Если в крупных городах лето для выпускника школы – время для поступления в вуз, то у нас все намного проще. Все гуляют. И начинают искать работу. Университеты не для нас.

Хотя Лена моя уехала. Сначала почти перестала быть моей, а потом и уехала. Наш взаимный интерес исчерпался почти сразу после выпускного. Какое-то время мы делали вид, что у нас отношения, а потом она собрала манатки и уехала к родственникам в какой-то крупный город поступать на актерский.

После эпизода со шрамом я стал замечать повышенное внимание к своей персоне со стороны подростков. Они не стали ограничиваться просто взглядами – некоторые подходили и выражали свое одобрение или даже передавали какие-то свои просьбы. Все это настолько напоминало книжку Марио Пьюзо про становление крестного отца, что я даже снова ее перечитал. Однако становиться гоп-доном я не собирался.

Другой стороной такого внимания стало внимание со стороны местных бандитов. Девяностые годы не только изменили строй в стране, но и создали сотни бандитских группировок: помельче и покрупнее, но в каждом городе был свой главный бандит, на которого работали сборщики дани с предпринимателей. Был такой товарищ и в нашем городе. Простой депутат, как он любил говорить. Это не мешало ему владеть всеми наиболее интересными компаниями в городе.

На этого депутата работало много шестерок, в зону интереса одного из таких гоп-командиров и попал мой инцидент. Более того, его ребята и выбивали зубы моему обидчику. Саму шестерку заинтересовало, откуда у выпускника школы столько денег. И он решил поговорить со мной. Мое согласие на встречу подразумевалось.

Встреча прошла в блатном кафе, куда без спроса не войдешь. Я сидел, как на экзамене, в окружении крупных и набыченных ребят, которые еще месяц назад молотили моего обидчика, а сегодня могли бы и со мной сделать то же самое. Сам командир комплекцией не блистал, зато у него были живые озорные глаза. Он говорил много лишнего, используя тюремный жаргон. Как я потом узнал, он не имел ни одной ходки, а жаргон приплетал только для авторитета. Но приплетал умело.

Основной вопрос, который его интересовал, – откуда у меня такие деньги. Командир был прекрасно осведомлен, каковы мои траты в местных магазинах. Так что соврать про бабушкин подарок не получалось. Усложняло ситуацию и то, что товарищ знал о том, что я не чужд Интернета и приловчился доставать оттуда деньги. Так что в конце прозвучало пожелание делиться. Я кивнул. Аудиенция закончилась.

А на следующий день я уехал к бабушке. Наверно, я струсил. Но кто бы не струсил в такой ситуации? Дело даже не в нежелании платить. Мне просто не хотелось от кого-то зависеть в своей деятельности.

Что касается самого заработка, то его структура не изменилась. Часть, связанная с чистым порно, упала почти до нуля, варезники и ссылочные сайты приносили примерно поровну. Со стороны мой заработок мог показаться большим – от одной до двух тысяч долларов. Но все же это была просто увеличенная зарплата за каторжный труд и потраченные нервы. А мне уже хотелось своего пусть маленького, но бизнеса.

У меня было отложено почти двадцать штук баксов, но для открытия магазина на улице этого было явно недостаточно. В итоге деньги продолжили лежать в коробке. Для обычного бизнеса я еще не созрел.

Вместо магазина я вложился в попандер-биржу. Если вы посещали развлекательные сайты, то видели всплывающие помимо вашего желания баннеры. Вот это и есть отрыжка таких бирж. Каждый клик по всплывающему баннеру идет в зачет владельцу сайта. Покупают же такой трафик те, кто умеет превращать его в покупателей. Думаете, что все закрывают подобные окна? Многие закрывают, но от трех до пяти процентов кликают. По глупости или интересуясь рекламой – уже не важно, в момент клика деньги сразу переходят со счета покупателя трафика на счет владельца сайта.

Вся прелесть такой биржи для ее владельца – комиссия с продаж. Во-первых, я стал получать доход с тех сайтов, которые не давали никакой отдачи ни с баннеров, ни в Сапе. Во-вторых, я стал получать в свою копилку каждый десятый клик со всех сайтов в бирже. Я мог их продавать, мог сливать на свои платники, которых у меня было на тот момент около десяти.

На старте биржи основной трафик обеспечивали мои собственные сайты. Тогда я впервые понял значение слов «звон денег», когда буквально каждую минуту мой счет пополнялся поступлениями от рекламодателей. Но все стало еще веселее, когда подтянулись вебмастера. Пришлось поиграться со ставками за выкуп трафика, но удалось достичь приемлемого соотношения, когда каждая тысяча чужого трафика приносила мне примерно один доллар вне зависимости от того, выкупят ее или я отправлю ее на свои платные сайты.

В хорошие дни заработок биржи составлял до тысячи долларов в сутки. Это было какое-то сумасшествие. Я был склонен в тот момент, как герой одной из баек солдата Швейка, ходить по городу и заказывать сейфы десятками.

Огорчало только то, что бабушке становилось все хуже. К концу лета она окончательно слегла и перестала адекватно воспринимать реальность. Фактически я стал сиделкой: менял памперсы, обмывал, кормил с ложечки. Только уколы делала приходящая медсестра – здоровенная тетка с руками, как лопаты. По вечерам я обычно читал бабуле какую-нибудь книгу, не уверен, что она вообще что-то понимала из прочитанного, ей просто нравилось слушать мой голос. А иногда просто говорил о своем: жаловался или советовался сам с собой.

Деньги было тратить некуда, так что я превратил гостиную в выставку техники: купил плазменный телевизор, игровую приставку, музыкальный центр, спутниковую антенну. Из дома выходил только до продуктового и обратно. Основное время проводил в Сети, обновляя статистику и почитывая форумы.

Бабушка умерла первого сентября. Утром я подошел поменять ей памперс, а она уже не дышала. Минут десять я просто сидел рядом на стуле, не думая ни о чем. Потом встал и вышел в гостиную. Позвонил матери. Остальное я помню не очень хорошо. Все вокруг как-то быстро закрутилось: «скорая», милиция, похоронная бригада, отпевание, кладбище, поминки. Единственное, что осталось в памяти, – почти неделю я не выходил в Сеть.

Квартиру бабушка отписала на меня. Это, оказывается, она сделала давно. Родители не возражали.

Когда все разъехались, то я несколько дней не заходил в бабушкину комнату. А потом нашел по местной газете бригаду ремонтников и заказал полный ремонт всей квартиры. Деньги на это были. Почему-то я не хотел, чтобы в этом месте что-то напоминало мне о бабуле, кроме ее фотографии на моем столе.

К своему семнадцатилетию я получил два подарка: обновленную квартиру и повестку в военкомат. Как только я прописался по новому адресу, военкомат решил проверить мою боеспособность. Таким образом, я был описан и поставлен на учет. Но в армию мне не хотелось. Способов решить эту проблему всегда два: дать на лапу военкому или сложная цепочка из вуза и больницы. Дорожки к сердцу военкома у меня не было, а прийти и прямо спросить – даже моей наглости не хватало. Поэтому я пошел другим путем. Нашел в городе какой-то филиал какого-то вуза, который предоставлял отсрочку, и поступил задним числом платно.