– Клянусь, ни ты и никто другой не получат волшебного ключика. Клянусь – его получит только тот человек, кто заставит всё население пруда просить меня об этом…

С поднятой лапой черепаха погрузилась в воду».

«Не теряя ни секунды, бежать в Страну Дураков! – закричал Карабас Барабас, торопливо засовывая конец бороды в карман, хватая шапку и фонарь. – Я сяду на берег пруда. Я буду умильно улыбаться. Я буду умолять лягушек, головастиков, водяных жуков, чтобы они просили черепаху… Я обещаю им полтора миллиона самых жирных мух… Я буду рыдать, как одинокая корова, стонать, как больная курица, плакать, как крокодил. Я стану на колени перед самым маленьким лягушонком… Ключик должен быть у меня! Я пойду в город, я войду в один дом, я проникну в комнату под лестницей… Я отыщу маленькую дверцу – мимо неё все ходят, и никто не замечает её. Всуну ключик в замочную скважину…»

В это время, понимаешь, Буратино, – рассказывал Пьеро, сидя под мимозой на прелых листьях, – мне так стало интересно, что я весь высунулся из-за занавески.

Синьор Карабас Барабас увидел меня. «Ты подслушиваешь, негодяй!» И он кинулся, чтобы схватить меня и бросить в огонь, но опять запутался в бороде и со страшным грохотом, опрокидывая стулья, растянулся на полу.

Не помню, как я очутился за окном, как перелез через изгородь. В темноте шумел ветер и хлестал дождь.

Над моей головой чёрная туча осветилась молнией, и в десяти шагах позади я увидел бегущих Карабаса Барабаса и продавца пиявок… Я подумал: «Погиб», споткнулся, упал на что-то мягкое и тёплое, схватился за чьи-то уши…

Это был серый заяц. Он со страху заверещал, высоко подскочил, но я крепко держал его за уши, и мы поскакали в темноте через поля, виноградники, огороды.

Когда заяц уставал и садился, обиженно жуя раздвоенной губой, я целовал его в лобик.

«Ну пожалуйста, ну ещё немножко поскачем, серенький…»

Заяц вздыхал, и опять мы мчались неизвестно куда – то вправо, то влево…

Когда тучи разнесло и взошла луна, я увидел под горой городишко с покосившимися в разные стороны колокольнями.

По дороге к городу бежали Карабас Барабас и продавец пиявок.

Заяц сказал: «Эхе-хе, вот оно, заячье счастье! Они идут в Город Дураков, чтобы нанять полицейских собак. Готово, мы пропали!»

Заяц упал духом. Уткнулся носом в лапки и повесил уши.

Я просил, я плакал, я даже кланялся ему в ноги. Заяц не шевелился.

Но когда из города выскочили галопом два курносых бульдога с чёрными повязками на правых лапах, заяц мелко задрожал всем телом, я едва успел вскочить на него верхом, и он дал отчаянного стрекача по лесу… Остальное ты сам видел, Буратино.

Пьеро окончил рассказ, и Буратино спросил его осторожно:

– А в каком доме, в какой комнате под лестницей находится дверца, которую отпирает ключик?

– Карабас Барабас не успел рассказать об этом… Ах, не всё ли нам равно – ключик на дне озера… Мы никогда не увидим счастья…

– А это ты видел? – крикнул ему в ухо Буратино. И, вытащив из кармана ключик, повертел им перед носом Пьеро. – Вот он!

Когда солнце поднялось над скалистой горной вершиной, Буратино и Пьеро вылезли из-под куста и побежали через поле, по которому вчера ночью летучая мышь увела Буратино из дома девочки с голубыми волосами в Страну Дураков.

На Пьеро смешно было смотреть – так он спешил поскорее увидеть Мальвину.

– Послушай, – спрашивал он через каждые пятнадцать секунд, – Буратино, а что, она мне обрадуется?

– А я почём знаю…

Через пятнадцать секунд опять:

– Послушай, Буратино, а вдруг она не обрадуется?

– А я почём знаю…

Наконец они увидели белый домик с нарисованными на ставнях солнцем, луной и звёздами.

Из трубы поднимался дымок. Выше его плыло небольшое облако, похожее на кошачью голову.

Пудель Артемон сидел на крыльце и время от времени рычал на это облако.

Буратино не очень хотелось возвращаться к девочке с голубыми волосами. Но он был голоден и ещё издалека учуял носом запах кипячёного молока.

– Если девчонка опять надумает нас воспитывать, напьёмся молока – и нипочём я здесь не останусь.

В это время Мальвина вышла из домика. В одной руке она держала фарфоровый кофейник, в другой – корзиночку с печеньем.

Глаза у неё всё ещё были заплаканные – она была уверена, что крысы утащили Буратино из чулана и съели.

Только она уселась за кукольный стол на песчаной дорожке – лазоревые цветы заколебались, бабочки поднялись над ними, как белые и жёлтые листья, и появились Буратино и Пьеро.

Мальвина так широко раскрыла глаза, что оба деревянных мальчика могли бы свободно туда прыгнуть.

Пьеро при виде Мальвины начал бормотать слова – столь бессвязные и глупые, что мы их здесь не приводим.

Буратино сказал как ни в чём не бывало:

– Вот я его привёл – воспитывайте…

Мальвина наконец поняла, что это не сон.

– Ах, какое счастье! – прошептала она, но сейчас же прибавила взрослым голосом: – Мальчики, ступайте немедленно мыться и чистить зубы. Артемон, проводи мальчиков к колодцу.

– Ты видел, – проворчал Буратино, – у неё бзик в голове – мыться, чистить зубы! Кого угодно со света сживёт чистотой…

Всё же они помылись. Артемон кисточкой на конце хвоста почистил им курточки…

Сели за стол. Буратино набивал еду за обе щёки. Пьеро даже не надкусил ни кусочка пирожного; он глядел на Мальвину так, будто она была сделана из миндального теста. Ей это наконец надоело.

– Ну, – сказала она ему, – что вы такое увидели у меня на лице? Завтракайте, пожалуйста, спокойно.

– Мальвина, – ответил Пьеро, – я давно уже ничего не ем, я сочиняю стихи…

Буратино затрясся от смеха.

Мальвина удивилась и опять широко раскрыла глаза.

– В таком случае – почитайте ваши стишки.

Хорошенькой рукой она подпёрла щёку и подняла хорошенькие глаза к облаку, похожему на кошачью голову.

Пьеро начал читать стишки с таким завыванием, будто он сидел на дне глубокого колодца:

Мальвина бежала в чужие края,

Мальвина пропала, невеста моя…