Вэн Шовен ехал в кресле-каталке по белому коридору кардиологической клиники. Любой госпиталь смахивает на лабиринт, но Вэн и его сестра Донна, которая сопровождала брата в поездке из дома, расположенного в глубине штата, в Бостон, знали эту больницу как свои пять пальцев. Они бывали здесь много раз — пожалуй, слишком много, — с тех пор как у Вэна развилась сердечная недостаточность и врачи имплантировали в его грудную клетку ИЖС. После нескольких врачебных консультаций и обследований он выглядел немного взъерошенным в своей камуфляжной жилетке, купленной несколько лет назад в гипермаркете Walmart. Вместо охоты или рыбалки Вэн использовал эту удобную одежду со множеством карманов для внешних частей аппарата. В каждом кармане лежали запасные аккумуляторы для ИЖС. В камуфляже этот мощного телосложения седовласый 60-летний мужчина скорее походил на стареющего десантника, чем на страдающего тяжелой сердечной недостаточностью больного, чью кровь по жилам гонит электрический насос.

Мне казалось, что, когда врачи рассказали Вэну об этом устройстве, он первым делом задумался о том, какой станет его жизнь. Но, наверное, это было не совсем так. Наверное, сначала Вэн очень хотел — как хотела бы и я на его месте, — чтобы все это просто исчезло. Ему было за пятьдесят, и до того, как его здоровье покатилось в тартарары, он был заядлым курильщиком и любителем выпить. Он легко расстраивался и был подвержен вспышкам гнева. Брак его распался, но у него было трое взрослых детей. Вэн работал на складе стройматериалов, а в свободное время занимался разведением попугаев — ара, серых африканских и корелл. Когда его начала мучить одышка, он и предположить не мог, что виной тому плохо работающее сердце. Он и вовсе не думал о причинах, надеясь, что все пройдет само собой. Способность человека игнорировать, казалось бы, самые важные вещи поистине удивительна. Однако, когда Вэна стали преследовать приступы головокружения — перед глазами вставала серая пелена, и он терял равновесие, — он наконец обратился к врачу.

Терапевт направила его к другому доктору. Кардиолог, осмотрев пациента и выслушав его историю, сказала, что следует немедленно сделать эхокардиографию — ультразвуковое исследование сердца. Наверное, Вэну стало не по себе, когда по его груди растекся холодный гель. Может быть, ему очень хотелось спросить, что означают эти зернистые изображения на экране, но он промолчал. Через несколько дней он узнал, что его сердцу трудно качать кровь. Врач прописала лекарства, которые надо было принимать два раза в день — утром и вечером. Вэн никогда не ходил по врачам и не любил лечиться, но таблетки отчасти помогли, и это было хорошо. Он отказался от спиртного и начал посещать собрания анонимных алкоголиков. Он вернулся на склад, где хотя и медленнее, чем раньше, но все же справлялся с работой. Потом врачи сказали Вэну, что ему надо вживить небольшую машинку, которая будет выдавать электрический разряд всякий раз, когда начнутся угрожающие нарушения ритма. Машинка называлась дефибриллятором, была маленькой и компактной. Вэн без раздумий согласился.

Машинка взрывалась у него в груди не меньше пяти раз. После пятого раза он просто сбился со счета. Каждый раз, когда аппарат срабатывал, Вэн ощущал сильный удар, а потом все проходило. Без дефибриллятора он бы умер, а с ним был до сих пор жив и неплохо себя чувствовал. Вместе с другом он отправился в длительное путешествие по восточному побережью США, продавая футболки и кожаные куртки на мотоциклетных шоу. Наступил праздник Марди гра[4], и, хотя Вэн теперь не пил ни капли спиртного, он отправился в Новый Орлеан и прекрасно провел там время. Все было в порядке, и он задумал новый интересный проект: решил соорудить дом на колесах. Вэн закупил фанеру, листы полиэтилена и платформу от грузовика. Теперь в свободное время он строил трейлер по несколько часов в день в гараже, который делил с другом. Он уставал, и порой ему казалось, что аппарат в груди вот-вот сработает, но все же ему было лучше, чем в начале болезни.

Вэн аккуратно принимал все назначенные ему лекарства. Не бросил курить, но окончательно завязал с алкоголем. Если бы он был склонен к рефлексии, то наверняка счел бы большой несправедливостью то, что у него снова начали отекать ноги, опять возникли головокружения и по ночам перестало хватать воздуха. Недостроенный трейлер покрылся пылью, так как работать физически Вэн был уже не в состоянии. Он не мог даже ездить на озеро рыбачить, хотя погода стояла просто великолепная. Сердце начинало бешено колотиться, даже когда он поднимался со стула, и требовалось собрать все свои силы, чтобы просто стоять. Существовать. Он пошел в больницу и ждал в отделении скорой помощи, пока ему не нашли свободную койку. Вэну поставили капельницу с лекарствами, чтобы отвести жидкость, скопившуюся в легких, в животе и в ногах из-за того, что сердце опять не могло полноценно перекачивать кровь. После капельницы Вэну стало легче дышать, и он отправился домой в полной уверенности, что поправился. Но через несколько дней все началось сначала. Ему становилось все хуже, и казалось, ничто уже не сможет помочь. Именно тогда врачи заговорили о необходимости поездки в Бостон для имплантации в грудную клетку более крупного устройства — искусственного левого желудочка.

С этим приспособлением, объясняли Вэну, он имеет больше шансов пережить следующий год. Однако жизнь будет сопряжена с риском и значительными трудностями. Возможен обширный инсульт или опасное кровотечение. Может быть, придется делать повторные операции для замены насоса. Вэн не сможет плавать или выходить на лодке на открытую воду, так как аппарат нельзя мочить. Если же он откажется, то проживет меньше, но сможет жить дома, изредка посещать врача и не будет рисковать экстренными операциями и частыми госпитализациями. Выбор врачи оставили за пациентом.

Вэн уже слышал об этом устройстве, когда семью годами раньше заболел его брат Пол. Состояние его было тяжелым, и, когда Пол наконец был госпитализирован, врачи сказали родственникам приблизительно то же самое, что и Вэну. Сердце Пола фактически отказывалось работать. Семья выбрала ИЖС. Пол лежал в больнице три месяца, и ему встроили аппарат, но он все равно впал в кому и умер — весь в отеках, с устройством, которое не смогло его спасти.

Естественно, Вэн сразу вспомнил о Поле. Он видел, как умирал его брат. Это видели и мать, и сестры, и они не хотели, чтобы Вэн повторил судьбу Пола. Но они не хотели и говорить «нет». В конце концов, прошло целых семь лет. Наверное, за это время устройство усовершенствовали. И хотя Вэн был довольно крупным мужчиной, он все же был стройнее и в целом здоровее, чем его брат. Несмотря на страх, родственники Вэна верили врачам, верили в прогресс медицины и техники. На их взгляд, для Вэна это был наилучший шанс. Что касается его самого, то он очень хорошо помнил, в каком состоянии Пол пребывал на больничной койке. Потом Вэн подумал, во что превратилась его жизнь: он был неспособен свободно дышать, часто попадал в отделения скорой помощи, не мог лежать. Такая жизнь пугала его по-настоящему. Он решил, что если ему суждено умереть, то это будет все равно что уснуть и все будет кончено. Но если ИЖС сработает как надо, то появится шанс вернуться к полноценной независимой жизни, к которой он так стремился. Кроме того, Вэну нравились его врачи, он доверял им. Так что если они дают добро, то он выбирает ИЖС.