Вместе с тем шел процесс перерастания декларировавшейся «диктатуры пролетариата» в «диктатуру над пролетариатом», осуществлялась подмена диктатуры пролетариата диктатурой партии и свертывание намечавшейся первоначально полновластной деятельности советов. Это происходило по нескольким направлениям: усиление в верхнем эшелоне власти роли исполнительных органов по отношению к законодательным, концентрация значительной части законодательной работы в Совнаркоме, падение роли съездов и конференций на губернском, городском и уездном уровнях, принятие большинства решений исполнительными органами Советов, концентрация власти у различных чрезвычайных органов узкого состава различной направленности, превращение «чрезвычайщины», основанной на принуждении и насилии, в один из ведущих принципов, методов и приемов управления, а аппарата ряда отделов Советов (военный, хозяйственный и ЧК) в фактически самостоятельные органы с подчинением центральным ведомствам, все большую зависимость Советов в своих действиях и решениях от партийного аппарата.

Пролетариат не стал на деле субъектом власти. Идеологический постулат: «В государстве диктатуры пролетариата управляют рабочие» не подтвердился. Рабочий класс не был однородным, налицо была его дифференциация: с одной стороны, пестрота взглядов и политических настроений, с другой — стороны, расширявшийся разрыв между рабочими и большевиками, советскими органами, оппозиция к власти и большевикам (анархо-синдикалисты, децисты, «рабочая оппозиция»), нередко открытые конфликты с использованием последними методов подавления и репрессий. Но зачастую оппозиция рабочих была продиктована не только и, может быть, не столько их классовыми симпатиями, сколько житейским прагматизмом.

Если в 1917 г. большевистская партия выступила на политической арене как демократическая партия под сильным авторитарным руководством, то после прихода к власти в условиях Гражданской войны она претерпела серьезные изменения: из общественной организации трансформировалась в мощный бюрократический аппарат, стала милитаризованной и в высшей степени централизованной, находившейся почти в постоянной мобилизации и дисциплины. На смену «государству-коммуне», «полугосударству» пришла диктатура не пролетариата, а диктатура иного типа — диктатура партии, а точнее группы лиц, составлявших ее руководство. Правящую партию И.В.Сталин рассматривал «как своего рода орден меченосцев внутри государства Советского, направляющий орган последнего и одухотворяющий их деятельность», а органы безопасности не иначе, как «обнаженный меч рабочего класса», «карательный орган Советской власти», «нечто вроде военно-политического трибунала, созданного для ограждения интересов революции от покушений со стороны контрреволюционных буржуа и их агентов».[82]

Такое понимание важных вопросов теории и практики преобразования страны со стороны Генерального секретаря ЦК ВКП (б) имело решающее влияние на организацию и деятельность ВЧК-ГПУ-ОГПУ.

Иначе и быть не могло, потому что формирование новой системы происходило в экстремальных условиях Гражданской войны, когда сверхцентрализация и государственное принуждение играли важную роль в мобилизации сил и ресурсов страны, по мнению Ленина, власть в стране принадлежит советам, что же касается партии, то она не властвует, а руководит и направляет. Это означало, что она являлось самостоятельной и не входившей в систему государства политической силой общества, служащей народу, связывающей массы с советами и помогающей им быть органами народовластия. Но на практике дело обстояло совершенно иначе, и с каждым годом все большую силу набирал процесс подмены государственных органов власти партийными. Этому способствовал ряд обстоятельств: во-первых, сама партия стала живой тканью госаппарата, органом диктатуры; во-вторых, не удалось провести четкое разграничение функций РКП (б) и советов, а реальная власть сосредоточилась в руках узких коллегий: «троек», «пятерок», ревкомов, чека, в которые входили представители партии.

Главная причина такого процесса заключалась в том, что и диктатура большевиков в условиях разделения народа на «своих» и «чужих» в большей мере строилась на основах политической культуры царского времени: цензуры, политической полиции, системы политических преследований, сохранившегося значительного разрыва между народом и властью и др. А созданная военнокоммунистическая организация общества состояла из огромного бюрократического аппарата и системы чрезвычайных органов, которые при необходимости действовали в обход и иногда даже вопреки государственной машины.

Почти за столетний период коренных изменений в стране не произошло, хотя она пережила несколько революций и реформ социально-политической системы. И сегодня нам еще далеко до правового государства. Причин для этого очень много. В их числе можно назвать и стремление всякой власти (в отсутствии гражданского общества), прикрываясь высокими помыслами, сохранить и защитить, прежде всего, саму себя. И это ей удавалось с большим успехом при слабой развитости или отсутствии демократических институтов путем усиления и наращивания количества различных охранительных учреждений, что, как правило, вело к созданию полицейского государства. И в формировавшейся советской системе уже с конца 1917 г. хорошо видны характерные черты прежнего самодержавного порядка: сверхцентрализация и идеологизация власти, отсутствие выраженного разделения властей, пренебрежение к праву, демократическим свободам, нетерпимость к оппонентам, стремление государства к монополизации всего политического пространства, бесконтрольность и все возраставшая роль политической полиции, громоздкость и неповоротливость государственного аппарата, бюрократический произвол и неравноправие граждан, превращение большевиков в своеобразное «служилое сословие».

В этом и сила инерции, и приверженность к системе, которая в глазах представителей правящего класса оправдала себя как наиболее способная защитить его.

Ф.Э. Дзержинский был не просто дисциплинированным исполнителем партийных решений, но человеком, который оказывал существенное влияние на их принятие, прежде всего в области карательной политики. Он, как и большинство тогдашних коммунистов-политиков, переоценивал возможности волевого воздействия на социальные процессы. Методология их мышления и действия определили ценностные приоритеты и пути деятельности всего государственного аппарата. Все большее внимание они уделяли контролю за общественными процессами и управлению через государственные структуры. Создание и совершенствование советской политической системы шло в условиях борьбы между сторонниками и противниками новой власти. Дзержинский писал 8 января 1923 г.: «Чтобы наша система государственного капитализма, т(о) е(сть) само Советское государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе… Борьба с этой частнособственнической стихией, держащей в руках все наши административные и хозяйственные аппараты, возможна лишь при условии сознания этой опасности и сознания необходимости этой борьбы с намеченным направлениям, как борьбы с Деникиным, Колчаком и другими генералами, как борьбы с с(оциалистами)р(еволюционерами), меньшевиками и всей прямой контрреволюцией».[83]