— У вас тут все такие дикие? — усмехнулся Валсидал, показывая кончики острых даже на вид клыков, и втянул носом воздух.

Даже сквозь ощутимый запах пота и немытого тела вампир отчетливо чуял аромат ее крови, видел синюю жилку, явственно и маняще пульсирующую на тонкой девичьей шее, почти физически ощущал дивный вкус красной влаги, текущей по ее венам.

— Дикие? — моргнула Светлолика.

Она не рассчитывала на такую реакцию упыря. Почему-то с момента столкновения он ей виделся только в виде чучела в коллекции, так тщательно собираемой мамой. Теперь же, увидев острые клыки, она вдруг остро осознала свою беззащитность. Что она могла противопоставить опасному противнику? Упырю, которых, по словам матери, не видели уже давно. Нет, она, конечно, не была настолько наивна, чтобы всерьез рассчитывать на паническое бегство упыря после своего «бизинкла». От такого жеста шарахались исключительно местные. Но им достаточно было пригрозить проклятием или пристально посмотреть в глаза, чтобы повергнуть в паническое бегство. Животные просто сходили с ее пути. А с нежитью Лика сама старалась не встречаться.

Страх проявился неожиданно; холодной рукой прошелся по позвоночнику, мелкой дрожью коснулся мышц, цепкой лапкой сжал замершее вдруг сердце. «А что, если упырь не захочет стать чучелом? Вместо этого вопьется острыми клыками в шею и выпьет всю кровь залпом?» И девушка сделала то, что, возможно, нужно было сделать сразу, как только увидела в лесу упыря, — врезала ему изрядно потрепанной, но все еще тяжелой вязанкой сена. Упырь охнул от неожиданности и отпрыгнул в сторону. Светлолика бросила ставшую ненужной веревку и понеслась по направлению к спасительной избе со всех ног.

Валсидал как раз в этот момент пришел к выводу, что умственные способности неопрятной девицы, мнящей себя могущественной ведьмой, вряд ли отрицательно скажутся на качестве ее крови. Он уже мысленно облизывался, но получил вместо порции живительной влаги сеном в лоб, на мгновение растерялся и даже отпрыгнул в сторону от неожиданности. Впрочем, он тут же пришел в себя, зашипел, как раскаленные угли, на которые нерадивая хозяйка плеснула водой, и помчался следом.

Но вампир недооценил быстроту девичьих ног. Подхлестываемая страхом Светлолика вихрем влетела в избу и захлопнула дверь прямо перед взалкавшим ведьминой крови вампиром. Впрочем, закрыть ее на засов не удалось. Дверь сотряс мощный удар. Лика взвизгнула и навалилась на дверь всем весом. Следующий, еще более сильный удар отбросил девушку к противоположной стене, где она ощутимо приложилась об угол каменной печи и затихла.

Валсидал осторожно ступил на порог, чутко прислушиваясь к собственным ощущениям. Каждому ребенку известно, что вампир сам не может переступить порог дома без приглашения. Но вот незадача, девушка лишилась сознания, и последняя надежда зачаровать ее испарилась. Можно, конечно, дождаться, пока она придет в себя. Только вот беда, к деревенской ведьме мог в любой момент заявиться по собственной надобности кто угодно, а Валсидал хоть и отведал крови дракона, все-таки пока не был в форме, чтобы драться.

В наступавших сумерках в глубине ведьминой избы желтым сверкнула пара глаз. И с душераздирающим воинственным «ме-э-э-э!» из темного угла стремительно выскочила коза и боднула агрессора прямо под дых, выбив Алукарда за порог и тем самым положив конец его притязаниям на глоток человеческой крови. Валсидал взвыл, согнулся в три погибели и, ругаясь, как пьяный матрос, уполз в ближние кусты. Вампир не мог видеть, как с потолочной балки мягко спрыгнул черный пушистый кот и быстро захлопнул дверь. Валсидал только слышал, как опустился дверной засов, забирая последнюю надежду добраться до ведьмы.

— Быстро же она оправилась! — прошипел бывший узник из кустов, сверля надежную дверь ненавидящим взглядом.

Долгое заточение наградило его привычкой разговаривать с собой вслух.

— Хотя… Пожалуй, это даже хорошо… Живучие, они самые вкусные.

Он в предвкушении облизнул пересохшие губы, вспоминая запах крови ведьмы. Отчего-то красная влага, бегущая по ее венам, манила его, как пение морской сирены. Сначала Алукард было напрягся. Не слишком ли сильно привлекает его эта неопрятная отшельница? Но потом успокоился. Возможно, ее кровь кажется очень сладкой именно потому, что она первый человек, встреченный за многие годы. Так истомившемуся жаждой путнику после пустыни любой глоток воды кажется напитком богов. К тому же оставлять живую свидетельницу слишком опасно. Что, если она расскажет об их встрече в деревне? По его следу тут же пойдут лучшие ищейки Рансильвании. А так он сможет совместить приятное с полезным. К тому же к ведьме может прийти кто-то из местных. Обед из двух блюд всегда лучше, чем из одного. Валсидал тяжело вздохнул и приготовился ждать в засаде.

Сарат и Тарам задумчиво брели по лесу. Оба русые, встрепанные, оба одеты в просторные косоворотки, подпоясанные поясом-веревкой, широкие домотканые порты из небеленого льна заправлены в носки, на ногах видавшие виды лапти. В руках у каждого было по котомке и по здоровенному холщовому мешку с кудахтающими курами и одним возмущенно голосящим петухом. После бесславного побега женихов со сватовства, устроенного головой Хренодерок, последние оставшиеся на поляне парни вернулись в село если не героями, то по крайней мере мужами, преисполненными смелости. На них смотрели уважительно, местная босоногая ребятня восторженно заглядывала в рот и восхищенно замирала при любом, даже самом глупом, высказывании парней. Те ходили гоголями ровно до тех пор, пока их матери не вызнали все подробности у Панаса.

Это были серьезные женщины; проживание в Хренодерках вообще к особому веселью не располагает. Они взяли скалки в руки и отправились вразумлять не в меру хвастливых чад. Скалка — одно из самых грозных женских орудий, перед ней часто пасуют даже отчаянные смельчаки. Тарам и Сарат не стали исключением из правил. Напрасно они жалостливо взывали к своим отцам, моля родителей о помощи, мужчины отступали в сторону, позволяя разбушевавшимся воительницам в юбках творить беззаконие и произвол. Жалобно блея, как пара ягнят, потерявших свою мать, парни уступили силе и отправились домой, подгоняемые грозными окриками матерей. Мужчины же погудели немного, больше для порядка, чем реально собираясь вызволять парней из цепких женских рук, и справедливо рассудили, что матери своим чадам зла причинять не станут, так, пожурят маленько и на волю отпустят. А вот пиво в местном кабачке вполне может прокиснуть, ожидая посетителей. И местные мужчины нестройными рядами отправились в «Пьяного поросенка» промочить немного горло.

Женщины Хренодерок дружно скинулись по курице с дыма, с подворья Панаса, как с зачинщика, взяли еще и самого голосистого петуха. Собрали в котомки разной снеди, насыпали зерна курам на первое время и снарядили чад в дорогу. Дары нужны были, дабы умаслить обозленную ведьму. Начиналась весна, нужно было заговаривать всходы, чтобы дали хороший урожай, помогать с погодой, да и местные комары с мошками не раз и не два служили источником разных хворей. Если ведьма осерчает на село, быть беде. Поэтому парням строго-настрого наказали передать на словах, что сарай возведут всем миром, загончик тоже поставят, с кормами помогут и выделят для козы самого лучшего козла на случку. Парней проводили всем женским населением Хренодерок. Даже самые маленькие девчушки, цепко сжимавшие в маленьких кулачках края материнских юбок, смотрели вслед ходокам серьезно и многозначительно. И долго чувствовали парни их пристальный взгляд меж лопаток.