дуло. Единственное, что успел сделать Мир, – это пригнуться. Последовал залп. Дом разнесло в щепки. Пол под ногами Мира рассыпался в труху, унося за собой бойца. Внизу Мир увидел мёртвые, со следами пыток тела мужчин, полуголых женщин и детей. Неужели это ад? Это было всё, что успел подумать теряющий сознание Мир. Отключившись, он упал прямо на эти тела. Дальше были только мрак и тишина.

Киборгов было очень много, здесь они были в засаде и хорошо подготовлены. Их превосходство было не только в личном составе, но и в технике. Посёлок был отбит ими быстро; большинство бойцов, выполнявших задачу взять его, погибло; раненых киборги добивали и забирали всё вооружение. Появилось ещё несколько танков, нанося удары по ещё сохранившим свой состав и не успевшим добраться до посёлка подразделениям как из стволов, так и из пулемётных установок. Начала работать вражеская миномётная батарея, разрывы ложились за пределами посёлка. Подъехало ещё несколько бронемашин, грузовиков, джипов, и новые киборги быстро пробежались по уцелевшим домам. Один из них зашёл в наполовину развалившийся дом, в подполе которого лежал Мир, и залез в люк. Пройдя по трупам мужчин, женщин и детей, он добрался до тела Мира и перевернул его с живота на спину. Из бронежилета он забрал две гранаты, нож, губную гармошку Алекса, и радости его не было предела, когда он нашёл сильное обезболивающее. Не найдя больше, чем поживиться, с довольной рожей он стал уползать обратно. Но наткнулся на красивое женское полуголое тело.

– Ох ты, а тебя я не помню! – Киборг находился под воздействием наркотиков: зрачки его были сужены, он постоянно почёсывал тело. Нагнувшись к телу девушки, он стал целовать и массировать её груди. – Сладенькая моя, какие же они у тебя мягонькие, приятные! Тебя, похоже, я не имел, а может, и имел? Упомнишь всех вас тут, шалав! Славно мы здесь покуролесили, славно! Хочешь, сыграю тебе на губной гармошке, а ты мне станцуешь? Вон у того ублюдка я её забрал!

Киборг попытался сыграть, но у него ничего не вышло, тогда он убрал гармошку в кармашек. Где-то рядом по трупам пробежала крыса. Киборг схватил автомат и пустил по ней пару одиночных выстрелов.

– А, твари! Зашевелились! Вот мы уйдём – тогда и хозяйничайте! – Он снова взглянул на тело девушки. – Ладно, надоела ты мне, шлюшка, пошёл я! – сказав это, мразь пнула ногой труп девушки и стала пробираться дальше. Совсем рядом лежала мёртвая девочка лет десяти, не больше.

– Вот это находка! – воскликнула мерзость. Киборг задрал повыше её коротенькую юбку, ножом Мира разрезал её трусики и положил выполнивший свою роль трофей рядом. – Какая конфетка! А ты стесняешься меня, что ли? Нет, не стесняешься, молодец какая! А вот его стесняешься, так он нам мешать сейчас не будет!

Мерзавец сам постеснялся бойца, которого он недавно мародёрил и в которого забыл сделать контрольный выстрел. Ему мерещилось, что тот постоянно на него смотрит. Практически не целясь, он сделал пару одиночных выстрелов в сторону Мира. Результат был нулевым, но ему, обдолбанному дурью, так не казалось.

– Уля-ля, вот и нет ублюдка! Теперь, моя кроха, нам никто не помешает: ты и я – романтика! – почёсываясь, стервятник погладил девочку по её шелковистым волосам, принюхиваясь к ним, а потом засунул свой грязный указательный палец ей в рот и стал там ковыряться, попутно стягивая с себя портки. Облизывая свои мерзкие губы, он вожделенно посматривал на убиенного невинного ангелочка.

Извне стали доноситься крики киборгов, что пора уходить, времени нет. Тараканьей сворой они повылазили из всех щелей посёлка – кто с наживой, кто пустой – и стали грузиться в транспорт.

– Вот же сука! Сука! Сука! – заревел подлюка, которому пришлось бросить всё, выполняя команду «сбор». На ходу натягивая портки, он торопливо вылез из подпола и даже забыл там нож Мира.

Вскоре все киборги загрузились в машины и скрылись в неизвестном направлении, подняв тучи пыли.

Мела

Посёлок замер, посёлок умер. Большинство домов было разрушено. Представляя собой руины, многие из них тлели, отравляя воздух далеко вокруг неприятными запахами. Редкая собачонка нет-нет да пробегала по улицам в поисках или своих хозяев, или пропитания. Стаи ворон, летая в небе, смотрелись каркающим пятном постигшего это место горя. Даже небо посерело и прослезилось, а вскоре и резко помрачнело. Наступила ночь. Стояла глубокая тишина. И лишь выжившие коты, словно озверевшие демоны, время от времени издавали дьявольские вопли, обозначая территорию своего владения в борьбе непонятно за что и с кем. Так прошла ночь, забрезжил рассвет.

Мухи тучей кружили вокруг. Неприятные запахи ударили в ноздри. Повсюду шебаршили какие-то мелкие твари. Болели бока, болела нога, один глаз плохо видел, вокруг него засохла и затвердела корочка. Постепенно Мир приходил в себя. Он приподнялся и увидел повсюду трупы мужчин, женщин и детей, и, конечно, среди них сновали мыши и крысы. Одна из мелких серых тварей аж устроилась у него на ноге, недоумевая, как это так случилось, что неодушевлённый предмет вдруг взял да ожил… Неохотно, не испытывая ни капельки страха, мышь уползла прочь. Рвотные позывы взяли верх, и Мир, наклонившись в одну сторону, опорожнил нутро, исторгнув из себя скудные остатки того, что там могло ещё быть.

– Есть ли бог на земле? Если он есть, как такое может быть? Как? – проревел Мир загнанным в угол зверем, когда терять уже было нечего и слёзы сами лились из глаз. Попытавшись было найти своё оружие – если не на себе, то где-то поблизости – и вскоре убедившись в тщетности этих поисков, Мир ползком стал пробираться через трупы. Он видел замученных до смерти, связанных мужчин, полуголых или вовсе обнажённых женщин и красивых девушек. Каждая из них достойна была быть счастливой и любимой, но случилось то, что случилось… А дети? В чём были виноваты они, маленькие ангелы? Кто даст ответ? Нет, этим убийцам нет прощения, не должно быть пощады ни на том, ни на этом свете! Сам демон смерти, наверное, в ужасе от такого, такому он не мог научить!..

Приметив свой нож в очень неприглядном месте, Мир дополз до него, взял и убрал на своё место в бронежилете. Затем поправил юбочку девочки, чтобы скрыть стыд – стыд, который он испытывал сам: за самого себя, за всё человечество, за гнусных выродков, что ещё дышат воздухом на этой грешной планете.

Наконец-то выбравшись из подпола, по злой иронии судьбы ставшего могильником, Мир стал осматриваться вокруг, ища оружие, рацию, любое средство связи, какие-нибудь лекарства. Стоять на больной ноге он мог, но на бедре был сильный порез, требовавший дезинфекции и перевязочного материала. Личная медицинская аптечка где-то потерялась. Прихрамывая, Мир побрёл по посёлку и наткнулся на труп погибшего товарища. С аптечкой повезло: у бойца, который теперь ни в чём не нуждался, она была на месте. Но, к сожалению, больше ничего из того, что требовалось Миру, не нашлось.

– Покойся с миром, брат! – попрощался он с погибшим.

Найдя место, где можно было присесть, Мир разорвал штанину и, оголив рану, продезинфицировал и перевязал её. Затем зелёнкой обильно смазал корочку вокруг глаза. Ногу и глаз он поранил при падении в подпол могильника. Именно это падение и спасло ему жизнь после танковой атаки, и это было настоящим чудом. А бока болели после взрыва с «Кубиком-рубиком», где он снёс сарай и, скорее всего, повредил себе рёбра. В аптечке он нашёл антибиотики, которые на всякий случай принял. Подобрав чей-то рюкзак с небольшим провиантом и водой, Мир закинул туда аптечку. Немного пошатавшись по посёлку, он увидел на дороге пистолет с одной обоймой и гранату: похоже, всё это выпало из техники киборгов, когда те в спешке уезжали. Из экипировки на Мире был только бронежилет, каска куда-то подевалась, впрочем, её он особо и не пытался найти, заменив