В исключительных случаях, чтобы поставить на место кого-то из рекрутов либо в случае нанесения рекрутом очень тяжкой обиды, запрет на дуэль между им и кем-то из членов управления может быть снят. В том числе и на смертельный поединок чести.

— Это будет интересно, — ответил я ему, быстро придя в себя. — Будет что вспомнить. Целая дуэль с одним из командования Академии.

— Такое ощущение, что ты не понимаешь, что творишь и к чему приведут последствия твоих бездумных поступков, — покачал головой, внезапно успокоившийся или собравшийся Симонек. И подвёл итоги нашей встречи. — Посидишь пять суток в камере для начала.

Стоило мне выйти из его кабинета, как попал в руки троицы легионеров. Судя по их наличию в коридоре, Симонек уже с самого начала знал, чем закончится наш с ним разговор. Под их конвоем я прошёл до тюрьмы, где попал в руки тюремщиков. Там, несмотря на поднявшуюся ступень мне сполна досталось от блокираторов тюремной камеры. Слабость, лёгкая апатия… Состояние нестояния, как говорили мои приятели из прежней жизни. И голод. Пожалуй, последнее было хуже всего. Развитое тело требовало много еды. Очень много. А в тюрьме давали чуть-чуть больше того, чтобы не протянуть ноги. А главное, пища содержала минимум амбры. Да, для моего специфичного организма наличие данной субстанции было не так важно, как для аборигенов этого мира, но она придавала особенный вкусовой оттенок пище. Например, красногривый угорь в Фаркрасте был очень вкусным даже с минимумом специй, буквально с одной щепоткой соли. А здесь мне давали кашу на воде, хлеб и раз в день немного простых фруктов из самых распространённых в окрестностях Шида. И во всём этом амбры было чуть-чуть…

Всё рано или поздно заканчивается. Плохое и хорошее. Закончилось и моё наказание. Тот момент, когда я вышел из-под действия блокираторов стал для меня волшебным. Хоть и всего на несколько мгновений. После чего чувство владения телом и сверхспособностями вернулось. А вместе с ним усилилось чувство голода. К счастью, после исчезновения воздействия блокираторов я получил доступ к инвентарю. А там у меня имелось достаточно вкусных съестных припасов. Даже копчёное мясо угря на деревянных шпажках. Кстати, моя придумка в этом мире. Здесь такого способа приготовления толком не знали. Жарили на железных вертелах, с которых потом мясо срезали. А вот отдельных съёмных шампуров не было. Также использовали прутья, на один конец которого накалывали кусок-два мяса. Ещё запекали крупные рыбины целиком, «раскрывая» тушку, как книгу и насаживая на большую деревянную рогатку, больше похожую на двузубые вилы.

Дойти до казармы мне не дали. Буквально в сотне шагов от неё мне преградили путь четверо рекрутов. Двоих из них я знал. Первым был Райш, вторым его приятель, который закусился со мной в столовой, но до конца «сражаться» в словесах не стал и сдал назад. Прочую парочку я не знал, только видел на построениях, в столовой, в умывальне и так, изредка в остальных случаях.

— Как с памятью? Вернулась? — первым сказал я. И этим сбил настрой у толпы недругов.

— Ты… — зашипел Райш.

— Глаз выколю, если попробуешь оскорбить, — прервал я его и показал деревянную шпажку, на которой уже съел половину кусочков копчёного угря. — Вот этим.

Буквально на пару секунд наступила тишина. Первым её нарушил один из безымянных спутников Райша.

— Господин Круишер бросает тебе вызов на поединок чести, — быстро и громко сказал он.

— Отлично, — искренне обрадовался я. — Только один? Никто больше не хочет?

Лицо Райша дрогнуло. Явно не такой реакции он от меня ожидал. Да и прочие выглядели растерявшимися.

— Я и господин Боден из клана Круишер секунданты. Ждём твоих сегодня в течение двух часов, — продолжил всё тот же рекрут.

— А ты сам-то кто? — уточнил я. — Чьих будешь?

Отчего-то лицо собеседника пошло красными пятнами.

— Алнэн Лвек из рода Лвек, — сказал он. И ввернул. — Грамотные люди отлично разбираются в геральдике и знают все достойные и знаменитые фамилии.

«Ну и дурак», — хмыкнул я, а затем ответил в его же тоне, воспользовавшись грубейшей ошибкой паренька. — Ну так ты сам сказал, что нужно знать достойных и знаменитых.

— Ты!.. Поединок! До смерти одного из нас! — побагровел он и дёрнулся в мою сторону. Но тут же замер на месте, сделав всего один шаг.

— До или после дуэли с Райшем? — поинтересовался я у него.

— Друг, позволь мне первым наказать эту… этого наглеца? — посмотрел Алнэн на Райша. В последний момент он бросил быстрый взгляд на шпажку в моей руке и изменил окончание фразы. Видать, что-то про меня уже слышал и решил не искушать судьбу. Но слышал, скорее всего, совсем мало раз так наглеет и лезет в драку.

— Хорошо, мой друг, — покровительственно кивнул Райш. — Жаль будет, если ты его прикончишь и мне не достанется удовольствия пустить ему кровь.

— Наглецов и хамов хватит всем нам до конца жизни. Уверен, что в его компании смердов найдутся глупцы из тех, кто решит отомстить и бросит