Парикмахерская

Перед второй порцией шашлыка Платон Степанович вышел прогуляться в город, пообещав генералу заодно купить местную газету. Атмосфера рабочего дня вдохновляла его. Никаких толп, тихо, спокойно, солнечно. Куда же идти? Он решил положиться на удачу, прошел мимо парикмахерской эконом-класса с «сумасшедшими скидками», а в салон красоты зашел. В одном из кресел сидела дородная женщина.

– Кто вас так ужасно постриг? – сказала она ритуальную фразу всех парикмахеров, адресованную новым клиентам.

Адвокат вздохнул, и она принялась за дело.

– Хорошо у вас здесь. Я приехал в гости, но думаю переехать. Но есть проблема. Вы, например, можете прийти к клиенту домой?

– Конечно.

– У меня родственник. Он не ходячий уже. Но следит за собой. – Смородина совершил в воздухе перед собой руками жест, чтобы показать, как его выдуманный родственник за собой следит.

– Ну конечно. Со свежей стрижкой совсем другая жизнь. И самоощущение, и настроение, когда проходишь мимо зеркала. И энергетически.

– Вот энергетически – это самое главное! У моего родственника есть пунктик. Он совсем не воспринимает людей, которые не служили в армии.

– Еще один!

– А что, бывают такие клиенты?

– Клиенты бывают разные. Вы не смотрите, что у нас город небольшой. Тут при желании о нем роман писать можно. У нас живет один инвалид-колясочник… – она вздохнула, – коллега ходил его стричь. Только что в святой воде не омывался после этого, говорит, даже воздух вокруг него тяжелый. А потом опять от него человек пришел. И к другому уже подходит. Я, говорит, даю три цены, только вы с порога скажите, что во второй чеченской компании участвовали. Да, упаси вас бог, тот отвечает, кто ж в такое поверит. А вы бы видели его – это мальчик-зайчик. Безобидный совершенно. Какая война? А тот мужчина говорит, ну представьте, что это такая театральная постановка. Я вас подучу, а много он все равно спрашивать не будет, когда узнает, что вы ниже его по званию. Уважьте старика, я уже с ног сбился, разыскивая парикмахера, который в армии служил.

– И что?

– Так он, извините, чуть в милиции не оказался. Дед его с порога начал расспрашивать, уличил во лжи. Да как схватит за руку!

Дородная парикмахерша схватила Смородину за плечо, чтобы он прочувствовал, что ощутил мальчик-зайчик. Глаза у нее при этом стали большие и абсолютно круглые, как у Ягужинской, когда она узнавала сплетню.

– И давай орать, что там люди кровь проливали, а этот мошенник себе их подвиг присваивает. Грозился наряд вызвать. А мужчина такой… кажется, чем-то командовал. В нем проснулся зверь! Ох, наш зайчик еле жив остался. Ну завидуешь ты гражданским, их мирной жизни да целой психике. Завидуй молча! Теперь, если кто и заикается о походе в тот дом, каждый парикмахер нашего города отвечает: «За две квартиры – да, а если дешевле – стригите его сами». Он ведь в другой раз утащит в милицию. Что, если у него связи? Или оружие? Он-то сумасшедший, ему ничего не будет.

– Вот это да!

– Не говорите! Там такое оказалось осиное гнездо. Дочь сбросила отца с электроскутера. Но… – Тут парикмахерша осмотрелась и начала говорить на полтона ниже: – Вообще, вы знаете, что говорят люди? Что все это постановка. Да. И на самом деле ту каталочку ему купила любовница. А настоящую дочь она придушила еще раньше и сейчас живет в доме вместо нее. Милиции-то нашей дела ни до чего нет, вы же знаете.

На первой странице местной газеты администрация отчитывалась о своих подвигах, потом шли происшествия и заметки, расписание показа кинофильмов единственного кинотеатра и частные объявления. «В новом году дороги станут еще дороже», «Самая живописная смерть Подмосковья» – по заголовкам трудно было понять, работают в газете ироничные или, наоборот, только пробовавшие себя на литературном поприще журналисты. Особенно Смородину заинтересовала фотография большой торжественной лестницы советского периода. У ее подножия виднелось небольшое темное пятнышко. Речь в заметке шла про пожилую женщину с больными ногами, которая оступилась и погибла в результате падения.

Смородина не мог этого объяснить, но он всегда с первых слов понимал, рекламный это текст или нет. Интуиция? Или по стилистике он определял, что автор, хоть и прикидывался независимым обозревателем или простым потребителем, начинал писать подозрительно гладко. В заметке рассказывалось о том, как опасны советские лестницы и как правильно будет разобрать их и построить на месте парка ЖК и торговый центр. «Сколько еще бабок для этого нужно?» – вопрошал автор в финале заметки.

Среди объявлений Смородине бросилось в глаза одно, набранное большими буквами. «ОНА ОДНА ПОНИМАЕТ МЕНЯ. ВСЕ ВРЕМЯ СПАТЬ ХОЧЕТСЯ, НО ПРИТВОРЯЮСЬ БОДРОЙ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ КАК ОДИН ДЕНЬ, ДАЖЕ ВСПОМНИТЬ НЕЧЕГО. ПОМНЮ ВСЕ, ВО ВСЕХ ДЕТАЛЯХ. ВСЕ ЭТИ ГОДЫ БОЛЬ ОДНА И ТА ЖЕ. ПРОСЫПАЮСЬ, ОНА ПОЯВЛЯЕТСЯ. И НА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ». Под ним была черно-белая фотография – женщина примерно пятидесяти лет сидела на скамейке рядом с худенькой девушкой, а к ним тянулся ребенок. Ниже была просьба тем, кто мог что-нибудь «об этом» рассказать, позвонить по указанному номеру телефона. То ли рекламодатель сам не понимал, о чем идет речь, то ли писал роман, то ли в тихом подмосковном городе зарождался новый вид мошенничества.

Вернувшись в дом с колонной, Смородина положил газету при входе, зашел в ванную помыть руки, потом отвлекся на просьбу Анны сфотографировать ее с вазами. Потом к нему подошел Оскар и передал, что генерал зовет его в библиотеку.

Адвокат стоял рядом с книжными полками, когда Афанасий Аркадьевич катил в своей коляске мимо. Смородина замер. Дядя проехал мимо и, хотя смотрел в его сторону, не остановился, ничего не сказал и вообще никак не отреагировал. С коляской он управлялся ловко.

Библиотека была чем-то вроде пещеры дракона. За нахождение в ней не расстреливали, но как-то все чувствовали, что никому, кроме хозяина дома, в ней не место. Вазочка с шоколадными трюфелями стояла на столе. Оскар следил за фигурой. Эльвира еще во времена царя Гороха исключила из рациона мучное и сахар. Жанна время от времени ела все, что не приколочено к столу, но трюфели не любила. Каждая конфетка была завернута в фольгу. Генерал взял одну, ловко развернул упаковку и отправил лакомство в рот.

– Хотите трюфель? Полностью натуральные. В моем детстве ничего похожего не было. Вкус одновременно горький и свежий, как полет в горах. Они все с разными добавками, их вручную делает одна семья. Для каждого клиента в