– Удовлетворена? – спросил я.

Она кивнула:

– Целиком и полностью. Хорошая работа, мистер О’Салливан.

– В таком случае я ухожу, – сказал я, вставая и отвешивая ей короткий поклон. – Я бы не стал медлить и съел бы яблоко до конца, потому что Хугин и Мунин будут его искать. Удачи тебе при выращивании собственного дерева бессмертия.

– И все? – Лакша нахмурилась. – Больше никаких любезностей?

– Я сдержал данное тебе слово, Лакша. Пожалуйста, суди меня по моим действиям – и никак иначе. Что же до любезностей, я оставляю тебя в гораздо лучшем состоянии, чем ты меня после того, как убила вакханок. К тому же есть другие проблемы, требующие моего внимания. Прошу меня извинить.

Я повернулся на каблуках и побежал обратно в лес Фасги – я уважаю способность Лакши держать свое слово, не говоря уже об умениях ведьмы, но у меня нет ни малейшего желания поддерживать с ней дружбу.

И я не солгал, когда говорил о других вопросах, требовавших моего внимания. Расслабляющий горячий источник, где я провел довольно много времени, оказался очень комфортным местом для размышлений о некоторых неприятных фактах. У меня не было поводов для Самодовольства, если не считать того, что я подергал льва за гриву в его логове и сумел уцелеть – до настоящего момента. Вряд ли мне следовало рассчитывать, что Один оставит без внимания смерть норн и Слейпнира. Конечно, я мог бы сказать, что убил их, спасая собственную жизнь, однако правда состояла в том, что я по собственной воле отправился в Асгард. Никто меня не заставлял, я дал обещание, поменяв одни проблемы на другие, гораздо более серьезные. И теперь я не видел, как изменить ситуацию хотя бы на относительно приличную – если только не отказаться от всего, что мне дорого.

Я легко путешествовал по мирам и ни о чем не думал, кроме как о себе и земле под ногами. Так я жил с того момента, как умерла Тахира; никогда не оставался на одном месте настолько долго, чтобы обрасти обязательствами, никогда не связывал свою жизнь с другими людьми, объясняя это тем, что мне следует опасаться встречи с Энгусом Огом. Я не сознавал, что на самом деле избегал любви – самой сильной связи из всех возможных, и боли, которая грызет тебя изнутри, когда эта связь насильственно рвется.

Прошло более пяти столетий. Я все еще по ней скучаю. Иногда она улыбается мне во сне, и тогда я просыпаюсь в слезах, вновь ощущая горечь потери.

Когда мы поженились, я ничего не делал, не подумав сначала о ней. И теперь оказался в похожем положении; я не могу ничего предпринять, не подумав об Обероне, а также о своем долге по отношению к Грануаль. Я не стану, просто не могу их бросить. И еще я понял, что желание их защитить повлияло на принятие мной решений в течение последних месяцев – от убийства Энгуса Ога до заключения неразумной сделки с Лейфом, чтобы избавиться от немецкого ковена. Возле хижины Тони Флидас сказала мне, что знала в общем-то очевидную вещь: я сбежал бы от Энгуса Ога, если бы Оберона не взяли в заложники. И она была права. Аналогично, если бы die Töchter des dritten Hauses не расправились с Перри и не попытались убить Грануаль и меня, я не обратился бы за помощью к Лейфу, согласившись помочь ему добраться до Асгарда.

Я принимал поспешные, отчаянные решения, которые, скорее всего, приведут к моей смерти. Но с того момента, как я оказался связан узами любви, у меня не было выбора, если я хотел оставаться человеком. Тогда мои решения казались простыми, но теперь крайне усложнили мою жизнь. Моя нынешняя безопасность была иллюзией, и я понимал, что последствия явятся в мой дом, точно блудный сын – кармический долг, как сказала бы Лакша, но с ростовщическими процентами в день платы по счетам.

Так что пришло время мне покинуть Аризону. В Темпе жил обозленный детектив Кайл Гефферт, убежденный, что я имею какое-то отношение к «Бойне в Сатурне», как назвали ту историю средства массовой информации, – и он был прав. До сих пор моим адвокатам удавалось избавлять меня от долгих допросов в серой стальной комнате с плавающим под потолком сигаретным дымом, но я понимал, что едва ли им и дальше будет сопутствовать удача.

Одинокая вакханка, сумевшая спастись, совершенно точно знала, что последний друид живет в Аризоне, и одно это должно возмутить Вакха, не говоря уже о его реакции на попытку сделать из него мишень для всего скандинавского пантеона в результате моих интриг в день Благодарения.

Группа русских фанатиков – охотников на демонов, называвших себя Молотами Бога, считали, что я слишком близок с силами тьмы, несмотря на тот факт, что я убил больше демонов, чем все они вместе взятые. Раввин Иосиф Бялик, прихватив своих друзей, почти наверняка вернется, чтобы изводить меня, – ведь теперь он точно знает, что я вожу компанию с оборотнями и ведьмами.

Не говоря уже о том, что один из моих постоянных покупателей в книжном магазине на прошлой неделе спросил, как мне удается выглядеть столь молодо.

Настало время уйти.

Мысль об отъезде не слишком меня огорчала, если не считать того, от чего мне придется отказаться. Рыба с картошкой фри в «Рула Була», возможность выпить виски с вдовой Макдонаг, простые удовольствия практикующего травника – по всему этому я буду скучать. Кроме того, оставалось еще исцелить обширные пустоши возле хижины Тони, возникшие частично по моей вине, и я очень хотел это исправить. Но меня сковывали цепи обязательств – сначала я должен был привести в порядок свои дела.

Несмотря на то что я бегал большую часть двух последних дней, я удивил самого себя, предложив Оберону побегать, как только вернулся домой.

«Ты чертовски прав, я очень даже хочу порезвиться!» – сказал он.

Я забрал его через окно дома вдовы Макдонаг, где он оставался во время моего отсутствия. Вдова куда-то ушла, и это было только к лучшему, ведь в противном случае мне пришлось бы с ней некоторое время поболтать, а Оберон и без того слишком долго ждал. Кошки вдовы отлично его развлекали, но они не могли взять его с собой на прогулку и хорошенько с ним побегать, что совершенно необходимо ирландскому волкодаву.

Мы пробежались по парку Митчелла, расположенному рядом с моим домом, и он рассказал мне о том, что произошло за время моего отсутствия.

«Кошки уже начали ко мне привыкать, – пожаловался он. – Они умудрились заметить, что, сколько бы я ни лаял и ни преследовал их, я не прикончил ни одной. Более того, я даже никого ни разу не покусал. Теперь они ощетиниваются, увидев меня. Это наводит тоску. Нет, еще хуже: я как кастрированный».

Я смеялся и говорил с ним вслух, пока мы бежали. Мы часто общаемся телепатически – между нами существует магическая связь, но если рядом никого нет, я получаю удовольствие от возможности говорить с ним обычным способом.

– Ну ничего себе, пять слогов. Очень впечатляет.

«За это я заслуживаю угощение».

– Несомненно. Мы отправимся на охоту, как только у меня появится возможность. И я сожалею из-за твоей кастрации.

«Нет, вовсе нет. Но тебе придется сожалеть по другой причине. У вдовы длинный список медицинских проблем».