– А он? – взволнованно спросила продавщица.

– А что он? Он стоит как баран и ни тпру ни ну! – Рыжая тетка тяжело вздохнула и покосилась на весы.

– А она? – проговорила продавщица, задумчиво добавляя на весы еще одну сосиску.

– А что она? Морда красная, наглая, ну просто сразу видно – пробы негде ставить!

Леня вежливо покашлял, убедился, что это не произвело никакого эффекта, и проговорил:

– Дамы, позвольте задать вопрос!

– Мужчина! – высокомерно отозвалась продавщица. – Вы же видите, что я работаю! Вот сейчас обслужу покупательницу – и пожалуйста, задавайте ваши вопросы!

Она поправила лезущую в глаза белокурую прядь, снова повернулась к своей рыжеволосой собеседнице и взволнованным трагическим голосом произнесла:

– А он?

– А что он? – с готовностью отозвалась рыжая. – Он так и сел где стоял. Морда пьяная, глазки блудливые…

Леня, понимая, что это может затянуться очень надолго, повысил голос и произнес:

– Мне только бы узнать, где здесь у вас Нахаловка?

– Люди добрые! – воскликнула продавщица. – Это что же творится? Приходят тут всякие и оскорбляют уважаемых людей! Ты слышала? – обратилась она к рыжей. – Он меня нахалкой обозвал! Пойдешь свидетелем!

– Да ничего я вас не обзывал! – Маркиз направился к дверям, поняв, что и здесь не добьется толку. – Только мне и дел! Спросить хотел, да вижу, не по адресу обратился…

– Нет, вы только на него поглядите! – продолжала кипятиться продавщица. – Приходят тут всякие…

– Люська, уймись! – подал вдруг голос тихий пенсионер, до сих пор внимательно изучавший ассортимент алкогольных напитков. – Уймись, не дери глотку, не на концерте! Человек тебе ничего плохого не сказал, а только культурно вопрос задал… А ты вместо того, чтоб посодействовать, непременно орать начинаешь!

Пенсионер повернулся к Лене и продолжил:

– Нахаловка – она аккурат за оврагом. Ежели, к примеру, прямо по улице дальше ехать, а потом налево повернуть, то пустырь начнется, за пустырем – свалка, за свалкой – старый выгон, потом опять пустырь, а там уж и будет эта самая Нахаловка…

Леня поблагодарил пенсионера и пошел к выходу.

Вслед ему донеслось последнее напутствие:

– Только ты туда не ходи, там шалят очень! Потому она и Нахаловка, что сильно шалят…

Леня в точности последовал указаниям словоохотливого пенсионера. Он миновал заросший лебедой и крапивой пустырь, и свалку, где до небес громоздились груды бесполезного хлама, и старый выгон, и снова потянулся бесконечный унылый пустырь, в дальнем конце которого показалось несколько полуразвалившихся домов барачного типа.

Возле одного из них стояла видавшая виды черная «BMW». Леня понял, что идет по верному следу.

План дальнейших действий он продумал по дороге.

Остановив свою машину рядом с «бомбой» и не заглушая мотор, он ворвался в барак и с порога заорал:

– Где Баллон, так его и разэтак?

Из-за шаткого стола поднялся типичный бритоголовый браток и недовольно отозвался:

– А ты, блин, кто такой? Какого тебе, типа, рожна надо? Приперся тут и гонит пургу!

– Сдурели, пацаны? – растягивая слова, проговорил Маркиз. – Рваный реально озверел, замочить вас всех грозится! Звонил Баллону десять раз на мобилу, а тот, блин, на фиг отключился! Да еще про бабу эту, которую вы сюда привезли, кто-то ему стукнул, так он вообще конкретно с катушек слетел, зенки вылупил, ногами топает! Типа, Баллон свои дела у него за спиной крутит, типа, крысятничать, блин, вздумал! Послал меня за этой бабой, велел срочно в бильярдную к нему привезти… а вы лучше ему сегодня на глаза не попадайтесь, а то правда пришьет, отсидитесь, пока не успокоится!

Братки переглянулись, и один из них, похудее и, судя по лицу, немного потолковее, проговорил:

– А мы-то что? Мы люди подневольные, над нами Баллон бугром… что нам Пашка велел, то мы и делаем, без базара… а если Баллон что не так, то мы, конкретно, ни при чем…

– Да я-то что, мне это по барабану… – миролюбиво протянул Маркиз, – мне Рваный велел бабу привезти – я и стараюсь, а вы, пацаны, сами смотрите, как да что… только Рваному на глаза сегодня не попадайтесь, а то живьем сожрет… а я вас, конкретно, типа, вообще не видел…

– Сука Баллон! – подал голос второй бандит, коренастый и широкоплечий. – Сам с сеструхой своей смылся, а нас реально подставил! И еще бабу эту бешеную нам подсиропил…

– Ладно тебе, Витек, – оборвал его приятель, – не гони пургу! С Баллоном сами как-нибудь разберемся!

– Ты че, Толян? – набычился коренастый браток. – Ты че на меня, конкретно, наезжаешь? И бабу эту не хотели мы отпускать… она, сука, тебе же руку до кости прокусила, а мне, блин, так врезала, что я до сих пор сидеть не могу… а теперь мы ее отпустим, да? Мы с ней хотели по-своему поговорить, чтобы запомнила надолго пацанов…

– Где баба-то? – нетерпеливо спросил Маркиз. – Меня Рваный ждет, мне некогда базар мести!

– Пошли, – махнул рукой Толян, – наверху она, забирай свою бабу да скажи там Рваному, что мы, конкретно, не при делах…

– Нет, ты че, Толян, гонишь! – продолжал недовольно бубнить Витек. – Я что, конкретно, лох?

– Да уймись ты, Витек! – отмахнулся Толян, карабкаясь по приставной лестнице.

– Нет, ты мне реально скажи, кто я, по-твоему, – лох или конкретный пацан? – не унимался Витек.

– Конкретный, конкретный! – проговорил Толян, откидывая крышку люка. – Самый, блин, конкретный!

– А тогда какого черта ты пургу гонишь? И почему мы должны стерву эту отпускать? Она мне так врезала, что я до сих пор…

– Слушай, уймись, Витек! – огрызнулся Толян, пролезая в люк. – Ты что, Рваного не знаешь? Будешь выпендриваться, он тебе вообще на фиг все, что осталось, оторвет!

Неожиданно браток замолчал и после небольшой паузы удивленно протянул:

– Во блин! Где баба-то?

Маркиз вскарабкался вслед за ним на чердак. Помещение небольшое, спрятаться здесь негде, и с первого взгляда становилось ясно, что здесь нет ни души.

Лола очнулась, оттого что страшно затекла шея. Не открывая глаз, она попыталась вспомнить, что с ней произошло и отчего ей так худо. Вроде бы вчера она не пила, да она вообще никогда в жизни не напивалась так сильно, чтобы наутро испытывать похмелье. Лола со стоном повернула голову, шея стала болеть еще сильнее, Лола попыталась поднять руку, чтобы растереть шею, это удалось ей только с третьего раза. Своей шее она не очень-то помогла, зато нащупала на затылке огромную шишку. Попутно Лола сообразила, что от ее новой шикарной прически не осталось и следа, поскольку на ощупь волосы были, как свалявшаяся пакля.

Вспомнив, что сегодня утром она была в парикмахерской, Лола постепенно вспомнила и все остальное – как она торопилась домой, чтобы отвезти Пу И к Теодоре Дамиановне, как зачем-то согласилась подбросить незнакомую девицу в красном костюме, как девица случайно схватила ее сумочку и как Лола обнаружила эту самую девицу в скверике возле Исаакиевского собора совершенно мертвой. И все – дальше был полный провал. Где она находится, кто притащил ее сюда и отчего, черт возьми, так сильно болит голова?