правительство издало специальный закон о наказании виновных. Но в ответ на это монархисты разгромили в Афинах несколько газетных киосков, а национальные гвардейцы, возглавляемые офицерами-квислинговцами, убили сына известного греческого марксистского историка Я. Кордатоса.

Пластирас оказался уже не в состоянии повлиять на полджение в стране, порожденное его же собственной политикой. Преследования, террор и аресты обрушились на население с еще большей жестокостью. Число находившихся в концлагерях демократически настроенных граждан, по свидетельству английской «Дейли Уоркер», достигло 35 тыс. человек. Поощряемые англичанами правые усилили и прямой нажим на Пластираса. 2 апреля один из лидеров монархистов К. Цалдарис потребовал от премьер-министра немедленного проведения плебисцита по вопросу о возвращении короля.

При этом правые строили свои расчеты на том, что в условиях развернутого ими террора сумеют обратить результаты голосования в свою пользу.

4 апреля, когда обстановка в стране приняла особенно напряженный характер, ЦК ЭАМ сделал новую попытку нормализовать положение путем обуздания правых. Он обратился к регенту и премьер-министру с меморандумом, в котором говорилось: «Движение Сопротивления во всех союзнических странах, где оно развернулось, пользуется наибольшим уважением и симпатией… В нашей стране оно не только не признается государством, но и преследуется… Варкизское соглашение не выполняется правительственными органами…»

Настаивая далее на принятии мер, направленных на нормализацию обстановки в стране, руководители ЭАМ сочли нужным по существу осудить руководимое ими декабрьское выступление в 1944 г. в Афинах против английских интервентов. Хотя оно фактически было спровоцировано последними, учинившими кровавую расправу над мирной демонстрацией, лидеры ЭАМ теперь заявляли, что его «надо было предотвратить» и что именно в результате этого выступления «пострадало мирное население».

Между тем на самом деле жертвы были следствием столкновения, спровоцированного англичанами и их пособниками. Остается лишь гадать, в силу ли непонимания характера и сущности декабрьских событий или вследствие стремления пойти на уступки даже в их оценке сделали лидеры ЭАМ подобное заявление. Ясно лишь одно: оно не соответствовало действительности. Несомненно и то, что данное заявление было на руку противникам ЭАМ, тотчас же использовавшим его для усиления клеветнической кампании против движения Сопротивления.

Одновременно монархисты еще больше активизировали свои выступления против правительства Пластираса. Теперь они прямо требовали от него «либо поддержать плебисцит по вопросу о возвращении короля в 4-месячный срок, либо уйти в отставку». Когда же вслед за этим их единственный представитель в кабинете Пластираса Хадзискос подал в отставку, напряжение достигло кульминационного пункта. Достаточно было малейшего повода, чтобы разразился кризис. И о том, чтобы он произошел, опять-таки позаботились те, кто стоял за силами внутренней реакции.

Располагая немалым количеством документов, компро мстирующих различных буржуазных политических деяте лей I реции, английская разведка сочла, что наступил момент пустить в ход один из них. Он был передан погромной монархической газете «Эллиникоп эма», которая и выступила с этим «сенсационным» материалом 7 апреля. Это было письмо Пластираса от 16 июля 1941 г., адресованное посланнику тогдашнего греческого квислинговского правительства в Виши. В нем Пластирас заявлял, что он считал войну с Италией и Германией «самоубийством», и предлагал свои услуги для урегулирования итало-греческого «конфликта» при посредничестве немцев.

Пластирас не отрицал подлинности письма. Он лишь опубликовал разъяснение, в котором стремился изложить причины, побудившие его обратиться к посланнику. Однако цель монархистов и их лондонских покровителей была достигнута: скомпрометировав премьер-министра, они вынудили его правительство 8 апреля уйти в отставку. Отставка была принята. Причем регент Дамаскинос мотивировал это необходимостью создания «делового» кабинета.

Однако она опровергается тем, что регент Дамаскинос с одобрения Лондона тотчас же поручил формирование нового кабинета ярому монархисту адмиралу П. Вулгарису, известному тем, что именно он руководил в 1944 г. кровавой расправой над участниками демократического движения в греческих вооруженных силах на Ближнем Востоке.

На следующий день, 9 апреля, Вулгарис объявил состав своего правительства. Уже одно это показывает, что все было заранее подготовлено и согласовано, вплоть до кандидатур министров. Адмирал Вулгарис стал главой правительства, военным министром и министром авиации и флота, Баланос — министром просвещения, Касиматис — национальной экономики и труда, Сбарунис — здравоохранения, Цацос — социального обеспечения, внутренних дел и юстиции, Димитракопулос — общественных работ, Мантцавштос — финансов, адмирал Матессис — министром торгового флота.

Нод «деловой» ширмой нетрудно обнаружить монархический характер этого кабинета, в котором ключевые посты заняли активные приверженцы короля Вулгарис, Цацос, Касиматис и другие. Как это ни странно, им составил компанию «левый» демократ Софиапопулос, сохранивший в новом правительстве портфель министра иностранных дел. Впрочем, это не так уж удивительно, если учесть, что лидер либералов Софулис выступил с заявлением в поддержку кабинета Вулгариса. Сущность политики центристов в тот момент заключалась в готовности сотрудничать с кем угодно против ЭАМ и КПГ, которые представлялись им большей опасностью, чем монархисты, для классовых интересов буржуазных партий.

Что же касается ЭАМ и его главной силы — коммунистов, то они не дали себя обмануть «деловой» вывеской кабинета Вулгариса. «Создание нового правительства, — заявил тогда первый секретарь ЦК КПГ Г. Сяндос, — явилось результатом давления монархо-фашистской правой. Его формирование представляет антиконституционное действие — своего рода заговор против конституции…» Следовательно, указывалось далее, кабинет Вулгариса «является не чем иным, как органом заговора монархических и фашистских кругов в целях установления монархо-фашистской диктатуры», и его создание «неизбежно приведет страну к хаосу и анархии, ибо… противоречит воле подавляющего большинства греческого народа… Ответственность, которую берет на себя регентство, принимая это странное решение, огромна».

Эту оценку подтверждал не только состав правительства, но и тот факт, что в декларации, излагавшей его программу, даже не упоминалось Варкизское соглашение, без выполнения которого нельзя было и думать о преодолении тяжелого кризиса в стране. Более того, создание кабинета Вулгариса явилось очередным этапом дальнейшего углубления кризиса. Оно могло лишь привести и действительно привело к резкой поляризации политических, классовых сил в стране.

В самом деле, роспуск ЭЛАС создал совершенно новую обстановку в стране. Ее особенность состояла не только в том, что ЭАМ лишил себя военной опоры как раз тогда, когда греческая реакция обрела ее в лице английских интервентов и собственных вооруженных банд. В итоге событий конца 1944—начала 1945 г. в результате вмешательства английского империализма и при прямой поддержке США в Греции была восстановлена власть финансовой олигархии. Так были осуществлены планы, выношенные англо-американскими штабами с целью захвата стратегических позиций на Балканах.

Но такое «урегулирование» греческой проблемы, произведенное насильственным путем, таило в себе глубочайшие противоречия как внешнеполитического, так и внутреннего характера. Они возникли вследствие того, что Греция, являвшаяся союзным государством и оказавшаяся в начале 1945 г. уже в тылу продолжавшейся борьбы с гитлеровской Германией, тем не менее была подвластна британской военной средиземноморской администрации во главе с