СТАТЬ РЫЦАРЕМ

Уильям Маршал прибыл в Танкарвиль около 1160 года – подросток, готовый немедленно приступить к обучению. Биограф приводит только самые общие сведения относительно шести или семи лет, проведенных в Нормандии, – вероятно, сам Маршал плохо помнил подробности. В целом он изображен ленивым мальчиком, который больше всего любил есть и спать. В «Истории» сказано, что он ложился спать очень рано, а вставал поздно, и многие считали, что, помимо этого, в Танкарвиле он слишком много ел и пил. Его даже прозвали Обжорой – едва ли это прозвище можно считать подходящим для будущего героя, и, хотя лорд Танкарвиль якобы предсказал, что Уильям Маршал всколыхнет мир, это выглядит как попытка биографа улучшить непривлекательный образ.

Тем не менее именно в этот период становления карьеры Уильям развил некоторые аспекты мастерства, которые позднее выделили его из общей массы, способности, давшие ему возможность подняться по карьерной лестнице до самого верха и стать выдающимся воином. Поэтому разумно предположить, что он не все время ел и спал, и пусть даже подробности его преображения из необученного мальчишки во взрослого рыцаря неизвестны, в общих чертах можно понять, чем он занимался[7].

Благородная жизнь

Обучение Уильяма в Нормандии не ограничивалось одними только изнурительными военными тренировками, но включало приобретение самых разных навыков. Как и любому отпрыску благородного рождения, Уильяму следовало уметь вращаться в аристократическом обществе, усвоить этикет англо-норманнской военной культуры, понять ее нюансы. Центром активности любого аристократического общества – и замок Танкарвиль не исключение – был большой зал. Там каждый день собирались домочадцы для приема пищи, которую оплачивал и обеспечивал лорд, как знак своего великодушия и заботы. Такие собрания могли быть многолюдными и очень шумными. Нередко зал бывал забит мужчинами, женщинами и животными (на собак, хищных птиц и даже лошадей в зале смотрели благосклонно, а свиней и кошек не любили). В такой обстановке Маршал пользовался некоторыми привилегиями. Биограф утверждал, что Уильям ел те же блюда, что его господин, – это все равно что сидеть за столом для почетных гостей.

Интересный трактат о манерах, датированный концом XII века – Daniel of Beccles, Booek of the Civilized man, – дает некоторое представление о том, какое поведение ожидалось от знати в большом зале. В этом публичном руководстве предусматривались внешние приличия. Знатных людей предупреждали, чтобы они не причесывали волосы в зале, не чистили ногти, не чесались и не искали вшей. Как правило, не надо было снимать обувь, и следовало избегать мочеиспускания, если, конечно, ты не лорд и не находишься у себя дома. Тогда это допустимо.

Процесс совместной еды требовал особого этикета. За двести лет до повсеместного распространения вилок в качестве главного столового прибора использовали нож. Еду подавали на стол в больших блюдах, потом брали оттуда и помещали на личную тарелку, причем если человек желал показаться вежливым, то брал куски двумя пальцами – большим и указательным. Трактат Бекклеса советовал знатным господам за едой сидеть прямо, не класть локти на стол и смотреть в лицо старшему по рангу. Считалось неприличным говорить с полным ртом, ковыряться в зубах или носу. Культурным людям, если им надо было сплюнуть, следовало отвернуться от стола, а чтобы рыгнуть, надо было посмотреть в потолок.

Уильям, принадлежавший к аристократическому сообществу, питался лучше и разнообразнее, чем многие его современники, хотя основу его рациона составляли хлеб грубого помола, яйца, сыр и простые овощи, вроде гороха и бобов. Все пили эль, поскольку процесс ферментации убивал бактерии, и эль был безопаснее сырой воды. Вино тоже являлось популярным напитком. Аристократ такого уровня, как владелец Танкарвиля, мог позволить себе регулярно подавать на стол мясо – баранину, свинину, говядину и цыплят – и рыбу. Все это ели с остро пахнущими соусами, которые очень любили средневековые кухарки. Для них использовался шалфей, чеснок, горчица, кориандр, а также перец, мускатный орех и шафран.

Помимо приобретения некоторого опыта в большом зале, Уильям в подростковом возрасте получил урок средневековой моды. Учитывая провинциализм средневекового общества, модные тенденции в одежде и прическах менялись медленно, но тем не менее стили входили в моду и выходили из нее. Ключевыми элементами гардероба мужчины благородного происхождения были чулки из шелка или шерсти, рубашка – часто с отсоединяемыми рукавами, а также разные накидки, или сюрко (иногда отделанные мехом), которые надевали на улицу. Поверх всего – плащ или мантия. Популярные пристрастия того времени касались всего – от узости и цвета рукавов до длины плаща и плотности прилегания обуви. Периодически в моду входили такие узкие сапоги, что их стоило большого труда натянуть. Как это делают богатые и могущественные во все времена, европейская знать XII века использовала одежду как показатель статуса, отдавая предпочтение дорогим тканям редких цветов. Во время жизни Уильяма Маршала стало в высшей степени популярным для лордов и целых семейств носить на публике отличительные цвета, и очень скоро эта тенденция породила своеобразную форменную одежду для mesnie – яркий заметный символ коллективной идентичности.

Волосы в средневековом мире тоже были показателем статуса и идентичности. Несколькими веками ранее представителей королевской франкской династии Меровингов почитали за удивительную длину волос, а монахи использовали тонзуру – выбритое место на макушке, чтобы указать на свою принадлежность к церкви. Когда Вильгельм Завоеватель в 1066 году вторгся в Англию, у норманнов бытовала мода выбривать большую часть затылка – этот отличительный стиль можно видеть на гобелене из Байё. Веком позже появилась мода на прямые проборы, оставлявшие лбы скандально открытыми. К 1160-м годам моду начала устанавливать новая Анжуйская династия. Говорят, Генрих II предпочитал простые короткие стрижки. Большинство англо-норманнских и анжуйских современников Уильяма были чисто выбриты, хотя некоторые носили усы. Многие считали безбородое лицо показателем франкской идентичности. Ходили слухи (от крестоносцев), что мусульмане брили бороды, стараясь замаскироваться под франков. И вроде бы некоторые чересчур обросшие крестоносцы, отказавшиеся бриться во время затянувшейся осады, были ошибочно приняты за бородатых турок и убиты.

Образование Уильяма Маршала

Помимо обучения манерам и умению одеваться, мальчики, находившиеся в том же положении, что и Уильям, приобретали ряд навыков, которыми по стандартам того времени должны были обладать аристократы. Они учились читать, возможно, даже писать, практикуясь на восковых табличках. Знание латыни – языка закона, власти и церкви – всемерно приветствовалось. Сын Генриха II Ричард Львиное Сердце был очень опытным латинистом, свободно владевшим этим языком. В этом отношении Уильям Маршал был исключением, поскольку так и не освоил латынь, хотя, скорее всего, был человеком грамотным.