руках и ногах, подвесок буквально на каждой женщине. Сейчас, правда, в кругу интеллигенции не принято носить много украшений, но это не значит, что их нет, они просто лежат в домашних сейфах или хранятся в банках, и их берут только для того, чтобы надеть в праздники. Я уж не говорю о том, какие огромные богатства накоплены в семьях бывших правителей княжеств — раджей и махараджей, гаэкваров, низамов и навабов. Богатства просто неисчислимые. Народы княжеств жили в такой нищете и в таком бесправии, которое трудно себе представить, — крестьяне, кроме работы на своих полях и выплаты налога, должны были в любое время и столько, сколько потребуется, работать на правителей княжеств, а также преподносить им, как, впрочем, и сборщикам налогов, старшинам деревень, землевладельцам и другим «высоким лицам», подарки по поводу разных торжественных событий в их семьях. Воистину тотальное ограбление народа имело прямым результатом наращивание колоссальных богатств — и в значительной их части именно в форме драгоценных украшений — в руках князей. И не только князей, но жрецов и жреческих корпораций больших храмов.

Сказано: «Рука ремесленника всегда чиста». Я бы перефразировала это выражение, сказав: «Рука ремесленника всегда творит красоту», многогранную, разнообразную, красочную, яркую — роспись и вышивку, ювелирные изделия и гравировку по металлу — и скромную, скрытую от глаз под покровом простоты и незаметности — игрушки и фигурки людей, богов, птиц и животных.

Основным материалом для этих поделок служит глина. На сырые или готовые — высушенные просто на солнце или подвергшиеся обжигу — изделия наносится роспись.

Такие изделия нередко бывают однодневками. Это совсем особая ветвь искусства — изготовление изображений богов, праздники которых ожидаются в ближайшем будущем, «домиков богини Лакшми» (богини счастья и процветания), ко дню осеннего праздника огней Дивали, ритуальных светильников или гирлянд, а иногда сложных, грандиозных сооружений вроде деревянных храмовых колесниц, на которых провозят фигуры богов по улицам городов. Подобно тому, как из месяца в месяц, круглый год, зацветают то одни деревья, то другие, а затем в один-два дня осыпают все лепестки, чтобы снова повседневно вспаивать только листья, так и мастера погружаются на неделю-две в подготовку ритуальных предметов к празднику, а когда он отшумит, когда колесницы разбиты на мелкие куски и розданы паломникам «на счастье», а богатые по убранству и интересные по композиции скульптурные группы богов сброшены в воды рек, опять возвращаются к своей обычной работе.

Трудно понять то полное равнодушие, с каким взирают все участники праздника на гибель произведений высокого ремесленного мастерства. Но объяснить его, конечно, легко: ритуальное действие считается гораздо более важным, чем труд ремесленника, который крайне дешев. На следующий год появятся вновь такие же, если не еще более красивые, изображения, и снова будут ввергнуты в воду, как их ввергают год за годом, век за веком.

Лепят из глины целые сцены из мифов и преданий не для храмов, не для продажи, не для музеев, а для того, чтобы показать их за деньги прохожим, а через день-два сломать. Таким образом мастера зарабатывают на жизнь. Это необыкновенно подвижная отрасль искусства. Целые поколения ремесленников обрекали и обрекают творения своих рук на немедленное уничтожение.

Сначала меня поражало отношение мастеров к необходимости истребления собственных творений — спокойно разбивают их молотком, подметают площадку и начинают лепить что-нибудь иное.

Сначала я ощущала острую потребность схватить их за руку, остановить это разрушение, но потом стала думать так же: «А куда их девать, эти фигуры?» Они громоздки и недолговечны, никто из местных жителей их не покупает, а для туристов они крайне неудобны, да такой мелкой ложкой к тому же и не вычерпаешь реки творчества.

Из того обилия мелкой глиняной пластики, которая поступает в продажу на рынки или в эмпориумы, внимание исследователя не могут не привлечь раскрашенные фигурки людей и животных, которые производятся в Бенгале, т. е. в Восточной Индии. Все, кто хоть раз в жизни видел наши вятские (дымковские) или более древние — тульские глиняные игрушки, с такой жадностью раскупаемые иностранцами, не могут не заметить разительного сходства между ними и этими бенгальскими фигурками. Сходство во всем — в технике изготовления, в композиционном решении, в форме, цвете и приемах раскраски. Даже к методу украшения их наклеенными кружочками или полосками из тончайшей золотой или серебряной фольги прибегают, словно сговорившись, мастера Вятки и далекого Бенгала. И не надо думать, что здесь играет роль позднее заимствование — эти фигуры в течение многих столетий изготовляют в индийских деревнях.

Когда я ставлю дома на стол игрушки вятские, тульские или севернорусские каргопольские вместе с бенгальскими и предлагаю кому-нибудь угадать, что откуда, то только специалистам это удается, да и то не без ошибок.

Между прочим, специалисты считают, что тульские и каргопольские игрушки более близки к произведениям мастеров Киевской Руси, чем вятские фигурки.

Заметная разница прослеживается лишь там, где в фигурку вложено явно индийское или сугубо русское содержание, да и то не всегда, но даже при этом техника исполнения остается сходной.

Странно, не правда ли? Неправдоподобно, не так ли? Как и чем это объяснить?

Объяснить пока еще нельзя, но сделать попытку такого объяснения можно попробовать.

И путь был долог…

Почти по всей Сибири, и в Приуралье, и в Забайкалье, и на Амуре русские употребляют слова «арца» или «архи», «араки» или «араки» для обозначения или хмельного напитка, приготовляемого (кстати, многими скотоводческими народами) из кислого молока путем перегонки, или тех творожных хлопьев, которые остаются в котле после завершения этой перегонки. А еще «арца» — это прокисшее обезжиренное молоко после того, как из него сбили масло. Так же называют и самогон из овощей, и виноградную водку, и особое блюдо, приготовленное из простокваши.

Слова эти не русские, не славянские и даже не из индоевропейских языков. Возможно, они были заимствованы из монгольского или тюркских языков (как, например, слово «кумыс»), а возможно, в эти языки попали из языков древних скотоводов — наших предков.

Есть ли у нас основания думать, что предки славян, предки русского народа знали процесс изготовления арцы? Да, мы можем сделать такое предположение, исходя из…древнеиндийского эпоса.

Заглянем в «Махабхарату», в первую ее книгу, содержащую много наиболее древних мифов и преданий. Здесь повествуется о том, как некогда, в