пластиковыми коробками от оборудования и наблюдаю за дверью трейлера. Через двадцать минут Алихан выходит из него, одетый в чистые треники, толстовку, кепку, низко надвинутую на лоб и тёмные очки, скрывающие глаза. Он еле заметно поворачивает голову, сканируя территорию съёмочной площадки, из-за чего я сильнее пригибаюсь за своими ящиками, ныряет в серебристый кроссовер БМВ и бесшумно уезжает со стоянки.

Когда прибывает шатл, чтобы развезти съёмочную группу по домам или на другие локации, я снова занимаю место рядом с Фатмой.

— Почему меня наняли на производство сериала? — Спрашиваю её я. — Наверняка на мою позицию можно было взять кого-то с опытом получше из местных.

Девушка непонимающе хмурится.

— Алихан потребовал, чтобы тебя наняли и сказал, что сам оплатит разрешение на работу. А ты что, не знала?

Теперь уже моя очередь таращить глаза.

Дома мы с Вероникой и Кариной сидим в зале вокруг низенького столика на покрытом пушистым ковром полу, едим турецкую пиццу — лахмаджун и запиваем её «Бомонти», турецким же пивом. Решено, что это небольшая репетиция моего новоселья в субботу. Вскоре должна подъехать Асия.

У нас экстренный совет по противоречивым сигналам.

— То есть, сначала он зыркает на тебя глазом, выдавая интерес. Потом требует, чтобы ты работала вместе с ним, и все наверняка считают, что ты с ним спишь. А сегодня, вместо того, чтобы пригласить на свидание или хотя бы отвесить пару комплиментов молчит и даже пытается оскорбить! — отхлебнув из стакана, размышляет вслух Вероника. — Вот эти триста лир, — это сколько, пятнадцать баксов? Я бы расценивала как способ указать на твоё место. В Турции не принято давать чаевые, если только ты не горничная в гостинице.

— Это что, его желание самоутвердиться за мой счёт? Как-то глупо ради этого отваливать за разрешение на работу несколько тысяч долларов, не находишь?

— Нахожу. Но и другого объяснения у меня нет, — задумчиво тянет она.

— А вдруг он маньяк? Сексуальный?! — с мечтательным вздохом предполагает Карина. — И в ресторане у Нусрета он неспроста появился! Наверняка отследил по сторис у Асии, что ты там! Примчался на всех порах, чтобы тобой полюбоваться! Не помню, чтобы он вообще куда-то ходил просто так, это ведь самый скрытный актёр в Турции. Наверняка фоторепортёры у него в печёнках сидят!

— Ооо, я была бы не против такого сталкера, — качает головой Вероника.

— Блин, надо что ли хоть один сериал с ним посмотреть… — Вслух размышляю я. — Почему за ним папарацци носятся, кроме того, что он — звезда?

Девочки смотрят на меня так, будто увидели привидение.

— То есть, ты устроилась на работу в самый популярный, не побоюсь этого слова, в мире сериал и даже не знаешь о чём он? Ты вообще в курсе, что за право переспать с этим мужиком любая из нас перегрызла бы другой глотку? — Карина патетически заламывает руки.

— Ну нет, Асия не перегрызла бы, — яростно трясёт головой Вероника. — У неё Коржик есть.

— Ладно, кроме Асии, — отмахивается Карина. — Я тебя умоляю, Снега, включи первую серию «Любовников августа» и ты забудешь о своём мистере Дарси, как о бледной немочи!

— С мистером Дарси в мокрой рубашке никто не сравнится, — морщу нос я. — Вы мне лучше скажите, как эффективнее всего учить турецкий язык. А то я там как робот со своим переводчиком.

Девочки наперебой советуют мне курсы, а ещё разные способы самостоятельного изучения — от прослушивания песен и просмотра сериала, до чтения книг и газет, и мы поднимаем тост за успешную адаптацию.

Когда к нам приходит Асия, то сразу подключается к совету.

— Надо провести разведку боем, — говорит она с видом знатока. — Сделай что-то бесящее и если он тебя уволит, то значит, всё, что мы тут обсудили — это только фантазии.

— Ойой, но мне нравится работа, деньги, которые за неё получаю и этот мужик, даже если я буду на него только смотреть!

— Не бойся за деньги. С твоей специальностью тут заработать — раз плюнуть. Ну хорошо, давай тогда по нарастающей. Начнёшь завтра с мелочи, а потом посмотрим. Сделает замечание — прекратишь. — И мы, вооружившись листком бумаги и ручкой, набрасываем план «Низведение и курощение», прямо как у Карлсона, хихикая и перебивая друг друга.

Глава шестнадцатая

На следующее утро жду наш шатл в длинном одолженном у Карины плаще. Когда я плюхаюсь рядом с Фатмой, она с удивлением разглядывает моё лицо, но ничего не говорит.

Приехав на студию, мы выгружаемся из автобуса и проходим в столовую. Пока завтракаем, продюсер Ахмет объявляет, что в ближайшие несколько недель снимаем в помещениях студии. Я нахожу гримёрку Алихана и, с облегчением обнаружив, что его ещё нет, приступаю к работе.

Так что, когда он входит, я уже вполне готова: разложила чемоданчик, намочила спонжики и жду, пока костюмер выдаст ему больничную робу. Актёр переодевается в неё, не сводя с меня озадаченного взгляда.

Взяв свои распечатки, он садится в кресло и подставляет лицо. Я принимаюсь за нанесение грима, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. Когда я заканчиваю, Алихан поднимается с места и, бросив на меня подозрительный взгляд, идёт на съёмочную площадку, где выстроили настоящую больничную палату.

Сегодня мы снимаем, как герой лежит на кровати в окружении аппаратов искусственного жизнеобеспечения, а его невеста пытается прорваться к нему сквозь заслоны врачей, чтобы произнести патетическую речь.

Встаю рядом с уже знакомыми мне ребятками из реквизитного отдела. Увидев меня, они складываются пополам от хохота, стараясь не издавать при этом ни звука. Я поднимаю брови и делаю невинный вид. Мне нужно покопаться в их закромах, чтобы воплощать свой план и дальше.

Когда сцена снята, подхожу к моему подопечному, чтобы подправить его болезненную бледность и припудрить нос. Под палящими софитами на безупречной коже выступают капельки пота. Он смотрит на меня, сведя брови от недоумения, и я кончиком пальца слегка стучу по переносице — расслабьтесь, пожалуйста. Теперь Алихан закатывает глаза и дышит очень сдавленно — подозреваю, что от вырывающегося смеха.

Закончив на съёмочной площадке, я несусь в гримёрку, чтобы подготовиться к комфортному снятию макияжа. Наверняка после всей той бледности, что я навела на парня, его кожа просто задыхается под слоями грунтовок и суперплотной тоналки.

Подаю Алихану салфетки и, встав перед ним, наблюдаю, как тот стирает грим.

— Ты не могла бы сдвинуться в сторону? — сдавленным голосом спрашивает он.

— Вот так? — уточняю я, вставая чуть правее.

— Да, спасибо. Ты меня ослепляешь своим блеском.

— Ничего не могу с собой поделать, —